Гарпия - Генри Олди

Очень уж увлекательно.

Перебранка закончилась.

Третий глаз кудряша блестел рыбьей слизью и к шуткам не располагал. Старшекурсник прищурился всеми глазами сразу. В волосах заплясали искры, челка встала дыбом. По спине Остерляйнена змейкой сползла струйка холодного пота. Переноска, которую он так и не удосужился снять с плеча, сделалась непомерно тяжелой. Ее вес придавил Хулио к полу, не позволяя бежать.

– Ай, мамочки! – взвизгнула Марыся.

Порча медлила. Возможно, сработала коридорная инверсия заклятий, о которой скандалисты забыли. Или университетские чуры завили винтом несанкционированную черную волшбу. Или нашлась иная причина…

– Прекратить! – велели от дверей ближайшего кабинета. Вполголоса, но так, что услышали все. – Я кому сказал?

Суровый и непреклонный, как аллегория Воздаяния, решившая заглянуть на огонек, у кабинета стоял Андреа Мускулюс. Минуту назад он сидел в преподавательской, изучая аттестационные листы. На пассажи Остерляйнена, долетавшие снаружи, малефик внимания не обратил. Разве что взял на заметку «грыжу с кочерыжкой» – у каждого есть знакомые, подходящие под это исключительно точное определение.

Но потуги кудряша он учуял еще до первого «морга».

«Безобразие! – подумал малефик. – Попытка сглаза в стенах учебного заведения заслуживает кары. И кто так бездарно глазит? Что за двоечник?!»

– Что вы себе позволяете, отрок?! Вам устав не писан?

– Писан, – угрюмо сообщил кудряш, и Мускулюс узнал его. Этот «бычок» трижды пересдавал ему зачет. – Он первый начал, профессор.

– Я не профессор. А вы – не лейб-малефактор. Немедленно зажмурьтесь!

– А что? Ему, значит, можно? А мне – нет?

Малефик шумно втянул носом воздух, ловя эфирные флюиды. На миг лицо его приняло отрешенное выражение. Он воздел очи горе, и вдруг просветлел.

– Ему можно! – казалось, Андреа сейчас расхохочется, будто мальчишка, хлопая себя ладонями по бедрам. – Клянусь подметками Вечного Странника! Можно ему! Нужно! Глядишь, успеваемость повысите, отрок…

Зрители с волнением зашушукались.

– Блокатор?!

– Кастигарий?

– Язык-без-костей?

Кудряш обиделся до глубины души.

– Ладно, профессор. То есть, конечно, не профессор. Видите, я запомнил. Не такой уж я тупица, каким вы хотите меня выставить. Из уважения к традициям я уступаю. Но мы еще встретимся! Будьте уверены…

Хулио приободрился, видя, что дело откладывается на неопределенный срок. Он уже открыл рот, готовясь выдать достойный ответ, но его опередили.

– Вам надоело учиться?

Собравшиеся оцепенели. Возле окна, кутаясь вместо мантильи в теплую шаль, стояла Исидора Горгауз. Можно подумать, ранее Горгулья скрывалась под кисеей-невидимкой. Явление выглядело тем более странным, что все прекрасно знали: Исидора взяла отпуск.

– Н-нет…

– Что «нет»?

– Д-да… – от неожиданности кудряш стал заикаться. – Учиться х-хочу…

– Хотите? – изумилась Горгулья. – Правда?

– Ага… оч-чень сильно…

– Тогда, как верно заметил коллега Мускулюс, вам следует лучше изучить наш устав. Batailleenbestesbrutes между студентами запрещены.

– Что запрещено?

– Схватки на манер животных. Обычные, мензурные, любые. За одним исключением.

– Каким?

–  Bataille аlamazza, – Исидора помолчала. Бледная, осунувшаяся, она выглядела не лучшим образом. Под глазами залегли синие тени. Но голос по-прежнему звучал боевой трубой, а взгляд обещал гром и молнию. – Дуэль в кустарнике. Если, конечно, она прошла регистрацию и одобрена ректоратом.

– В кустарнике? Отлично! Я его вызываю! Я вам не тварь дрожащая! Я оскорбленная сторона! Имею право на это… на сатисфакцию!

– Вам известны правила дуэли?

Опираясь на юношу-ассистента, на площадке между третьим и четвертым этажами стоял Кристобальд Скуна. Казалось, Вечный Странник приходится гипноту сыном. Или внуком. Темный взгляд придавил дуэлянта. Взял за грудки. Впечатал в стену. Размазал от угла до угла. Кудряш не сразу сообразил, что жив-здоров, торчит на прежнем месте и даже не слишком заколдован.

– Шестирукий!..

– Скуна! – дуновением прошло по зрителям.

– Я… в общих чертах… – студент пытался увильнуть от прямого ответа. Он ерзал, потел, вздрагивал, но две пары адских вишен – глаза гипнотов – оказались слишком ядовиты для нежного желудка забияки. Правда, только правда, и ничего, кроме правды, ясно читалось в них. – Нет, мастер. Неизвестны.

Остерляйнен правил не знал и подавно. Ему представился обиженный кудряш с двуручной саблей наперевес. Напротив – он, Хулио, с тупой шпажонкой. За какой конец держать, знает – и хватит, чтобы умереть. О жестокости схваток между школярами он был наслышан.

Щеголяя шрамами, те задирались по любому поводу.

– Для начала вам следует подать заявление в ректорат.

– Подам! – воспрял кудряш.

– Если ректор сочтет причину достаточной, он назначит вам bataille аlamazza по брокенгарцской системе.

– Это как?

– На зачетках. Под кустарником, мой мальчик, в данной формулировке подразумеваются тернии знаний. А вы что подумали? Что вас бросят в терновник? Без штанов, со шпагами наголо?

– Дуэль проводится в течение двух семестров, – с ледяной любезностью пояснила Горгулья. – В особых случаях она продлевается на курс и более. Текущие результаты сдачи зачетов, практикумов и экзаменов каждую неделю вывешиваются на дуэльной доске. Холл центрального корпуса, слева от входа. В конце сессий комиссия секундантов подводит итоги. Побеждает тот, чей средний балл выше. При равенстве баллов дуэль может быть продолжена при обоюдном согласии сторон. Итак, вы по-прежнему настаиваете на поединке?

Все взгляды устремились на незадачливого дуэлянта. Сказать, что тот чувствовал себя не лучшим образом – все равно что заметить:

«На дыбе человек испытывает легкий дискомфорт.»

– Я… – кудряш икнул. – Я подумаю.

– Это правильно. Думать полезно. Попробуйте, и вам понравится… Девочка, что с вами?!

Келена покачнулась, едва не свалившись с перекладины. У нее закружилась голова. Заныли, напомнив о себе, вчерашние ушибы и ссадины. В последний момент гарпия ухватилась за веревку, сохранив равновесие. Находиться на «линии стрельбы» между гипнотами и кудрявым оказалось тяжело.

Невыносимо тяжело.

Гарпии почудилось, что ее снова бьют, одну на пустынной крыше.

– Ох, простите старика! Не все могут долго выдерживать мое присутствие. Поверьте, я не нарочно. Взгляните на меня, девочка. Не бойтесь! Вам станет легче… вы смотрите на меня… – густой бас заполнил мироздание. Он сулил радость и покой. – Все хорошо, вы ничего не опасаетесь… у вас ничего не болит…