Знаем ли мы русский язык?.. - Мария Аксенова

Я поверю чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным.

Только поверхностный человек не судит о людях не по внешности.

Этические пристрастия в художнике — непростительная манерность стиля.

Искренность мешает искусству.

Лучший способ отделаться от искушения — поддаться ему.

— Все говорят, что Чарльз — ужасный ипохондрик. А что это, собственно говоря, значит?

— Ипохондрик — это такой человек, который чувствует себя хорошо только тогда, когда чувствует себя плохо.

Милосердие порождает зло…

Существование совести есть признак нашего несовершенного развития…

Самопожертвование — пережиток самоистязания дикарей…

Преступление никогда не бывает вульгарным, но вульгарность — всегда преступление.

Вся статья Оскара Уайльда «Об упадке лжи» пронизана парадоксом, что всякая правда лжива, правдива же только ложь.

В форме парадокса могут быть выражены едкие или грустные мысли. Известно изречение Талейрана: «Язык дан для того, чтобы скрывать свои мысли».

Есть парадоксы, в алогичность которых автор вложил насмешку. Пример такого сатирического парадокса есть у М. Е. Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» в главе «Война за просвещение»: «В это же время, словно на смех, вспыхнула во Франции революция, и стало всем ясно, что «просвещение» полезно только тогда, когда оно имеет характер непросвещённый».

А вот парадоксы Рудина в одноимённом романе И. С. Тургенева в спорах с Пигасовым: «Убеждение в том, что нет убеждений, есть уже убеждение», «Отрицание теории есть уже теория».

Анатоль Франс выдал философско-иронический парадокс: «Христианство много сделало для любви, объявив её грехом».

Блестящие парадоксы мы встречаем у Бернарда Шоу:

Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается.

— Что скажет история?

— История, сэр, солжёт, как всегда.

Быть рабом страха — самый худший вид страха.

Вечные каникулы — хорошее определение ада.

Вообще говоря, власть не портит людей, зато дураки, когда они у власти, портят власть.

Дайте суеверному человеку науку, и он превратит её в суеверие.

Давайте вспомним один из первых знаменитых парадоксов, в основе которого лежит реальная история, случившаяся две с лишним тысячи лет назад.

У знаменитого древнегреческого философа Протагора был ученик по имени Эватл, обучавшийся судебному красноречию. Согласно договору, Эватл должен был заплатить Протагору за обучение лишь в том случае, если выиграет свой первый судебный процесс.

Однако, закончив обучение, Эватл не стал участвовать в процессах. Это длилось довольно долго, терпение учителя иссякло, и он подал на своего ученика в суд. Этот судебный процесс должен был стать для Эватла первым. Протагор был уверен, что получит деньги. Он сказал: «Каким бы ни было решение суда, Эватл должен будет заплатить мне. Он либо выиграет этот свой первый процесс, либо проиграет. Если выиграет, то заплатит в силу нашего договора. Если проиграет, то заплатит согласно решению суда».

Судя по всему, Эватл был способным учеником, поскольку ответил Протагору так: «Действительно, я либо выиграю процесс, либо проиграю его. Если выиграю, решение суда освободит меня от обязанности платить. Если решение суда будет не в мою пользу, значит, я проиграл свой первый процесс и не заплачу в силу нашего с Протагором договора».

Есть парадоксы, которые названы в честь тех, кто их придумал.

Парадокс Гегеля: «История учит человека тому, что человек ничему не учится из истории».

Парадокс Петрония: «Ограничивайте себя во всех вещах, даже в ограничении».

Парадокс Гиффена: «Если цены на хлеб начнут повышаться, люди станут покупать его больше».

Парадокс Льюиса Кэрролла: «Чем больше сыра, тем больше в нём дырок, но, ведь чем больше дырок, тем меньше сыра. Получается, чем больше сыра, тем меньше сыра?» («Алиса в Зазеркалье»)

Есть парадокс о Буридановом осле, который никак не может выбрать одну из двух охапок сена: как можно совершить рациональный выбор между двумя вещами, имеющими одинаковую ценность?

