Круглый год с литературой. Квартал первый - Геннадий Красухин

С 1 января 1982 года «Русское богатство было выкуплено, издательницей его официально значилась Надежда Валерьевна Михайловская. В первых трёх номерах обновлённого журнала была напечатана повесть «Детство Тёмы» под псевдонимом Н. Гарин.

Повесть имела огромный успех, что подвигло Гарина-Михайловского на продолжение. В 1893 году в том же журнале появляется продолжение «Гимназисты», в 1895 – «Студенты». Над последней повестью «Инженеры» писатель работал с 1898 года и до конца своих дней, то есть до 10 декабря 1906 года. «Инженеры» он закончить не смог.

Этому мешало новое поступление Михайловского на службу. И новое в ней разочарование.

В конце концов, он примкнул к экспедиции Звегинцева, которая исследовала сухопутные и водные пути вдоль северокорейской границы и далее до Порт-Артура.

Несмотря на физические трудности, Михайловский совершил это путешествие. Из Порт-Артура на океанском пароходе прибыл в Сан-Франциско, а оттуда пересёк на поезде весь американский континент и приплыл на английском пароходе в Великобританию.

В России его встречали как известного путешественника. С Михайловским беседовали во дворце, хотели наградить орденом, но отменили награждение, а вместо этого административно выслали из Петербурга за то, что он подписал протест против избиения студентов и публики 4 марта 1901 года.

Михайловский умер известным русским писателем и прекрасным публицистом, отстаивавшим строительство в России недорогих железных дорог.

Александр Христофорович Востоков был внебрачным сыном знатного остзейского дворянина Х.И. Остен-Сакена. В младенчестве был отдан на воспитание в Ревель, в бедную полукрестьянскую семью.

Когда мальчику исполнилось 7 лет, Остен-Сакен, не желая усыновления, придумал ребёнку фамилию Остенек, которую тот впоследствии в будущем изменил на «Востоков».

Тогда же Остен-Сакен распорядился отправить мальчика на учение в Санкт-Петербург.

В Петербурге Востоков быстро стал активным деятелем Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.

Востоков – прежде всего исследователь русского тонического стихосложения, памятников древнеславянской письменности, грамматики славянских языков, в том числе и русского. Он заложил основы сравнительного славянского языкознания в России.

В будущем Р.О. Якобсон будет превозносить работу Востокова «Опыт о русском стихосложении» (1812), где представлены типология систем стихосложения, анализ прасодических предпосылок русского языка, обзор разных форм русского фольклорного языка.

В работе «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к Грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам» (1820) Востоков выделил три периода истории славянских языков: древний (XII–XIII вв.), средний (XIV–XV вв.) и новый (с XVI века). В этой же работе он открыл носовые гласные (юсы), сопоставив русские слова с польскими. Эти буквы означали носовые гласные носовое «о» и носовое «е». Он впервые понял, что в славянских языках буквы «ъ» и «ь» обозначали краткие гласные.

Востоков много сделал для русской науки. Впервые перевёл «Остромирово евангелие», составил «Словарь церковнославянского языка», редактировал и писал работы в четырёхтомный «Словарь церковнославянского и русского языка».

О том, каков он был поэт, скажет его (до Ломоносова!) перевод римского поэта Горация. Великое стихотворение «К Мельпомене»:

Крепче меди себе создал я памятник;Взял над царскими верх пирамидами,Дождь не смоет его, вихрем не сломится,Цельный выдержит он годы бесчисленны,Не почует следов быстрого времени.Так; я весь не умру – большая часть меняИзбежит похорон: между потомкамиБуду славой расти, ввек обновляяся,Зрят безмолвный пока ход в КапитолиюДев Весталей, во след Первосвященнику.Там, где Авфид крутит волны шумящие,В весях скудных водой Давнус где царствовал,Будет слышно, что я – рода беззнатногоОтрасль – первый дерзнул в Римском диалектеЭолийской сложить меры поэзию.Сим гордиться позволь мне по достоинству,Муза! сим увенчай лавром главу мою.

