Когда дьявол пляшет - Джон Ринго

— Я хочу, чтобы вы взглянули на это, — сказала она, кладя длинную полосу бумаги с нарисованными ломаными линиями.

— О’кей, я знаю, какая реплика положена мне тут по роли, — сказал Мосович. — Мне полагается сказать: «Это что, карта мозгов, доктор?». Но парней из Сил Специального Назначения постоянно подвергают психическим обследованиям, и я уже видел ЭЭГ [38] раньше.

— Прекрасно, — сказала Ричарде и достала справочник. — Вы правы, это ЭЭГ, и ЭЭГ Элгарс, если быть точным.

Она открыла книгу по закладке и указала на линии на бумаге.

— Вот нормальная ЭЭГ бодрствующего человека, или не в состоянии альфа-ритма. Посмотрите на нее.

Мосович посмотрел, затем посмотрел на ЭЭГ Элгарс.

— Что такое все эти лишние зубцы? — спросил он, указывая на линии Элгарс.

— Вот вы мне и расскажите, — буркнула Ричарде. — И еще, посмотрите сюда.

Она пошуршала бумагами, пока не нашла помеченную.

— Когда вы проделываете что-то тысячи раз, то о вас начинают говорить «Он может проделать это даже во сне». На самом деле ваш мозг переключается в состояние альфа-ритма, который действительно напоминает состояние сна. Это одна из основ «дзена», то самое «состояние пустоты». Послушайте, когда вы стреляете, разве вы фактически думаете о том, что делаете?

— Я знаю, о чем вы говорите, — вставил Мюллер. — Вы говорите о том, когда ты словно находишься в тире. Да, тебе нужно отключить мозг и действовать на автопилоте, дать твоей подготовке думать вместо тебя. Когда ты действительно в это въехал, мы называем это «быть в Зоне».

— Именно, — сказала Ричарде и указала на другой ряд зубцов. — Вот альфа-ритм. В случае с Элгарс, у нее осталось мало специфических воспоминаний, но руками она может выполнить замечательную серию реальных действий. Когда человек травмирован настолько тяжело, вы ожидаете, что он заново начинает учиться и ходить, и есть, и пользоваться туалетом. Когда Элгарс впервые привезли на коляске в палату для выздоравливающих, сознание ее было ясным, и она могла выполнять почти все повседневные функции. Более того, с тех пор мы выяснили, что она обладает широким набором базовых навыков, включая вождение машины и владение различными видами ручного оружия, от ножей до очень больших винтовок.

Она указала на карту и провела пальцем вдоль линий нормального ритма, пока не дошла до альфа-ритма, затем положила рядом справочник.

— Вот точка перехода, когда она переключается с бета на альфа. А вот нормальный переход.

И Мосович, и Мюллер подались вперед и посмотрели. Место перехода опять полностью отличалось от версии справочника. Оно было несколько длиннее и имело множество лишних зубцов. Мосович показал на альфа-ритм в карте.

— Альфа-ритм выглядит почти как в справочнике, — отметил он.

— Так и есть, — сказала Ричардс. — Различия лишь в пределах индивидуальных особенностей. И в этом другая пугающая особенность: ее альфа-ритм абсолютно нормален.

— Тогда почему она одержимая? — поднял бровь Мюллер.

— Послушайте, — вздохнула Ричарде, откинулась на спинку кресла, сняла очки и потерла глаза. — Никто из нас не является экспертом в этой области. До отправки сюда я была самым обычным семейным доктором. У нас есть один, я повторю, один клинический психиатр-исследователь, и он был экспертом по расстройствам сна. Мы все бродим ощупью в случае этого… феномена. Но… да, мы пришли к заключению, что в голове Элгарс живет более чем одна… личность, не просто персоналия, а личность. И что основная личность может не быть, и скорее всего не есть Энн Элгарс.

— Почему не Элгарс? — спросил Мосович, думая о том, что Мансфилд непременно будет у него в большом долгу.

— В основном по воспоминаниям, — сказала Ричардс, снова надевая очки и просматривая свои записи. — Энн Элгарс обладает воспоминаниями, которых она не должна иметь.

Доктор вроде бы нашла наконец записи, которые искала, и сдвинула брови.

— Видели когда-нибудь фильм «Лучший Стрелок»? — спросила она.

— Да, — признался Мосович. — Несколько раз.

— Так вы омоложенный, верно?

— Да.

— Вы его смотрели, когда он только вышел на экраны? — спросила Ричарде.

— Думаю, так, — пожал плечами Мосович. — Наверное. Это было что? Восемьдесят второй? Восемьдесят четвертый? Кажется, я служил тогда в Бад-Тольце. Если я его видел, то это было на службе.

— Фильм вышел в тысяча девятьсот восемьдесят шестом, — сказала Ричардс, бросив взгляд на записи. — Элгарс отчетливо помнит, как впервые видела его в кинотеатре, затем поехала домой к другу, повела машину к дому друга, чтобы, как она выразилась, «попрыгать на его костях».

— И что? — спросил Мюллер.

— В восемьдесят шестом Энн Элгарс было два годика, — подняла голову Ричардс и опять сняла очки. — Даже самый либеральный родитель не позволил бы своей двухлетней дочери вести машину. По меньшей мере. И у нее есть еще другое воспоминание, как она первый раз смотрела его по телевизору в гостиной.

— О, — произнес Мюллер. — Как насчет… как он называется… «синдрома имплантированной памяти»?

— Упс, тут ты меня поймал, — сказал Мосович. — Что это?

— Мы рассматривали классическую имплантированную память, — сказала Ричарде и снова облокотилась на спинку кресла. — Имплантированную память обычно называют «регрессным анализом». Оказалось, что процесс регрессного анализа наводит воспоминания, которые абсолютно правдивы для человека с такими воспоминаниями. Я могу провести вас через небольшой сценарий прямо сейчас, и в конце вы совершенно точно будете помнить, что были жирафом. Или женщиной. Или ребенком подверглись сексуальному насилию. Гарантировано. И ни одно воспоминание не будет ПОДЛИННЫМ.

Какое-то время из-за этого существовали огромные проблемы со случаями растления малолетних; я все еще разбиралась с последствиями, когда переехала сюда. Да все еще продолжаю разбираться. Женщины с отчетливыми воспоминаниями о сексуальных домогательствах со стороны отца или друга семьи, и очень маловероятно, что такое когда-либо происходило. Единственный способ побудить их хотя бы задуматься, что память ложная, это пройти через тот же самый процесс, что явно невозможно. И затем для них все заканчивается этими действительно невозможными воспоминаниями. Что представляет отдельную проблему.

Она пожала плечами и надела очки.

— Что я могу сказать? В свое время я имела дело с десятками случаев имплантированной памяти. В этом случае не проявляется ни один из классических признаков. Она припоминает мелкие детали, которые не характерны для этого вида памяти. Это один из признаков «настоящих» воспоминаний в противоположность имплантированным. Затем есть ЭЭГ.