Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Финрейр довольно улыбнулся — ловушка захлопнулась. Маг кивнул Грэму, давая знак командующему, что пришло время привести в действие заранее разработанный план. Центр армии людей отступил к крепостным стенам, увлекая за собой отряды Черных Рыцарей Готхарда. На фланги были брошены подкрепления — люди теснили живых мертвецов, отсекая прорвавшуюся вперед кавалерию Маннфреда от остальных адских легионов. Отряды Готхарда, оказавшиеся под стенами города, стали прекрасной мишенью для людских лучников и арбалетчиков.

Низкий гудящий звук неожиданно наполнил воздух, резко диссонируя с остальным шумом битвы. Огромный черный рой магических насекомых сорвался с пальцев Маннфреда, ударив в правый фланг армии людей. Граф прекрасно понимал опасность, в которой оказался Готхард и его отряд и, пытался расчистить им путь к отступлению. Насекомые набивались в нос и рот, лезли в глаза, отрывали своими челюстями куски кожи и плоти, лишая солдат возможности дышать, дезорганизуя их и, подавляя волю к сопротивлению.

— Держитесь подальше от света, — перекрывая шум битвы, зычным голосом прокричал Финрейр. Яркие лучи синеватого света ударили от посоха мага. Магический свет собрался в плотный шар и, взорвавшись, ударил ввысь, расколов небеса и разогнав магическую тьму. Попадая в его лучи, насекомые ярко вспыхивали и, сгорая, падали на землю черными шипящими угольками.

Неожиданно, в отдалении раздался звук, который так жаждали услышать и Финрейр, и эльфы, и Сайрес Грэм и, все оставшиеся в живых солдаты армии Мариенбурга — горн графа Мартина фон Кристальбаха.

Знамена реяли на ветру, мечи ударялись о щиты, тысячи солдат двигались в едином строю, объединенные волей одного человека. Рядом со штандартом графа Мартина и стирландскими знаменами развевались стяги Талабекланда и флаги Альтдорфа. Шум, издаваемый приближающимися войсками, вряд ли был способен испугать бездушных мертвецов, но живым — он давал надежду, наполняя новой силой ослабевшие было. Надежду на то, что они будут жить, несмотря на все силы тьмы, пришедшие их уничтожить…

Финрейр невольно улыбнулся: такова сила надежды — одна искра может воспламенить костер…

Маннфред ошеломленно обернулся назад… Как он мог так ошибиться? Как угодил с эту примитивную ловушку? Как не заметил, не просчитал все варианты? Его самоуверенность погубила мертвых — Черные Рыцари увязли в бессмысленной схватке под стенами города и, тыл его армии, оказался абсолютно незащищенным…

Маннфред собирался напасть на город… Граф вовсе не думал, что кто-то нападет на него самого…

Однако, схватка еще не закончилась — Финрейр играл мастерски, но не все было в руках эльфийского мага…

Адольфус Кригер, находящийся в первых рядах сражающихся, пришел к тому же выводу — не ожидая приказа от Маннфреда, он дал команду своему отряду вступить в бой. Рыцари Черной Руки яростно ударили по людской пехоте, сконцентрировав направление своей атаки на левом фланге противника с единственной целью — пробить брешь в обороне мариенбургцев и, спасти то, что осталось от кавалерии Готхарда.

Правитель Сильвании не стал ждать, чем закончится эта атака… Последнее колдовства и, поле сражения наполнили воющие банши с лицами, застывшими в вечной гримасе агонии и невыносимой боли, окруженные тенями убитых ими людей. Их душераздирающие стенания смогут сдерживать людские армии достаточно долго — достаточно, чтобы Маннфред смог бежать…

Эта битва была выиграна, но Зимняя Война — пока нет…

Глава 17

Capre Noctem

Теперь живые преследовали мертвых, изгоняя нежить из пределов Империи, загоняя ее обратно — в проклятые леса Сильвании.

Это не было одним генеральным сражением — череда больших и маленьких стычек медленно приближала конец графа-вампира. Буря войны бушевала на сотни миль вокруг. Захватывая все новые и новые области Старого Света. Мертвецы из бесчисленных провинций, городков, сел и деревень, тянулись на зов Маннфреда, пополняя его слабеющую армию. После каждого сражения множество живых вливалось широким потоком в ряды своих противников…

Много раз, люди готовы были отчаяться, потерять веру, но искра надежды продолжала тлеть, разгоревшись, наконец, в очистительное пламя. Живые сражались за себя, своих любимых, отцов, матерей, детей, мертвые — только за своего хозяина…

Вороны парили над полями сражений, пируя на телах нескольких сотен тысяч душ, безвременно отправившихся в царство Морра. Безжалостная смерть острой косой собирала свою жатву — такой была цена бесконечной Зимней Войны. Порой, казалось, что весна никогда не придет, хотя, на самом деле — зима длилась чуть дольше обычного. Приближение весне уже чувствовалась в воздухе, мокрый снег уже не ложился, а стаивал, но смерть продолжала держать землю в своих ледяных объятиях. Правитель подземного мира собрал небывалый урожай душ в эту зиму…

Слишком много было битв, слишком много хороших людей нашло свою смерть на полях сражений…

Наученные горьким опытом люди изменили тактику — погибших и умерших от болезней и голода, собирали в огромные кучи и сжигали. Повсюду на землях Империи горели огромные погребальные костры. Печальная необходимость, лишившая Маннфреда возможности пополнять ряды своих мертвых прислужников. Тем не менее, его сила все еще была слишком велика…

Военное счастье поочередно склонялось то на одну, то на другую сторону — победы людей чередовались с их поражениями…

Мартин фон Кристальбах, граф Стирланда и Верховный Теогонист, Курт III — вели в бой объединенные силы человечества. И, несмотря на огромные потери, победа в войне стала понемногу обретать очертания…

Твердость стали и непреклонная вера слились воедино, образуя крепкий монолит, поддерживавший в людях мужество и укреплявший силу духа. Граф Мартин всегда был в самой гуще битвы, сражаясь плечом к плечу с простыми солдатами, вдохновляя их своей храбростью. Для людей, он стал настоящим героем, ведущим своих солдат на подвиги, бесстрашным и благородным.

Курт III поддерживал дух воинов вне поля боя, укрепляя и поддерживая их веру. Зигмар направлял святого человека, указывал ему путь и, Верховный Теогонист, осененный божественной благодатью, слепо шел к исполнению своего предназначения. В чем оно заключалось, жрец понял лишь тогда, когда на поле только что закончившегося сражения наткнулся на труп мерзкого упыря, на самом деле оказавшегося вампиром, трансформированным Маннфредом. Его, еще живой дух, заключенный в разлагающейся гнилой плоти, был лишен возможности уйти в загробный мир. Сила этого духа была так велика что, каким-то непостижимым образом, он сумел вернуть себе контроль за уже помертвевшими губами, обращаясь к жрецу с просьбой об освобождении из своей темницы. Если можно спасти одну душу — почему не сделать это с тысячами других?!