Ген деструктивного пведения - Владимир Паутов

— Всем уйти! — Заорал полковник, весь багровый от злобы и страха. Он взглянул мне в глаза и понял, что я нажму на кнопку безо всяких сомнений. Когда его солдаты отошли назад метров на двадцать, я сказал: «Должен констатировать, переговоры закончились безрезультатно! Вы все находитесь под прицелом. Не советую делать резких движений, господа! Дентен сделайте шаг назад! Кстати, полковник, Вы идёте со мной!»

— Такой договорённости у нас не было. — Как только полковник произнёс эти слова, я махнул рукой, и над его ухом пропела пуля, выпущенная Димкой из засады. Следующие две, подняв фонтан пыли, вошли в каменистую землю рядом с ногами резидента и его помощника. Выстрелов никто не слышал. — Вы пойдёте со мной полковник! Мне нужна гарантия, что Вы или кто-то из Ваших солдат не выстрелит мне в спину. Я не собираюсь Вас убивать, тем более выстрелом в затылок. Не обучен таким делам. В бою другое дело! И руки поднимите, чтобы все видели, что мы уходим вместе! — Прошептал я ему на самое ухо, а всем остальным громко крикнул, — а вы, господа, стойте на месте до тех пор, пока мы не скроемся за камнями!

Сказав на прощание эти слова, я вытащил свой пистолет и, не снимая пальца с кнопки радиовзрывателя, начал потихоньку удаляться прочь под ненавистные взгляды своих напуганных противников. Сбоку от меня с поднятыми вверх руками шёл командир группы «Дельта» полковник Чад Дентен.

* * *

— Ну, как прошли переговоры? — Радостно встретил меня Димыч. — Переговорщики, поди, в штаны наложили, когда я пальнул?

— Об этом ты лично можешь спросить нашего «друга». А вот его гости, когда я уходил, точно стояли с полными портками! — Ответил я под веселый смех Димки Сокольникова, который, увидев приведённого мной полковника, удивлённо поднял брови. — Ба! Кого я вижу? Гость нежданный негаданный! Опять Вы, Дентен, попали в плен? Это уже прямо стало привычкой или традицией для Вас! И, смею заметить полковник, не очень приличной. Это прямо порок, Дентен! Вам надо увольняться, иначе Вас просто с позором изгонят из армии США. Что будем с ним делать, командир? — Закончил вопросом свою длинную тираду прапорщик. Он встал из-за камня и подошёл к пленнику. Дентен побледнел. «Не бойся, полковник, мы пленных не бьём, мы их только расстреливаем! Так что будем делать с ним?» — Опять спросил Димыч.

— Пусть живёт! Пока! — Ответил я.

— Ты уверен, что твоё решение правильно?

— Только в третий раз не советую Вам сдаваться в плен, полковник. В будущем я буду действовать в отношении Вас, как солдата вражеской армии, а по законам военного времени спрос с противника один — я Вас просто расстреляю, Дентен.

— Ещё не известно для кого эта встреча станет роковой! — Процедил себе под нос сквозь зубы полковник, сделав так, чтобы мы ничего не услышали. Он не волновался, ибо был уверен, что я сдержу своё слово, данное ему десять минут назад. Полковник Дентен ведь не знал, что мы с Димкой решили его не ликвидировать, но оставить в плену и по возможности вывести в Союз.

— Так я свободен и могу идти? — Нетерпеливо и с досадой в голосе спросил меня полковник, проглядывая на часы.

— Нет, Чад! Вы останетесь с нами! Я обещал, что оставлю Вам жизнь, но уговора Вас отпустить у нас не было. Лучше расскажите нам поподробней, где и как расположены засады, заслоны и прочее. И помните, что Сокольников никакого слова Вам не давал!

У Дентена после моей последней фразы вытянулось лицо, и он даже чуть побледнел. Полковник в течение получаса довольно подробно обрисовал нам диспозицию своих сил. Я, укрываясь за камнями и не теряя из виду американца, подошёл к прапорщику, который во время моей беседы с Дентеном вёл наблюдение за противником. Его позиция находилась буквально в пяти метрах.

— Прорваться напрямую нам не удастся, там у них полно народа. Начальство большое прибыло, резидент ЦРУ и его помощник. Про батарею Дентен сказал, что она миномётная, но я думаю, не договаривает он, темнит! Они при мне подвезли какие-то снаряды, вполне вероятно химические. Думаю не сегодня, так завтра, вполне возможно ночью, попытаются нас захватить. Надо быть во всеоружии!

— Будем! — как всегда спокойно ответил Дед.

Вечерний лабиринт

Солнце постепенно клонилось к закату. Часы показывали пять вечера, когда около миномётов, так мы называли устройства, которые притащили американцы, засуетилась прислуга. Солдаты что-то стали подносить, что-то крутить, короче работа закипела. Полковник Дентен вёл себя относительно спокойно, хотя шестое чувство подсказывало мне, что он явно кого-то или чего-то ожидает.

— Саня, они, на ночь глядя, решили нас взять? — Сказал Димка, указывая на приготовление и суеты солдат на огневых позициях. — Это хреново, конечно! Я всегда за драку, ты сам знаешь, но сейчас, командир, я тебе не помощник. Посмотри на мои руки, на три выстрела меня ещё хватило, а дальше не знаю. Очередями, конечно, поливать смогу, но патроны только зря потрачу. Да и в рукопашке на меня особо надеяться нельзя, хотя ногами могу забить кого угодно, — после этих слов прапорщик вновь начал забинтовывать пальцы на руках. Действительно их состояние было ужасным, особенно те, под которые загоняли спички. Они сильно распухли и начинали гноиться, Димка с трудом мог сжимать их в кулаки. «Да, положение, нужно констатировать, не из лучших, надо сваливать отсюда! Куда? Мне ясно, но вот как?» — Эта тревожная мысль появилась у меня ещё до Димкиного признания, да я, кстати, и без него видел, что самочувствие прапорщика крайне отвратительное.

