Египетский манускрипт - Борис Батыршин

— Точно, — подтвердил Николка. Мадмуазель Ольга, сразу, как доктор Ляпин сказал, что пулю вынимать нельзя, закричала на него, обозвала коновалом, и заявила, что отвезет дядю Никонова к настоящему врачу. А доктор ответил, что если господина лейтенанта с места сдвинуть, тот сразу умрёт. А потом пошёл мыть руки — ну я мадмуазель Ольге и сказал — жаль, что нельзя дядю Макара… то есть доктора Каретникова позвать, он бы точно что-нибудь придумал. Олег Иваныч говорил, что он был врачом в этих… как их… в-общем, они людей спасали, если, например, машина разобьется, или бандиты ранят.

— Ясно, — заявил Яша. — Вот она и побежала в будущее, искать этого Каретникова. Только-как? Номер-то стёрли.

— Да в том-то и дело, что нет! — замотал головой Николка. — То есть, не совсем стёрли! Его Виктор сохранил — на всякий случай!

— И теперь — мадмуазель Ольга собирается получить его назад, — догадался барон. — Надеется, значит, что не откажут, помогут спасти жениха. Признаться друзья, мне в это не очень верится. Боюсь, очаровательную Ольгу ждет разочарование.

— А я, между прочим, предупреждал — заявил Яша. — Сколько раз говорил — нельзя этим, которые с Геннадием, верить! Склизкие они какие-то. Вот зачем им, скажите на милость, студент-бомбист понадобился? Что они затеяли? Вот помяните моё слово — они нам ещё что-нибудь подкинут!

— Ну предупреждал, предупреждал… сыщик, — отмахнулся барон. — Не до того сейчас, после… Роман! Где ты там, подойди, будь так любезен…

В дверях возник Ромка. Николка было сунулся к нему — объяснять насчет поручения Ольги, но барон остановил мальчика.

— Послушай, сержант, припоминаешь того военного врача, с которым мы на празднике познакомились? Вы еще напоследок телефонами обменялись. Его фамилия, часом, не Каретников?

Глава семнадцатая

— Пап, а все же — это за тип этот Стрейкер? Может все же разведчик? Скажем, английский?

Поезд ехал по малороссийским степям. До Харькова, где намечалась долгая стоянка (доливали воду в тендер) было ещё верст 40, так что путешественники развлекали себя как могли. На этот раз отец с сыном в который уже раз обсуждали послание Николки. Изрядная его часть была посвящена схватке со злыднем ван дер Стрейкером, так что Иван снова и снова возвращался к этой теме — каждый раз с какой-то свежей идеей. Сегодня, например, он заявил, что бельгиец — вовсе никакой не бельгиец, а британский агент, который захватил доцента Евсеина с целью выведать у него тайну путешествия во времени и натаскать из будущего всяких секретов и технических штучек для англичан. ТО, что затеяно это было для того, чтобы унизить Россию даже не говорилось — настолько это было очевидно.

Олег Иванович взглянул на сына с жалостливой иронией. Ваня в полной мере разделял англофобию авторов военно-исторической фантастики, столь модной в 2014-м году.

Ну да, опять англичанка гадит?

— А что? — Немедленно вскинулся Иван. — И гадит! Забыл, что ли, как они в Басре?

Олег Иванович не забыл. Помнил он и ненависть, с которой Иван провожал взглядом английский броненосец в гавани Александрии. Да, похоже, у лейтенанта Никонова начинает образовываться сторонник. Непонятно даже — огорчаться этому или радоваться?

— Да нет, скорее всего, никакой он не разведчик и именно что бельгиец. НЕ забыл еще, что я тебе про их короля Леопольда рассказывал? Его вон, при дворах Европы иначе как как «коронованным маклером» и не называют. Мало ли какие авантюристы на него работают? Этот Стреёкер вполне может оказаться агентом Леопольда — причем агентом — не в смысле «разведчиком», а в смысле — «коммерческим представителем». Могу себе представить, какой гешефт сделает король, если Стрейкер припрёт ему, скажем, информацию об алмазных трубках в Конго. Их там, между прочим, побольше чем в Намибии, а найдут их только в конце 40-х годов 20-го века. Да и золота там хватает. А вполне может статься, что этот ван Стрейкер для себя старается. Яблочко от яблони, знаешь ли… В общем, я думаю — наш бельгиец — типичный международный авантюрист, вроде Морица Бенёвского.

— Пшек? — немедленно спросил Иван. Поляков он «любил» особенно трепетно, почти как англичан. — Пшеки — мошенники известные.

— Словак. — улыбнулся отец. — Путешественник и авантюрист. Между прочим, умер королём Мадагаскара.

— Ничего себе! — Немедленно восхитился Ваня. Ну, мужик и дал! Уважаю. А русские авантюристы были?

