Нацисты: Предостережение истории - Лоуренс Рис

Тем временем 20 января на вилле СС на берегу Ванзее, озера в предместье Берлина, проводилось совещание, которое получило печальную славу самого важного события (эпитет, который оно не совсем заслуживает) в истории нацистского «окончательное решение еврейского вопроса». Совещание созвал Рейнхард Гейдрих, который пригласил принять участие в дискуссии по еврейскому вопросу соответствующих высших руководителей разных государственных ведомств. К каждому приглашению прилагалась копия постановления, полученного Гейдрихом от Геринга 31 июля 1941 года, – рассмотреть проблемы по «Окончательному решению еврейского вопроса» (хотя, как уже говорилось в первой главе, едва ли выражение «Окончательное решение еврейского вопроса» имело в июле 1941 года тот же смысл, который оно приобрело в январе 1942 года). Кстати, само заседание назначалось на 12 часов, но гости приглашались с утра: в приглашениях упоминалось, что будут «напитки и закуски». Встреча проходила по адресу: ул. Ам Гроссен Ванзее (Am Großen Wannsee), дом 56–58, в особняке «Марлир», который когда-то использовал Интерпол – международная организация, основной задачей которой является объединение усилий национальных правоохранительных органов в области борьбы с общеуголовной преступностью. Следует напомнить, что люди, собравшиеся за круглым столом на Ванзейской конференции, были должностными лицами одной из самых больших стран Европы, исправно получавшими жалованье от государства, а не какими-то уличными террористами, хотя их преступления оказались страшнее, чем деятельность всех «обыкновенных» уголовных преступников в мировой истории. Не менее важно учесть еще один факт, поскольку сегодня некоторые все еще твердят о необразованных «уголовниках из низов»: восемь из пятнадцати сидевших за столом имели степень доктора, полученную в немецких университетах.

Первоначально приглашения были разосланы в ноябре 1941 года, и конференция назначалась на 9 декабря, но вследствие бомбардировки Перл-Харбора была отложена. Поэтому одним из вопросов истории, на который никогда не получить ответа, является: а каким было бы содержание Ванзейской конференции, если бы события на Тихом океане не отсрочили ее? Конечно, целью нацистов по-прежнему был бы геноцид, направленный на «окончательное решение» «еврейской проблемы», но, вероятно, дискуссия сосредоточилась бы вокруг поиска возможного послевоенного решения или привела бы к реальным попыткам учредить рабочие лагеря для евреев, депортированных из Европы на Восток. Теперь мы можем только строить предположения… Несомненно лишь одно: вступили бы Соединенные Штаты в войну или нет, а Ванзейская конференция в любом случае была важной встречей для Генриха Гиммлера и Рейнхарда Гейдриха. На протяжении осени 1941 года нацистскому руководству из разных источников поступало множество инициатив по осуществлению геноцида евреев. Для Гиммлера и Гейдриха Ванзейское совещание было необходимо, кроме всего прочего, для того чтобы скоординировать свои действия и доказать, что СС – бесспорно, единственная организация, управляющая всем процессом депортации.

Темы, обсуждавшиеся на Ванзейской конференции, известны главным образом потому, что одна копия ее протокола, который составил оберштумбанфюрер СС (подполковник) Адольф Эйхманн, «еврейский эксперт» Гейдриха, уцелела в огне войны. Записи Эйхманна на этой встрече имеют огромную историческую важность, так как это один из немногих документов, проливающих свет непосредственно на процесс разработки четкого плана реализации «окончательного решению еврейского вопроса».

В начале встречи Гейдрих сослался на административные полномочия, предоставленные ему Герингом, которые позволяют ему председательствовать. Затем он объявил об официальном изменении в нацистской политике, о чем, без сомнения, все делегаты уже знали. Вместо «эмиграции» евреев в страны, не находящиеся под властью Германии, теперь будет «выселение евреев… на Восток», на территорию, оккупированную нацистами. Вниманию присутствующих была представлена статистическая оценка еврейского населения в каждой из европейских стран, всего 11 миллионов евреев, включая несколько миллионов в таких странах, как Ирландия и Англия, которые еще не под контролем нацистов, но со временем станут объектом такого «выселения». По прибытии на Восток эти евреи будут разделяться по полу, и те, кто окажутся годными и здоровыми, будут работать на строительстве дорог (Гейдрих почти наверняка имел в виду такие проекты, как Durchgangsstrasse IV, шоссейную и железную дороги, соединяющие рейх и Восточный фронт, которые в то время уже строились). Те евреи, которых не отберут для такой работы, будут, как подразумевалось, немедленно уничтожены, остальные же пока получат отсрочку, так как ожидается, что большую их часть убьет тяжелый физический труд. Гейдрих продолжал выражать особое беспокойство о некоторых евреях – тех, кто может выжить после попытки свести их в могилу непосильным трудом: те евреи, которые останутся живы в результате естественного отбора, были наиболее опасны для нацистов. С ними, говорил Гейдрих, нужно «поступать соответствующе». Никто из делегатов не сомневался в том, какой смысл вложил в эти слова Гейдрих.

