Страстный защитник - Мэдлин Хантер

Стражей, карауливших ворота, Морван строго-настрого предупредил, чтобы те не выпускали из крепости никого из женщин. Это означало, что ей не удастся выйти наружу, смешавшись с толпой служанок. Он предвидел, что она попытается нарушить его запрет, и сделал все, чтобы помешать ей в этом. Но Анна поклялась себе, что за время его отсутствия найдет способ выбраться из крепости. Это стало для нее делом чести.

Лишь на пятый день она нашла способ выполнить задуманное.

Во время вечерней трапезы она исподтишка наблюдала за рыцарями, которых Морван нанял в Бресте. Взгляд ее все чаще стал останавливаться на милом, открытом лице одного из них, сэра Уолтера. Именно ему было поручено вместе с Асканио руководить охраной крепости в отсутствие владельца.

Она старалась есть как можно медленнее, чтобы нежелательные свидетели предстоящего разговора, покончив со своим ужином, успели уйти. Когда зал почти опустел и даже Асканио поднялся со своего места подле нее и, простившись, ушел к себе, она кивнула сэру Уолтеру и жестом велела занять освободившийся стул.

Польщенный такой честью, рыцарь повиновался.

Он был примерно одних лет с Морваном. Его несколько костлявое узкое лицо в обрамлении темных прямых волос выражало добродушие, прямоту и отвагу. Анне совестно было злоупотреблять доверием и преданностью этого славного человека, но другой возможности добиться своего она не видела.

Она занимала его беседой ни о чем, пока слуги не убрали со столов остатки трапезы и все блюда и кубки. Лишь оставшись с ним наедине в огромном зале, она решилась приступить к выполнению своего плана.

– Мне представляется, что до сих пор я не слишком усердно выполняла свои обязанности хозяйки по отношению к ваш и двум другим новым рыцарям, сэр Уолтер.

– Вы оказали нам самый что ни на есть теплый, радушный прием, миледи, – возразил он.

– Нет-нет, вы слишком снисходительны ко мне. Я не проследила даже, как вас разместили в замке. Наверное, на первых порах не очень-то ловко оказаться на попечении незнакомых слуг.

Он помотал головой и с подкупающей улыбкой ответил:

– Уверяю вас, мы всем здесь довольны. Нам не на что пожаловаться.

– И все-таки я намерена теперь же исправить свои упущения. Вот скажите, к примеру, занялась ли хоть одна из служанок вашим платьем? Пересмотрела ли его, чтобы починить то, которое прохудилось? Нет? Ну что ж, тогда я это сделаю. – Она поднялась со своего стула. – Вам отвели ту самую комнату, где прежде жил мой супруг, не так ли?

Уолтер смущенно кивнул:

– Так, миледи.

Она стремительно прошла через зал, миновала коридор и распахнула дверь небольшой комнаты.

– Я так и думала. У вас даже сундука нет. И никто об этом не позаботился. – Она пощелкала языком, глядя на груду одежды на кровати, и, не теряя времени, принялась ее перебирать. К глубокому ее огорчению, почти все вещи сэра Уолтера были в безупречном состоянии.

– Миледи, мне неловко, что вы так себя…

– Бросьте, сэр рыцарь. Не мне ли надлежит следить, чтобы воинам, которые служат моему супругу, жилось хорошо, чтобы они ни в чем не нуждались? – Она облегченно вздохнула, обнаружив наконец тунику, нуждавшуюся в стирке. И принялась с удвоенной энергией отыскивать для себя панталоны.

Сэр Уолтер больше не участвовал в разговоре. Он неподвижно стоял у стены и наблюдал за ней. Время от времени Анна с улыбкой оборачивалась к нему через плечо. Внимание ее было полностью сосредоточено на платье рыцаря, но вместе с тем она невольно ощущала некоторую неловкость, натянутость. Казалось, в воздухе комнаты сгустилось нечто, чему она не могла подобрать определения. И это загадочное нечто сосредоточилось… в его глазах. Ах, этот взгляд. Поблескивающие зрачки. Румянец, проступивший на впалых щеках. Неужто же…

Руки ее двигались все быстрее, в голове же вихрем роились мысли. Она вдруг вспомнила, что такие же точно взгляды бросал на нее в свое время юный Поль. Теперь ей сделались понятны некоторые недомолвки, намеки, которые адресовали ей придворные рыцари в Виндзоре. В памяти всплыло лицо Гюрвана, каким оно было в последнюю их встречу.

А ведь для Морвана все это никогда не было секретом. Он удивлялся ее наивности и даже взял на себя труд растолковать ей, что некоторые будут желать ее, а иные, быть может, искренне полюбят…

Выходит, он был прав.

Она тряхнула головой, отгоняя от себя эти непрошеные мысли. У нее будет время обо всем этом подумать, теперь же следовало выполнить то, ради чего она так бессовестно злоупотребила простодушием сэра Уолтера.

Прижав к себе охапку платья, она повернулась к рыцарю и сказала с приличествующей случаю любезной улыбкой:

– Все это будет приведено в надлежащий вид.

Не успела она выйти в дверь, которую рыцарь предупредительно распахнул перед ней, как из-за ее спины прозвучал его голос:

– Неужто же вы удостоите меня чести лично заняться этим, миледи?

Бедняга сэр Уолтер! Он произнес это с таким волнением, с такой надеждой!

– По правде говоря, нет, – как можно более непринужденно сказала она. – И вы должны этому радоваться. Ведь всей крепости наверняка известно, что я скверно владею иглой и успела безнадежно испортить камзол мужа.

– Да позволено мне будет возразить вам, миледи! Я уверен, все, к чему бы ни прикоснулись ваши благословенные ручки, становится во сто крат лучше, чем было!

Анна с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Видел бы он тот камзол! Однако правила приличия требовали должного ответа.

– Благодарю вас. Вы очень любезны.

С этими словами она вышла в коридор. Ей было от души жаль добродушного Уолтера. Но мысль о том, ради чего она пошла на этот обман, наполняла ее душу ни с чем не сравнимым восторгом.

Очутившись в спасительной тени деревьев, Анна пустила лошадь шагом. Под ней была не Тень, которую слишком хорошо знали в крепости. Прокравшись в конюшню, она оседлала для себя одну из молодых кобыл рыжей масти.

Все оказалось на удивление легко. Подъехав к воротам, она потребовала, чтобы их отворили, и это было исполнено. Решетка поднялась, и она пришпорила лошадь. Стражи, дежурившие у ворот, никогда еще не видели ее в мужском платье и приняли за молодого воина.

Она миновала рощу и поднялась на холм, поросший лесом. Оттуда была видна конеферма. Самое ее любимое место на земле. Анна радостно засмеялась.

Но внезапно тело ее напряглось. Сердце бешено заколотилось в груди. Она инстинктивно заставила лошадь повернуть и возвратилась под сень деревьев.

На ферме возле домика стражей лежали два неподвижных тела.

Чьи-то чужие лошади, привязанные к изгороди, мирно щипали траву. Она принялась их считать. Тут из домика вышел какой-то человек и обратился к другому, которого Анна вначале не заметила. Он стоял на страже в густой тени у домика.