Умер Александр Христофорович 20 февраля 1864 года. Родился 27 марта 1781-го.

21 ФЕВРАЛЯ

Я немало встречал людей, которые относились довольно враждебно к диссидентам. Особенно к тем, кто преуспел в жизни, кто при правителях, против которых выступал диссидент, добился неплохого, хорошего, а то и очень хорошего положения в обществе. «Ну, чего ему не хватало?» – почти плаксиво выводили те, кто осуждал, допустим, академика Сахарова. Ту же песню заводили и по отношению к Петру Григорьевичу Григоренко.

Особенно много среди осуждавших было тех, кто уже достиг какого-то положения, надеялся на дальнейшее продвижение, втайне при этом соглашаясь с диссидентскими высказываниями. Они вели двойную жизнь, в которой им было комфортно, поэтому морщились от сознания того, что кому-то такая двойная жизнь может надоесть, и он пренебрежёт всеми благами и привилегиями ради возможности открыто говорить правду.

Пётр Григоренко из крестьянской семьи. Уже в 1922 году стал членом бюро комсомольской ячейки в родном селе. В 1926–1927 секретарь Селидовского сельского райкома комсомола. В1927-1929 – секретарь комитета комсомола транспортного комбината.

Понятно поэтому, что ему легко было поступить в 1929 году в Харьковский технологический институт, откуда его в 1931 году перевели в Военно-техническую академию в Ленинграде, а после перемещения её факультета в 1932-м – в Военно-инженерную академию в Москве. Её Григоренко и окончил в 1934-м. Дальше учился в Академии Генерального штаба, которую окончил в 1939 году. А перед ней в 1934–1936 году был начальником штаба отдельного сапёрного батальона в Западном особом военном округе. Винился позже в том, что на этом посту руководил разрушением трёх православных храмов. Писал, что, приняв на совесть эти разрушения, решил отныне не разрушать, а строить. И добился того, что ему дали руководить строительными работами: сделали командиром инженерного батальона Минского укрепрайона.

