Улица милосердия - Дженнифер Хей

На крутом подъеме, казавшемся бесконечным, он поддал газу. Взобравшись на холм, он увидел – слишком поздно и слишком близко – красные габаритные огни.

Мир побелел.

Весна

Много позже того момента, когда ее приход казался уже неизбежным, наступила оттепель.

В последнюю неделю апреля заключительный шторм собрал влагу с Карибского моря. «Ну вот, опять», – сказал метеоролог «Эн-И-Си-Эн» с усталым видом. Но в этот раз предсказания оказались ошибочны. Антициклон выдавил холодный воздух на север; передарил, как неудачный рождественский подарок, от Новой Англии – Канаде, земле лосей, закусочных «Тим Хортонс» и умеренных хороших манер. Последний северо-восточный монстр той богом забытой зимы обрушился на Большой Бостон проливным дождем.

Яростный дождь, мелкий, как иголки. Снежные башни съежились и сжались, размякли до холмиков. А холмики были преданы забвению тысячей игольных уколов. Вся порода, наросшая на дорогах за этот несчастный сезон, хлынула в стоки: дорожная соль, машинное масло, незамерзайка, слезы сотни водителей автобусов. На Кенмур-сквер был слышен рев подземной реки, и всем было абсолютно безразлично, куда она текла и с чем сливалась.

На северном и южном берегах штормовой прилив приобрел грандиозные масштабы. По пропахшим рыбой улицам неслись соленые потоки. Встречный ветер разрезал воду.

Дождь шел три дня и три ночи. Поезда метро и электрички прибывали вовремя. Как по волшебству вдруг появились парковочные места. Бостон вернулся к привычному графику, диким пробкам и будничной угрюмости. Ворчание, брань, кривые лица, тирады и нытье.

Два с половиной метра снега. После уборки пятисот тысяч километров городских улиц – почти двенадцать окружностей Земли – бостонские дорожные команды, наконец, сказали «Снято».

Оттепель стала хорошей новостью для всех. Для нового губернатора, занявшего пост аккурат перед первым штормом; для городского совета и членов городского управления, которые израсходовали весь годовой бюджет на уборку города, и еще немного авансом до того, как разразился второй. Для водителей автобусов; вообще для всех водителей. Для измотанных родителей, потративших весь годовой отпуск на сидение с неугомонными детьми, которые в какой-то полузабытой жизни проводили дни в школе.

В конце мая «Глоб» и «Гералд» в один день опубликовали снимок одной и той же кучки снега на дальнем углу парковки «Данкин Донатс» в Биллерике, – кучки, покрывшейся таким слоем копоти и мусора, таявшей и замерзавшей столько раз, что ее нарекли несокрушимой.

Не исключено, что она все еще там.

НА КВАРТАЛЬНОЙ ВСТРЕЧЕ СОВЕТА ДИРЕКТОРОВ «ВЕЛЛУЭЙЗ» в Чикаго обсудили меры по обеспечению безопасности, и в бостонское подразделение была инвестирована внушительная сумма. В клинике на Мерси-стрит установили новую систему.

Система получилась неповоротливой. В смотровых и процедурных установили стальные двери с датчиком отпечатков пальца. Датчики оказались гиперчувствительные, их сбивал с толку даже лосьон. После того как Флорин раздала всем соответствующие памятки, сотрудники стали приходить на работу неувлажненные.

В комнате ожидания и колл-центре повесили дополнительные камеры. Наняли еще одного охранника, чтобы следить за мониторами, в то время как Луис перебрался к металлодетектору проверять содержимое сумок и самих пациентов металлоискателем, прежде чем пускать их внутрь.

Но, несмотря на все эти меры, некоторые вопросы так и остались без ответов. Клаудия и Мэри несколько месяцев следили за «Залом позора», но фотографии там не обновлялись. Мужчина в бейсболке «Рэд сокс» (мой приятель-фотограф, как называл его Луис) больше не появлялся. Насколько можно было судить, он ни разу не возвращался на Мерси-стрит.

Насколько можно было судить.

Тем временем происходили и другие события. Город обратил внимание на политику и предстоящую президентскую гонку. В Нью-Йорке какая-то второразрядная знаменитость спускалась по эскалатору, красуясь перед папарацци. Мир продолжал вращаться.

Летом «Зал позора» ни с того ни с сего исчез.

Вопросы остались. Кто его создал? И зачем? Кто владел доменом? Корпорация «Веллуэйз» инициировала внутреннее расследование. Их юрисконсульт разослал официальные запросы, но все они остались без ответа.

Приятель-фотограф Луиса больше не возвращался, хотя кто знает. Может быть, он там прямо сейчас, топчется на тротуаре в другой бейсболке.

ЖИЗНЬ ДВИГАЕТСЯ ШАЖКАМИ. ПЕРВЫЕ ЛЮДИ ПОНИМАЛИ ЭТО и поэтому изобрели время, как способ структурировать вечное.

Распорядок является чрезвычайно важной составляющей правильной жизни, одним из необходимых условий исцеления.

Энтони работал в утреннюю смену, с семи тридцати до двух, с десятиминутным перерывом утром и получасовым на обед. Шажки времени, наполненные продуктивной деятельностью.

Работу он не искал. Она сама нашла его посредством двоюродного брата Сэла, который, пережив стремительный взлет в «Стар Маркет», перебрался в «Фуд стар», где теперь управлял отделом заморозки и откуда распространял незримое влияние. Он подал божественное ходатайство, взмолился высшим силам. В ответ на это снизошла благодать. Анкету Энтони рассмотрели в ускоренном режиме. В рекордные сроки его приняли в команду на полставки в качестве сотрудника гастрономического отдела. По окончании испытательного срока в девяносто дней он сможет рассчитывать на большее количество часов. В воздухе витала перспектива полного рабочего дня. Никто ничего не обещал, но Энтони умел читать между строк.

Работа его устраивала. Зарплата не впечатляла – в конце месяца у него на счету было меньше денег, чем он имел на пособии, – но были и плюсы. Бесплатная форма, скидки для сотрудников. Страховки не было – пока что, – но его это не расстраивало. Врачи все равно не смогли ему помочь.

Другие плюсы. В масштабах великого порядка вещей процесс нарезания ветчины на ломтики толщиной с бумагу не имел значения, Энтони это понимал. И все же он каждое утро просыпался с чувством, что у него есть цель. Вместо того чтобы идти в церковь Святой Димфны, он шел в «Фуд стар», где его присутствие было ожидаемо и необходимо. За прилавком отдела он расчехлял слайсер, проверял сроки годности, перекладывал ассортимент. В семь тридцать приходили первые покупатели – в основном старики. Некоторые постоянные клиенты приветствовали его по имени.

Беседовать с ними было не обременительно. Ему никогда не приходилось подыскивать слова. Дружеское приветствие, словечко о погоде, хотите что-нибудь еще? Когда он протягивал покупателям их завернутые нарезки, они его благодарили. Его улыбка освещала им день.

Это было совсем не похоже на работу в интернете, починку битых ссылок и исправление опечаток безликого отца Реналдо, который забрасывал его резкими командами и никогда не бывал доволен. Он подал заявление об увольнении по электронной почте, единственному каналу связи с отцом Реналдо, и тем самым лишился удовольствия уволиться лично «в связи с более интересным предложением». Через два дня ему пришел куцый ответ: ОК, исправь вот эти ошбки перед ухдом пжлст. Твой во Христе, О.Р.

Раньше