Парадокс всемогущества: может ли всемогущее существо создать камень, который оно само не сможет поднять?

Как видите, умение мыслить парадоксально может принести известность, может поставить оппонента в тупик или заставить ваших друзей потерять дар речи от смеха.

Каламбур

Погрустнели, поскучнели люди! Куда ни придёшь, разговоры либо о деньгах, точнее, об их отсутствии, либо о болезнях, точнее, об их наличии. Куда делся здоровый смех? Где балагуры? Где их каламбуры?

Слова «балагур» и «каламбур» рифмуются и оттого могут казаться родственными. Но объединяет их только весёлое звучание и лёгкий характер.

Балагур — слово наше, родное. Его первая часть связана с глаголом «баять», то есть болтать, беседовать, рассказывать, разговаривать, балаболить. Вторая — со словами «говор», «говорить».

А «каламбур» — гость заморский. По одной из версий, прибыл он в Россию из Франции. Говорят, жил в Париже некий аптекарь по имени Каланбур, любивший шутить. Ну, надеюсь, его шутки заключались не в том, что он смешивал в одном порошке слабительное и снотворное.

Впрочем, многие утверждают, что каламбур вовсе и не француз, а итальянец, и приводят в доказательство итальянское выражение «calamo burlare», что значит «шутить пером».

Каламбур может оказаться и немцем. Есть версия, что слово произошло от названия города Каленберга. Наверное, раньше этот город славился юмором, как, например, сегодня Одесса. Однако свой Каленберг есть не только в Германии, но и в Голландии, и в Бельгии. Так что вряд ли мы определим точное происхождение каламбура.

Да разве это главное? Каламбур везде придётся ко двору, потому что это шутка, но не простая, а основанная на использовании слов, сходных по звучанию, но разных по значению, или на использовании разных значений одного и того же слова. И тех и других в русском языке предостаточно.

Например, слово «крупный» мы можем употребить как «значимый», «значительный», «масштабный», а можем назвать так высокого тучного человека. Если столкнуть эти значения, то получится хоть и нелепо, но смешно. «Он был крупный учёный — 1 м 92 см рост, 120 кг вес».

Каламбурят только очень остроумные люди, и их каламбуры сохраняются в веках.

Из русских поэтов очень любил каламбуры А. С. Пушкин, часто украшая ими свои письма: «Со злости духом прочёл «Духов»; «Домик колом мне пришёлся» — о «Домике в Коломне».

Или:

Защитник вольности и правВ сем случае совсем не прав.

И не заботился о том,Какой у дочки тайный том…

Из поэтов XIX века очень был искусен в каламбурных рифмах Д. Д. Минаев:

Я стал по твоей лишь винеТопить своё горе в вине.И прежде служивший мне стих,Струною оборванный, стих.

По кустам уселись сорокПёстрых скачущих сорок.Мне ландшафт подобный дорогПосреди больших дорог.

Или:

Область pифм — моя стихия,И легко пишу стихи я;Без pаздумья, без отсpочкиЯ бегу к стpоке от стpочки,Даже к финским скалам буpымОбpащаясь с каламбуpом.

Каламбур встречается и у П. П. Ершова в сказке «Конёк-Горбунок»:

Да к тому ж старик неможет,Работать уже не может.И, закутавшись в полу,Растянулся на полу.Вот как я хвостом махну,В те котлы мордой макну.

И у Владимира Высоцкого встречаются каламбуры:

Хвост огромный в кабинетИз людей, пожалуй, ста.Мишке там сказали «нет»,Ну а мне — «пожалуйста».

Самый распространённый вид каламбура — каламбур, основанный на многозначности слова.

Вот, например, каламбуры Андрея Кнышева:

«Некогда я любил её. А теперь — некогда».

«Если жена пилит мужа, значит, хочет сделать из него прекрасную половину».

«Женщины бывают полные и пустые».