Ещё одна подробность. На 2 курсе Академии Генерального штаба написал письмо секретарю ЦК партии А.А. Андрееву, в котором, требуя повысить качество обучения, обвинял преподавателей в восхвалении врагов народа и в преуменьшении роли Сталина в Гражданской войне. В своей автобиографической книге «В подполье можно увидеть только крыс» он вспоминал о таких вещах: «Нас обманули потому, что мы хотели быть обманутыми. Мы так верили в коммунизм и нам так хотелось в него поскорее протиснуться, что мы готовы были оправдывать любые преступления, если они хоть немного подлакировывались коммунистической фразеологией. Мы не хотели охватывать происходящие события широким взглядом. Нам больше нравилось упереть взгляд в конкретное явление и заставить себя поверить, что это единичное явление, а в целом дело обстоит так, как его партия освещает, то есть так, как это и положено по коммунистической теории. Так было спокойнее для души и… признаемся честно, БЕЗОПАСНЕЕ». Однако уже тогда он действовал не так уж осмотрительно. Арестовали, потом отпустили родного брата Ивана, который рассказал Петру о чудовищных злоупотреблениях органов безопасности в Запорожье. Григоренко написал об этих преступлениях Вышинскому, добился у него приёма. После этого организаторы запорожских репрессий были арестованы. Позже Пётр Григорьевич, на которого уже был выписан ордер на арест, понял, что справедливость восторжествовала потому, что разговор с Вышинским и с его заместителем совпал по времени со сменой руководства НКВД. «Это уже действовала бериевская метла», – написал Григоренко. В 1939-м Григоренко служил офицером Генштаба в управлении фронтовой группы во время боёв на Халхин-Голе. Был ранен. В 1940 году – офицер в штабе Дальневосточного фронта. В 1942-1943-м – командир отдельной 18 стрелковой бригады. С декабря 1943 года – заместитель начальника штаба 10 гвардейской армии (2-й Прибалтийский фронт). В феврале 44-го тяжело ранен. Ещё в 1941 году выступил с критикой Сталина за политическую близорукость, из-за чего не получил генеральской должности. В дальнейшем у Григоренко были неприятности со СМЕРШем, перехватившим письмо, где Пётр Григорьевич критикует методы ведения войны. Так что звание генерал-майора получил только после смерти Сталина и критики его культа – в 1959 году. С 1945 по 1961 работал в Военной Академии имени Фрунзе. Был инициатором, создателем и начальником кафедры военной кибернетики. Был автором более 60 военных работ.7 сентября 1961 года на партийной конференции Ленинского района Москвы выступил с призывом отказаться от номенклатурных привилегий, ратовал за сменяемость и выборность руководящих кадров. И поскольку его выступление было признано ошибочным, Григоренко написал открытое письмо к избирателем, в котором критиковал Хрущёва и его окружение за «неразумную и часто вредную деятельность». После чего был уволен из Академии и с понижением переведён на Дальний Восток. В 1962–1964 году – начальник оперативного отдела штаба 5 армии (Дальневосточный военный округ). Осенью 1963 года создал «Союз борьбы за возрождение ленинизма», который выпускал листовки с критикой советской бюрократии, за народный контроль над властями.1 февраля 1964 года вместе с сыновьями генерал был арестован и направлен на судебно-психиатрическую экспертизу в Институт имени Сербского. Экспертиза признала его невменяемым. Он был переведён в Лефортовскую тюрьму. 17 июня 1964 года Военная коллегия Верховного Суда СССР признала Григоренко душевнобольным, лишила воинских званий. 14 августа 1964-го он был этапирован в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу. После отставки Хрущёва весной 1965-го Петра Григорьевича освободили, но не восстановили в воинском звании, так что для того, чтобы прокормить семью, он работал грузчиком в овощном магазине, швейцаром. В связи с обсуждением книги А.М. Некрича «22 июня 1941» написал работу о первых месяцах войны и ответственности Сталина за трагедию поражений того времени. Работа была издана в самиздате. В 1967-м неофициально читал лекции студентам МГУ по истории Великой Отечественной войны. В 1968-м осудил советскую агрессию в Чехословакии. Разочаровался в подпольных методах ведения борьбы, выступил за активную и гласную деятельность диссидентов. Название его до сих пор актуальной и очень интересной книги «В подполье можно встретить только крыс» восходит к его высказыванию о том, что «власть стремится уйти из-под света, изображает наши действия, как нелегальные, подпольные, пытается загнать нас в подполье. Но мы твёрдо знаем, что В ПОДПОЛЬЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ТОЛЬКО КРЫС». Григоренко решительно поддержал движение крымско-татарского народа, призвал его требовать всего, что у народа было незаконно отнято.7 мая 1969 года во время поездки в Ташкент на процесс крымских татар был арестован и помещён в специальную психиатрическую больницу. Но там не подтвердили его психической болезни. Тогда его перевезли в Институт имени Сербского, который подтвердил свой прежний диагноз и направил Григоренко в Черняховскую психиатрическую спецбольницу. С жалобой на такое положение дел к Генеральному прокурору Руденко обращались правозащитники А.Д. Сахаров, М.А. Леонтович, В.Ф. Турчин, В.Н Чалидзе. Молодой врач-психиатр Семён Глузман за проведение заочной экспертизы, доказывающий факт психического здоровья Григоренко, был в 1972 году осуждён на 7 лет лагерей. В 1974-м под давлением мировой общественности бывший генерал был освобождён и продолжил диссидентскую деятельность. В конце 1977 года выехал в США для операции и встречи с сыном и лишён вдогонку советского гражданства.21 февраля 1987 года Пётр Григорьевич скончался в Нью-Йорке (родился 16 октября 1907 года). Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза 1991 года признала заключение о невменяемости Григоренко необоснованным. А возвращаясь к тому, о чём написал вначале, ещё раз сошлюсь на замечательную книгу «В подполье можно встретить только крыс»: