Мертвые львы - Мик Геррон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Луиза встала с постели, приняла душ, оделась, выпила кофе. И отправилась на встречу с Маркусом.
В Слау-башню Кэтрин пришла так рано, будто и не уходила вовсе, однако же добиралась сюда через город, в котором уже подожгли фитиль. В метро пассажиры заговаривали друг с другом. Некоторые несли плакаты — в основном с надписями «Остановите Сити», но встречались и «Банкирам — нет». Кто-то закурил прямо на станции метро «Барбикан». В воздухе витала анархия. Разбитых витрин сегодня не миновать.
Хоть Кэтрин и пришла очень рано, Родерик Хо ее опередил. В этом не было ничего необычного — Хо прочно обосновался в офисе и, как подозревала Кэтрин, предпочитал осуществлять свою онлайновую деятельность с Конторского адреса. Сегодня, в отличие от других дней, он действительно выполнял порученное ему задание. Краем глаза заметив Кэтрин в раскрытую дверь своего кабинета, он оторвал взгляд от экрана и сказал:
— Я тут кое-что нашел.
— Из списка?
— Ага. Жители Апшота. — Он помахал распечаткой. — Ну, трех я точно отследил насколько смог. У них все задокументировано, по самое темечко, но чем старее информация, тем расплывчатее. Ботинок есть, а следа от него нет.
— Это какое-то онлайновое выражение?
Хо неожиданно улыбнулся, что само по себе было гораздо удивительнее, чем разговоры пассажиров в метро.
— Ага. Я его придумал.
— И что оно означает?
— Вот, например, Эндрю Барнет. У него в резюме написано, что он учился в школе-гимназии Святого Леонарда. В Честере. В начале шестидесятых годов. Сейчас это обычная общеобразовательная школа, с отличной службой информационных технологий. Они недавно закончили оцифровывать школьный архив.
— В котором нет никаких упоминаний о Барнете.
Хо кивнул:
— Ну, по тем временам прикрытие выглядело надежным. Облепили детские годы фальшивыми бумажками, но дело было в доинтернетную эпоху, никто не подозревал, что бумага начнет отклеиваться.
Кэтрин взглянула на распечатку. Хо проверил Барнета, Баттерфилда и Сэлмона, в чьих биографиях обнаружились одинаковые пробелы. То же самое отыщется и в жизнях других жителей Апшота. Значит, это правда. Агенты глубокого внедрения, советские шпионы, обосновались в захолустной английской деревушке. Может быть, потому, что их деятельность утратила всякий смысл. А может, по какой-то другой, пока еще неизвестной причине.
— Отлично сработано, Родди.
— Ага.
Наверное, она слишком много времени провела в обществе Лэма, потому что тут же добавила:
— Видишь, это гораздо лучше, чем просто шастать по Сети.
— Ну… — Родерик Хо отвел глаза и покраснел. — Конторские архивы — фигня, их я могу разобрать в один присест. За ночь. А тут другое.
Она дождалась, когда он снова на нее посмотрит.
— Верно подмечено. Спасибо. — Она взглянула на часы — девять утра; Луиза и Маркус уже поехали к Аркадию Пашкину. И тут Кэтрин вспомнила. — Кстати, а биографию Пашкина ты проверил?
Лицо Родерика Хо приняло привычное обиженное выражение. Очевидно, длительное общение с компьютерами накладывает на людей определенный отпечаток — они словно бы застывают в подростковом возрасте. Наверное, об этом написаны научные статьи. И размещены в интернете.
— Так я ведь был занят…
— Да-да. А теперь займись этим, и поскорее.
Кэтрин пожалела, что отчитала Родди, но его требовалось приструнить, иначе он следовал бы исключительно своим приоритетам.
Они встретились у входа в отель в начале десятого. Метро было переполнено, на улицах толпился народ. Повсюду виднелись наряды полиции, съемочные группы, фургоны телевизионщиков, стайки зевак. Демонстранты собирались в Гайд-парке, откуда по округе распространялись разнообразные ароматы горячих завтраков. Из мегафонов раздавались оповещения: «Проведение мероприятия санкционировано оперативным управлением по охране общественного порядка. По маршруту движения демонстрации будут выставлены полицейские кордоны…», но их заглушала музыка и громкие голоса. Все словно бы предвкушали величайшую гулянку на свете, не хватало только диджея.
— О, некоторые уже нарываются, — сказал Маркус вместо приветствия, кивнув на группу молодых людей с плакатом «Всех банкиров нахер!».
— Это просто рассерженные граждане, — сказала Луиза. — Ничего особенного. Ты готов?
— Я всегда готов.
Сегодня Маркус надел серый костюм, семужно-розовый галстук и темные очки; он прекрасно выглядит, мысленно отметила Луиза, как отметила бы любую другую незначительную деталь.
— А ты как? — спросил он.
— Отлично.
— Точно знаешь?
— Я же сказала.
— Послушай, Луиза, я вчера…
У него зазвонил мобильник.
Сном это не назовешь. Перегрузка. Боль. Стресс. Все это крутится и вертится, безостановочно мельтешит, будто аргумент, застрявший в барабане стиральной машины. Ритм этого мельтешения выдернул Ривера из сознания и зашвырнул в созданный им самим бездонный колодец, в круговерти которого грызлись, будто крысы, все те же полуосознанные факты: мешки с удобрениями, загруженные в самолет, на котором Келли сегодня поднимется в небо; ее рисунок — стилизованный городской ландшафт с высоченным небоскребом, в который зигзагом бьет молния. Самолет — готовая бомба, но об этом не думаешь, когда его видишь. А вот когда знаешь, что он загружен мешками азотных удобрений, то полностью осознаешь его взрывоопасность.
Во взбудораженном уме Ривера снова и снова возникала одна и та же картина: Келли Троппер — почему, ну почему?! — решительно направляющая свой самолет в самый высокий лондонский небоскреб; и в глазах всего мира навсегда отпечатается новый Граунд-Зиро.
Снова и снова, до тех пор, пока Ривер окончательно не утратил всякую связь с реальностью и — наоравшись до полного умопомрачения — не впал в беспамятство.
Пока Маркус говорил по телефону, Луиза наблюдала за тем, как собираются демонстранты. Больше всего это напоминало зарождение коллективного разума — отдельные частички объединяются, и возникает единое сознание. Наверное, Маркус прав. Обязательно начнутся беспорядки. Но все это шло словно бы побоку, каким-то незначащим фоном. Интересно, удастся ли побеседовать с Пашкиным с глазу на глаз, или вчера был единственный шанс? Если он улетит сразу после переговоров, то Луиза так никогда и не узнает, из-за чего погиб Мин.
— Извини, — сказал Маркус.
— Закончил болтать? Мы на работе, а не на прогулке.
— Больше никаких звонков не будет, — пообещал он. — А ты не собираешься сбросить Пашкина с семьдесят седьмого этажа?
Она не ответила.
— Нет, ты скажи, собираешься или нет?
— Это Лэм тебя накрутил?
— Ну, ты его знаешь лучше меня. Но по-моему, благополучие сотрудников заботит его меньше всего.
— А, то есть ты заботишься о моем благополучии?
— Амбалы при Пашкине не просто для виду. Попробуй только тронуть
