Командир атакует первым - Василий Шевчук

- Так точно, товарищ генерал!

- А ты что делаешь?!

Да, нелегким бывает разговор с нашим комдивом:

- Молчишь?!

- Так точно, товарищ генерал. Не понял вопроса.

- Объясню. Я тебе говорил о том, что даже когда командир посылает в бой своих подчиненных и не поднимается в воздух сам, он все равно атакует противника первым! - И, не дав мне ответить, буквально прорычал в трубку: А ты, кроме того что послал молодых, не подумал даже о том, как они будут выполнять задание... Короче: аэростат не уничтожен. У него сильнейшее зенитное прикрытие. Нахрапом, как полезли было твои, его не собьешь. Нужно думать, кому и как лететь!

- Понял, товарищ генерал! Сейчас пойду сам. Возьму Кузьмичева или Шутта.

- Ни черта ты, Василий Михайлович, не понял! Я тебе еще раз повторяю: командиру не обязательно бросаться впереди своих подчиненных, но, посылая их в атаку, ты должен первым атаковать противника своей мыслью. Мыслью! Должен подумать о том, как они, твои подчиненные, должны выполнить задачу... Что молчишь?

- Товарищ генерал...

- А то "я сам, я сам". Если исходить из этого принципа, то когда мне Рязанов двадцать минут назад приказал уничтожить аэростат, я сам, что ли, должен лететь? Нет, брат, суть не в этом. Вот втык командир обязан получать сам. Я сейчас от Рязанова получил, ты - от меня.

Что, обиделся? - Баранчук уже говорил спокойно. - Подготовить новую пару. И крепко подумай, как можно обмануть зенитчиков и сковырнуть этот шарик. Сели там твои ребятишки?

- Как сели? - не понял я. Мне уже представилось, что пару Бабкина сбили.

- Как летчики садятся? Или у вас вверх колесами принято? - начал уже свои обычные шуточки комдив.

В это время на аэродром действительно заходила пара "яков".

- Садятся, товарищ генерал, - обрадовался я.

- Ну вот и хорошо. Порасспроси их как следует и подумай, - повторил Баранчук и закончил разговор: - Чтобы через пятнадцать минут я об этом аэростате не слышал...

"Командир атакует первым..." До меня дошел глубокий смысл этой крылатой аксиомы. Это не значит, что первым бросается в атаку, увлекая за собой подчиненных, во всяком случае, не только это. Командир, где бы он ни находился, атакует первым противника своим замыслом, используя боевой опыт, тактическую подготовку... И это еще не все. Посылая своих подчиненных в бой, командир должен быть уверенным, что они сумеют выполнить задачу так же, как он сам, а может быть, даже лучше. И это "как сам или даже лучше" должен обеспечить опять же командир.

Простая, казалось бы, истина. Но сколь трудно дается она молодому командиру на практике. Вместе с ростом командирского опыта будет все время пополняться и расширяться содержание этой формулировки. В нес войдет и такое понятие, как воспитание. Да, командир, чтобы иметь право сказать "За мной!" и первым атаковать противника или приказать "Вперед!" и послать группу в бой, должен быть уверен, что не только научил подчиненных воевать, но и воспитал настоящих бойцов...

Самолеты, севшие после неудачной атаки аэростата, представляли собой печальное зрелище. Рваные пробоины на крыльях, изрешеченные осколками рули. По чистой случайности, которая, к сожалению, на фронте бывает редко, летчики остались живы.

Да, настроение не из лучших. Вчера молодые летчика совершили глупость, отправившись в самоволку, сегодня я сам, их командир, допустил глупость еще большую, непростительную. По своим возможным результатам...

Но пара вернулась. Ее вернул генерал Рязанов, наблюдавший с командного пункта на переднем крае, каким огнем встретили "яки" вражеские зенитки.

Я подробно расспросил летчиков о полете. Они, не подозревая моих командирских терзаний, виновато рассказали о том, как вышли от линии фронта на аэростат, висящий над второй линией окопов противника, как с ходу открыли огонь.

- Далековато, правда, товарищ майор, - оправдывался Бабкин, - но уж очень там сильное зенитное заграждение. Развернулись мы, хотели опять идти. Да тут командир корпуса по радио приказал лететь... - лейтенант замялся, далеко, короче говоря, послал... И вам, товарищ командир, приказал... привет передать.

Но меня сейчас меньше всего беспокоил "привет" командира корпуса. Нужно было выполнить поставленную задачу. Я пригласил Гари Александровича Мерквиладзе. Несмотря на горячую грузинскую кровь, Герой Советского Союза Мерквиладзе отличался в воздухе абсолютной выдержкой. Еще раз оценили обстановку: ясно одно - в лоб аэростат не взять. Если и можно сбить, то ценой потерь или большой группой самолетов, предварительно отштурмовав зенитные позиции. Первое не хотелось допускать по вполне понятным причинам. Второе было запрещено. Еще получив приказ, я попросил у комдива разрешения послать группу побольше. Баранчук с обычной насмешливостью ответил: "А тебе штурмовую дивизию для поддержки не попросить у командира корпуса? Был приказ - минимум самолетов? Был. Зачем сомневаться? Да и не стыдно, на какой-то шарик больше пары истребителей посылать?"

Приказ ясен - бережем горючее, боезапас, самолетный ресурс для скорого наступления. Да и прав комдив: пара истребителей, способных сражаться с двумя, тремя парами "мессеров" или "фоккеров", не справится с неподвижно висящим аэростатом? Что бы ни говорили, а самолюбие в боевой обстановке тоже играет свою роль.

- Ну, что ж, Гари Александрович, давай думать о вариантах, - предложил я Мерквиладзе.

Мы начертили схему расположения аэростата, передовых позиций, выявленных зенитных средств. Нужно отдать должное Владимиру Бабкину, он сумел довольно точно их засечь. Обсудили несколько вариантов и остановились на следующем: лучше всего пролететь линию фронта в другом месте, уйти в тыл противника и выйти на аэростат оттуда. Если там и есть зенитки, то их меньше, чем с фронтальной стороны.

- Еще лучше, - предложил я Мерквиладзе, - пройти на бреющем. Метров за пятьсот - четыреста до аэростата делаете горку - и огонь.

На том и порешили. С Гари Александровичем пошел в паре лейтенант Кондратьев.

Немцы не ожидали нападения истребителей с тыла. Мерквиладзе первой же очередью попал в гондолу аэростата... Летчики получили от командира дивизии благодарность, а в моем командирском сознании появилась зарубка, оставшаяся на всю жизнь: какое бы, пусть самое простое, задание ты ни давал подчиненным, подумай и подготовь как следует его выполнение.

Именно этому - подготовке к новым боям было посвящено все наше время в первой половине апреля 1945 года. Мы часто встречались со штурмовиками Одинцова, Бегельдинова, Балабина. Вместе изучали по аэрофотоснимкам, схемам, макетам объекты предстоящих штурмовок, отрабатывали вопросы взаимодействия с наземными войсками, в основном танковыми и механизированными корпусами.