Сидни Шелдон. Узы памяти - Тилли Бэгшоу

Главный констебль был невероятно жирный краснощекий коротышка с гривой белых волос, придающий ему жизнерадостный вид Санта-Клауса. Наделе же Сирил Редмейн обладал острым как бритва умом и неустанными амбициями, обычно присущими политикам или рок-звездам. Ему вовсе не нравилось, что министра внутренних дел притащили в оксфордский полицейский участок, как обычную преступницу. Один неверный шаг в подобном деле – и блестящая карьера Сирила Редмейна покатится ко всем чертям.

С другой стороны, убит человек. И никто, даже люди ранга Алексии де Вир, не могут считать себя выше закона.

– Что вы думаете, сэр? – спросил главный инспектор Уилмотт.

– Думаю, она лжет. Лжет и не краснеет.

Главный констебль призадумался.

– Хммм… Мне звонили с Даунинг-стрит. Премьер хочет знать, собираемся ли мы предъявить обвинение.

– Не могу. Пока не могу. Я бы хотел задержать ее для допроса.

– Ни в коем случае.

– Хотя бы на день. И мужа тоже.

– Не может быть и речи.

– Но, сэр…

– Гэри, она – министр внутренних дел.

– И что? Она замешана в убийстве, сэр. Я точно знаю.

– В таком случае докажите! Найдите того психолога. А вдруг она подтвердит рассказ миссис де Вир?

Главный инспектор кивнул:

– Уже нашли.

– И?

– И она подтверждает рассказ. Но это ничего не означает. Они вполне могли договориться и сочинить его вместе. Составить упреждающий план на случай, если найдут тело. Мне нужно больше времени для допроса миссис де Вир.

– Без доказательств вы его не получите.

Главный инспектор поднялся, чтобы уйти. Но главный констебль его окликнул:

– Знаете, она может говорить правду. Только потому, что вы не любите ее…

– Ну да, она говорит правду, а свиньи летают.

После ухода Уилмотта Редмейн в третий раз прочитал показания Алексии де Вир. Если они правдивы, значит, многие люди неверно судили о министре внутренних дел. И среди этих многих ее собственная дочь.

«Показания Алексии де Вир.

Эндрю Бизли был австралийским тренером по теннису, который приехал работать на мою семью восемь лет назад. Вскоре после этого он завязал романтические отношения с моей дочерью Роксанной, которые быстро переросли в серьезные. Слишком быстро, по моему мнению, хотя именно мой муж наиболее яростно не одобрял этот союз. Тедди считал, что Эндрю – типичный золотоискатель и что наш долг – защитить Рокси и воспрепятствовать его женитьбе на ней.

Мы обсудили идею предложить Эндрю деньги, чтобы тот уехал. Я была против, в основном потому что не верила в согласие парня уехать. Боялась, что он скажет Рокси о нашем предложении, что ухудшит наши с дочерью отношения. Мы решили, что наш сын Майкл поговорит с Эндрю с глазу на глаз и, возможно, предупредит его о последствиях, что поможет образумить Бизли. Так или иначе, вскоре после этого он исчез. Просто не пришел на урок, и на этом все было кончено. Вначале я не задавалась вопросом о причинах. Просто была рада, что он убрался. Мы все были рады. Но по мере того как шли недели, Рокси все больше расстраивалась, не в силах справиться с потерей. Не могла смириться с тем, что Эндрю так внезапно ее бросил. Именно в тот момент Тедди признался, что откупился от Эндрю, хотя мы согласились не делать этого. Очевидно, парень запросил большую сумму и с радостью убрался в Австралию с чеком Тедди в кармане.

Но Рокси стала проблемой. В юности она страдала от сильной депрессии, и даже в лучшие времена ее психическое состояние оставляло желать лучшего. Мы с Тедди встретились с доктором Лиззи Хант, психиатром Рокси, чтобы обсудить, как лучше обставить отъезд Эндрю. Лиззи думала, что поскольку Рокси бросил единственный мужчина, которого она любила, дочь просто не вынесет второго предательства Тедди, а она посчитает вмешательство отца предательством. Поэтому мы все трое согласились позволить Роксанне думать, что это я подкупила Эндрю. Тогда отношения отца с дочерью останутся прежними, и существовала надежда, что она когда-нибудь поверит мужчине настолько, чтобы найти новую привязанность.

Но конечно, все пошло не так, как мы надеялись. Вместо того чтобы сражаться с собственными демонами, моя дочь попыталась покончить с собой. Она бы не выжила без крайне близких отношений с отцом. Поэтому я не сожалею о том, что ее обманула. Но следующие восемь лет своей жизни, если не считать последних нескольких недель, она ненавидела меня за то, что я, по ее мнению, сделала. Это были сложные годы.

Я знаю, Тедди говорит правду, утверждая, что откупился от Эндрю, отчасти потому, что он – человек безупречного благородства. Я видела, что эти деньги были сняты с нашего счета. Насколько мы с Тедди знали, Эндрю Бизли все еще живет где-то в Австралии. Понятия не имею, как и когда он погиб, и у меня нет объяснения того, почему его могила оказалась в Кингсмире. Однако я категорически заявляю, что не имею ничего общего с его смертью и избавлением от останков.

Подписано: Алексия де Вир».

Главный констебль Редмейн читал тысячи показаний и гордился своими инстинктами, способностью видеть истину между строк той полуправды, которую большинство людей предпочитает высказывать вслух. Но тут все не так.

Главный констебль был склонен не соглашаться с главным инспектором Гэри Уилмоттом. Наоборот, готов верить показаниям министра внутренних дел. Но тут крылись противоречия. Очевидно, только искренне любящая мать и жена способна приносить жертвы, которые, по словам миссис де Вир, она принесла и взяла на себя вину за действия мужа. И все же ее публичная жизнь, особенно за последнее время, после несчастного случая с Майклом, говорила о равнодушии и бессердечности по отношению к детям.

Однако же нельзя арестовать человека лишь потому, что он холоден и бессердечен. Психиатр подтвердила показания Алексии, и муж, вне всякого сомнения, сделает то же самое, когда заговорит. Только двое способны опровергнуть эту версию событий: Майкл, сын де Виров, участвовавший в обсуждении истории с Бизли и… сам Бизли.

Один из этих людей был в коме. Второй – мертв.

Уж очень все сходится…

При этой мысли в мозгу Сирила словно что-то щелкнуло. Но он решительно подавил сомнения. Главное – это факты.

А факты заключаются в том, что у Гэри Уилмотта ничего нет на Алексию де Вир. Чем скорее ее освободят, тем лучше.

К шести вечера репортеры расположились лагерем у центрального оксфордского полицейского участка, оккупировав улицы, как фанаты тенниса перед финалом Уимблдона. Цепочка британских и иностранных телевизионщиков выстроилась до Крайстчерч Мидоуз.

К их разочарованию и облегчению главного констебля Редмейна, министр внутренних дел покинула здание через черный ход. На заднем сиденье «рейндж-ровера» с тонированными стеклами ее ожидал сэр Эдвард Мэннинг, как всегда, профессионально-невозмутимый.