— Сколько угодно. — ответил Олег Иванович. — Скажем — корнет Саввин. Это сейчас — ну, то есть у нас, в нашем времени, — о нём забыли. Хотя, помнится, у Акунина что-то такое было.[100]

— Не читал. — Покачал головой Ваня. — А чем этот корнет так знаменит?

— Да уж знаменит… — отец устроился поудобнее и начал:

— История корнета Саввина презанятнейшая. Сей герой был конногвардейцем и гусаром — и оказался замешан в одном скандале с кражей бриллиантов из оклада одной иконы. Висела та икона не где-нибудь, а в Мраморном дворце, в спальне великой княгини. Соответственно, и подозревали не полотера или истопника, а, ни много ни мало, великого князя Николая Константиновича. Было ему тогда всего-то 24 года, и он мило развлекался в семейном гнёздышке с девицами легкого поведения… впрочем, не об этом сейчас речь. К той краже корнет Николай Савин, бывший в ту пору двятнадцатилетним оболтусом, никаким боком не относился; дело, как водится, спустили на тормозах — великий князь всё-таки. И вот, через много лет корнет, успевший к тому времен повоевать добровольцем в Болгарии и даже отличиться под Плевной, вдруг заявляет…

— Постой, когда же это было? — перебил сам себя Олег Иванович — Ну да, точно как раз в 1886-м году! В общем, Саввин заявил — или еще не успел, даты я не знаю, — что никакой вульгарной кражи не было вовсе! Что-де он, Саввин, оставшийся единственным свидетелем той истории с бриллиантами (Фани Лир, та самая прелестница, вскружившая голову великому князю как раз умерла от чахотки) только один точно знает, что было на самом деле. А был «революционный» заговор, который возглавлял великий князь. И деньги от продажи бриллиантов должны были пойти на святое дело свержения государя императора Александра II. И якобы великий князь лично передавал эти деньги Софье Перовской![101]А он, корнет Савин, был поверенным великого князя в революционных делах — хотя, на самом деле, только водил ему девиц.

Ну и — понеслось. Дальше Саввин занимается — то есть, будет заниматься, — поставками русских лошадей итальянской армии — и сбежит с деньгами, полученными от макаронников. Да и вообще — провернёт немало афёр. Например — попытается внушить султану Абдул-Гамиду, что он — великий князь Константин Николаевич и кандидат на болгарский трон. Но — не выгорит; его опознает какой-то цирюльник, и разозленный султан вышлет проходимца в Россию. Ну а там его уже быстренько определят на поселение в вечную ссылку в Иркутскую губернию.

— Круто! — прокомментировал Иван. — Жаль, он не стал болгарским царём — глядишь, и история по другому пошла бы. А прикинь, если он и в самом деле деньги от князя революционерам носил? Значит, он так в ссылке и умер?

— Ошибаешься, — ответил отец. — Не только не умер — но дожил до революции, и уж там развернулся. В 17-м Керенский (кстати, его старинный приятель) — отправил Савина в Японию, заключать «секретный мир» с Германией. Мира тот, правда, не заключил — но зато в 18-м пытался подбить япошек напасть на Дальний Восток и выбить оттуда большевиков. А ты говоришь — король Мадагаскара…

— И, значит, сейчас этот самый корнет Саввин как раз все и затевает? — уточнил Ваня. История ему явно понравилась.

— Ну да, вот прямо сейчас. Ходит по Парижу и врёт направо и налево насчёт бриллиантов для диктатуры «Народной Воли» и революционера великого князя Романова.

Внизу, под полом вагона громко залязгало и заскрежетало — поезд начал тормозить. Олег Иванович поморщился; он никак не мог привыкнуть к тому, как шумно в этом веке работает любой механизм.

— Платформа Борки! Стоянка одна минута. Просьба господам пассажирам не выходить из вагонов, Поезд стоит одну минуту! Просьба не покидать вагоны!

— Какие ещё Борки? — удивился Иван. — В расписании не сказано, что мы тут стоим. Может, сломалось что?

— Да нет, вряд ли, скорее почту берут… — начал, было, Олег Иванович, но вдруг сообразил:

— Борки? Ну надо же… те самые?

— А что? — тут же поинтересовался сын. — Опять какое-нить знаменитое место?

— И еще какое! — вздохнул Олег Иванович. — Неужели не слыхал?

Иван помотал головой.

— А что там твой Брокгауз говорит? — осведомился отец. — Ты, кажется, уверял, что в нем всё на свете найти можно?

Ход был безошибочным — Иван немедленно уткнулся в планшет. Судя по энергии, с которой он перелистывал виртуальные страницы, от поиска информации насчет Борков зависело что-то чрезвычайно важное. Каждые несколько секунд мальчик выглядывал в окошко — а не исчезли, часом, эти Борки, будь они неладны? Может, и искать-то уже нечего?