Тем временем парни полковника Дентена занимали позиции для атаки. Мы ни на секунду не упускали из вида действия противника, а поэтому и сами предприняли кое-какие ответные шаги.

— Ладно, Димыч! Ты давай на левый фланг. Они сейчас нас начнут накрывать дымом, чтобы под его прикрытием подойти к нам. А мы их пропустим над собой и вдарим по «миномётам». Если сможем прорваться через их позиции, то прорвёмся. Чуть что, встречаемся на месте, где у них рацию прихватили, около входа в теснину. Понял? Расползаемся. Ты особо себя не утруждай. Я отвлеку их на себя. Это приказ! Обсуждению не подлежит. Действуй только в крайнем случае, а так замри словно мышка! Полковника… — закончить фразу я не успел. Прямо перед нами, метрах в двух, раздался резкий хлопок, и сразу же вслед за ним в воздухе почувствовался запах черёмухи, но с горьковатой примесью, вкус которой отозвался в горле неприятным жжением, отчего чуть перехватило дыхание. В тот день я не один раз вспоминал нашего мудрого генерала, который силой вручил мне контактные линзы. Они сейчас здорово пригодились нам. С фронта и тыла на нас начало надвигаться облако белого тумана, на вид вязкого и тяжёлого. Это была дымовая завеса, под прикрытием которой нас и хотели захватить парни из «Дельты». Времени от звука разрыва первой химической гранаты и до появления дыма прошло буквально секунды две. Я закашлялся и обернулся. Полковник, видимо, ожидал этой атак, так судорожно напяливал на лицо респиратор, похожий на бумажную повязку. Он вскочил на ноги и одним прыжком, ловко перемахнув через камень, бросился бежать в направлении миномётной батареи. Попасть в него, когда меня душил кашель, и першило в горле, было практически невозможно.

Я поймал Димкин взгляд и махнул ему рукой в сторону реки. Он меня мгновенно понял. В три шага мы достигли берега, разорвали индивидуальные пакеты, намочили их в воде и, оставив небольшие щели для глаз, мокрыми намотали на лицо. Дышать сразу стало легче. Мокрая марля задерживала пары ядовитого горчичного газа, к тому же влажным воздух над рекой да лёгкий ветер ослабили действие воздействие.

Мы пожали друг другу руки, обнялись и разошлись в разные стороны. В тот миг я не знал, увидимся ли мы с Димкой ещё раз или это расставание стало для нас последним и вечным? Да в принципе меня тогда и не мучил столь важный для человека вопрос, ибо я был уверен, что мы обязательно встретимся вновь, но вот согласится ли судьба с моими желаниями, вот это было ни мне, ни моему другу Димычу не ведомо.

Я короткими перебежками добрался до края горного плато и как только занял там удобную позицию. По громким хлопкам, доносившихся со всех сторон, мне стало понятно, что Дентен уже добежал до батареи и сейчас начнётся завершающий этап разработанной им операции по захвату моей группы. Бело-желтоватый густой дым начал подниматься вверх с земли и постепенно заволакивать всю поверхность над террасой. Дымовых шашек вскоре было накидано столь много, что я даже удивился про себя, как же они думают нас искать, а тем паче брать в таком дыму. Мне поначалу даже показалось, что я правильно разгадал замысел полковника. Он намеревался просто поставить обычную дымовую завесу, а потом уже под её прикрытием его бойцы постараются подобраться к нам, выдавить с плато и прижать к горному потоку, или погнать вверх к снегам, чтобы на открытом месте снайперы просто обездвижили бы нас. Но для этого им надо было вступить с нами в плотный контакт, чтобы, оказывая постоянное давление, осуществить задуманный план. Но Дентен почему-то решил совсем по-другому, он приказал совершенно беспорядочно забросать всю территорию горного плато дымовыми шашками. Может, у него была какая-то своя хитрость? Я не знал, и оттого на душе стало как-то тошно. Нет хуже чувства неведения, когда абсолютно не понимаешь логики действий противника. Вот так получилось и сейчас. Трудно было понять, что они собираются делать, а в этой связи, как действовать нам. Я буквально ничего не видел на расстоянии вытянутой руки, такой плотности дым тяжёлым покрывалом лёг на поверхность террасы, где мы находились. Неожиданно со спины подул ветер, он понёс весь дым в сторону противника, и тут я вдруг понял замысел полковника Дентена. Наш «друг» хотел под прикрытием дымовой завесы напичкать своими людьми всю местность, на которой находились мы с Димкой. Да, это было придумано толково. Теперь каждый из нас в случае столкновения с одним противником тут же получал второго, третьего или четвёртого, но уже за своей спиной. Это становилось похоже на игру в лабиринт, когда за любым поворотом тебя может ожидать опасность. Два взрыва донёсшиеся до меня со стороны огневой позиции миномётной батареи, когда приблизительно после начала постановки дымовой завесы прошло минут десять, подсказало, что люди Дентена двинулись на плато и нарвались на растяжки, установленные прапорщиком несколько часов назад, ещё ночью.