Существенно то, что на конференции не было никаких разногласий по поводу самой необходимости геноцида евреев. Однако жаркие дебаты разгорелись вокруг точного юридического определения «евреев»: кто точно станет объектом депортации, а кто нет? Оживленный обмен мнениями вызвал вопрос о том, что делать с теми, один из родителей которых еврей, а другой – ариец. Поступило предложение, что таких людей нужно стерилизовать или предлагать им выбор между операцией и депортацией. В качестве альтернативы предлагалось отправить их в специальное гетто в Терезиенштадте (то есть чешском городе Терезин), где их поселят вместе со стариками и теми известными евреями, чья депортация прямо на Восток вызвала бы беспокойство среди простого немецкого населения.

Дискуссия затем перешла к более насущной «проблеме» евреев Генерал-губернаторства и оккупированного Советского Союза. На последней территории евреев расстреливали, в то время как на территории Генерал-губернаторства уже строился лагерь смерти в Белжеце. Но на этих территориях миллионы людей все еще были живы, поэтому Эйхманн записал в протоколе, что в этом контексте было предложено «множество возможных решений»: невинная фраза, которая маскирует дискуссию о конкретных методах уничтожения.

Протокол Ванзейской конференции умышленно непрозрачен. Чтобы добиться такого эффекта, наброски протокола Эйхмана были проработаны Гейдрихом и Генрихом Мюллером, руководителем гестапо, несколько раз. Так как он предназначался для более широкого распространения, необходимо было написать его в завуалированных выражениях. Те, кто понимал содержание, точно могли представить, что имеется в виду, тогда как отсутствие грубой терминологии не шокирует непосвященных, если те увидят документ. Тем не менее этот протокол остается самым явственным свидетельством того, как нацисты планировали «окончательное решение еврейского вопроса», и самым убедительным свидетельством того, что государство можно считать непосредственным соучастником во вскоре последовавших массовых убийствах.

Но значит ли это, что Ванзейская конференция заслуживает закрепившейся за ней в массовом сознании реноме самого важного совещания в истории нацистского преступления? Конечно нет. В массовом сознании существует ошибочное представление, что именно на этой встрече нацисты взяли курс на «окончательное решение еврейского вопроса». Это не так. Конечно, конференция сыграла свою роль, но она была лишь одной из целого ряда подобных встреч и просто дает нам представление о том, как именно расширялся процесс массового уничтожения евреев, решение по которому было принято раннее. Важнее бесед на вилле были совещания, которые проводил Гитлер в декабре 1941 года. Если бы настоящие протоколы встреч фюрера с Гиммлером того времени были доступны, мы бы воочию увидели те мрачные закоулки человеческого разума, которые породили в нашем мире все эти страдания.

Практические последствия принятых на высшем уровне решений конечно же вселяют ужас. Осенью 1942 года, например, во время одной из своих самых чудовищных акций нацисты решили убить всех детей младше десяти лет из Лодзинского гетто. Родителям приказали привести малышей к месту сбора, посадить их в грузовики и разойтись по домам. «Детей забрали у родителей, – вспоминает Эстера Френкель. – Их крики доносились до небес… Матери подводили детей к машинам, сажали их в кузов, обнимали. Дети кричали и плакали, мамы прикладывали их к груди, успокаивали и лишь потом уходили». Многие матери решили оставить мужей в гетто и сопровождать детей, чтобы разделить их судьбу. Одна пара, которая спрятала своего ребенка в квартире в гетто, когда пришла домой, обнаружила, что малыш задохнулся в тайнике.