Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя) - Люй Бувэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чуский царь удивился его имени и захотел его видеть. Но когда гость вошел, оказалось, что не только его внешность неприглядна, но и речь неприятна на слух. Чуский царь тогда вознегодовал, собрал дафу и, обращаясь к ним, произнес: «Если чэньский хоу не сознавал, что такого человека нельзя посылать, то это просто непонимание. Но если он сознавал это и все же послал его, то это оскорбление. Наглость же в сочетании с неразумностью заслуживает кары». Он поднял войска, три месяца осаждал Чэнь и в конце концов уничтожил его. Так уродство способно напугать человека, неловкой речи достаточно, чтобы погубить царство. Но любовь к нему чэньского хоу была столь велика, что он не мог ничего поставить выше этого – пошел на гибель, но его дружеские чувства не уменьшились. Известно, что всякие неудачные сочетания ведут к тому, что участников этой пары непременно настигает гибель. Когда же те, кто прямо создан друг для друга, тем не менее в силу объективных причин не встречаются, это служит причиной смуты в государстве и упадка целого поколения. Народ Поднебесной от этого страдает и печалится, пребывая в затруднениях и бедах.
Причины для выдвижения определенного человека – во-первых, его характер, во-вторых, способности, в-третьих, трудолюбие. Если хотя бы одно из этих качеств отсутствует, государство идет к краху. Тогда беды идут одна за другой, самому правителю грозят болезни и смерть. Кто продержится лет семьдесят-восемьдесят, уже может считать, что ему повезло необычайно. Ибо если уж потомки мудрых и совершенных идут против дао и тем наносят страшный вред народу, да и самим себе, то до чего же могут дойти люди заурядные?!
Глава восьмая
Обязательно самому / Би цзи
Вещи невозможно к чему-либо принудить – именно поэтому пострадал Лун Пан, именно поэтому был казнен Би Гань, именно из-за этого помешался Цзи-цзы. С другой стороны, Э Лай умер, Цзе и Чжоу погибли. Нет такого правителя, который не желал бы видеть в подданных верности, а между тем, когда они на самом деле верны, им далеко не всегда доверяют. Именно поэтому У Юань бежал на берега Цзяна, именно поэтому умер Чан Хун, кровь которого сохранялась три года и превратилась в лазоревую яшму. Нет такого отца, который не желал бы видеть в своем сыне почтительность, но почтительных тем не менее вовсе не обязательно любят, и именно поэтому Сяо И попал под подозрение, а Цзэн-цзы много страдал.
Гуляя в горах, Чжуан-цзы заметил огромное дерево с пышными ветвями и листвой. Лесоруб остановился возле дерева, но его не выбрал. Чжуан-цзы поинтересовался: «Почему не рубишь?» Лесоруб ответил: «Оно ни на что не годно». Тогда Чжуан-цзы сказал: «Дерево негодное, а поэтому может дожить до своего естественного конца». Затем он спустился с гор и отправился в городок, где остановился в доме старого друга. На радостях друг велел мальчишке зарезать гуся, чтобы угостить его. Мальчишка спросил: «Разрешите узнать, какого из гусей резать: того, который может петь, или того, который не может петь?» Хозяин ответил: «Режь того, который не может петь».
На другой день ученики спросили у Чжуан-цзы: «Дерево на горе давеча может дожить до своего естественного конца, так как оно ни на что не годно. А вот гусь хозяина погиб оттого, что ничего не умел. Что бы выбрал для себя преждерожденный?» Чжуан-цзы, смеясь, отвечал: «Я, Чжоу, поместился бы между годным и негодным. Сказав „между годным и негодным“, как будто определил, а на самом деле – нет. Поэтому неизбежны и затруднения. Но все иначе, если парить и странствовать, пользуясь дао и дэ. Подобно то дракону, то змее, вне славы и хулы, вращаться вместе со временем, не соглашаясь предаться чему-либо одному. То вверху, то внизу, с мерой лишь в гармонии и странствовать у предка всей тьмы вещей, как вещь рядом с вещью, а не как вещь для вещи. Откуда же тогда возьмутся затруднения? Таков был способ существования Хуан-ди и Шэнь-нуна. Иначе обстоит дело с теми, кто говорит о свойствах всех вещей, отношениях между людьми: созданное разрушают, честных унижают, почитаемых готовы оболгать, прямым строят козни, единое разделяют, любящих друг друга губят, многознающих стремятся перехитрить, бесполезных – обмануть. Разве тогда не обязательны затруднения?!»
Ню Цюе жил на Верхних землях. Он был большой ученый. Отправился вниз в Ханьдань и повстречался в песках Оуша с разбойниками. Разбойники потребовали от него показать, что у него в дорожных мешках, и он отдал их им. Затем они потребовали у него повозку и коня, и он им отдал. Тогда потребовали одежду и одеяла, и он также их отдал, после чего Ню Цюе вышел из окружения и удалился. Тогда разбойники стали обмениваться впечатлениями: «Это заметный в Поднебесной человек. Сегодня мы его так опозорили, он, конечно, пожалуется на нас властителю десяти тысяч колесниц. А тот, конечно, обвинит нас в преступлении против государства, обрушится на нас, и нам тогда не жить. Лучше уж догнать его и убить, чтобы замести следы!» Так и порешили. Гнались за ним тридцать ли, догнали и убили. А все потому, что знали, кто он.
Мэн Бэнь собирался пересечь Хуанхэ и хотел поехать раньше, чем те пятеро, что ждали своей очереди. Люди на пароме разозлились и веслом ударили его по голове. Надо сказать, что они не знали, что это Мэн Бэнь. Когда паром уже был на середине реки, Мэн Бэнь уставился вытаращенными глазами на людей на пароме так, что волосы у них встали дыбом, глаза выкатились из орбит, а бороды вытянулись горизонтально. На пароме засуетились, впали в панику и стали прыгать в воду. Когда люди на пароме узнали, что с ними сам Мэн Бэнь, они уже не смели поднять глаза и посмотреть ему в лицо, никто не смел встать на палубе впереди него, а не то что нанести ему оскорбление действием, что произошло, конечно, исключительно по незнанию.
Как видим, ни знание само по себе, ни незнание само по себе никак не могут быть средством к спасению. Исключительная мягкость манер и приветливость еще как-то обеспечивают это, да и то необязательно. Когда имеешь дело с теми, кто понятия не имеет о таких вещах, как мягкость
