Pink Floyd: Кирпич к кирпичу - Олег Мухин

РОДЖЕР УОТЕРС: Он отличается от «Radio KAOS», но не думаю, что он отличается от всего того, что я делал раньше. Я думаю, на «Radio KAOS» я несколько сбился с пути, применив современную компьютерную технологию и поддавшись на уговоры, что мне следует немного больше поработать с ней.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Кто тебя уговорил?

РОДЖЕР УОТЕРС: Наверное, отчасти виноваты люди из звукозаписывающей компании, да и я сам виноват — вспомни, это было как раз в разгар судебной тяжбы, и я был не совсем уверен в том, чего я стою, кто я и все такое… Я позволил им отправить меня на гастроли, чего я на самом деле не должен был делать. Я был абсолютно уверен, когда начал работать над «Amused To Death», что буду делать этот альбом абсолютно простыми, традиционными способами с помощью настоящих музыкантов, играющих на реальных инструментах.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Не испытываешь ли ты желание сочинить другую музыку, чтобы не повторять самого себя?

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, не испытываю. Понимаешь, это мой стиль, и потребовалось много лет, чтобы его усовершенствовать. Я думаю, каждый художник имеет свой стиль, и они стремятся придерживаться его, они исследуют пространство в пределах основного направления своей работы, и важно найти в пределах этого основного направления новые способы выразить их отношение к этому миру и передать их идеи другим людям. Думаю, то же самое относится и к музыкантам.

РИЧАРД КРОУМЛИН: На кого рассчитан твой новый альбом? Он не очень-то соответствует сегодняшней моде.

РОДЖЕР УОТЕРС: Мы скоро это выясним. Надеюсь, хорошая музыка никогда не выйдет из моды. Похоже, публике уже наскучили подростки в бейсбольных кепках, надетых задом наперед, и рэпперы, бормочущие бессмысленные слова на фоне чужой музыки. Есть масса людей, которые с удовольствием послушают мой альбом, радуясь возможности выбрать что-то другое.

Понимаешь, когда я иду в кинотеатр, я не хочу смотреть на этого гребаного Брюса Уиллиса. Мне наскучила вся эта чушь. Я хочу увидеть что-то волнующее. Хочу выйти из кино со словами «Вот это да!», оказаться по-настоящему пораженным или взволнованным… Фильмы сегодня такие скучные. Они очень блеклые и однообразные.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Тебе никогда не хотелось сочинить что-нибудь простое, например песню о любви?

РОДЖЕР УОТЕРС: Я никогда не сочинял того, чего мне не хотелось. Тысячи и тысячи музыкантов сочиняют песни о любви, записывая их на диски; им хватает конкурентов и без меня.

Не так много музыкантов занимаются звуковыми эффектами, мало кто — сюжетно-тематическими произведениями, мало музыкантов, старающихся сделать так, чтобы одна песня перетекала в другую, чтобы весь альбом имел форму и содержание, старающихся сделать нечто драматическое, диск, который ты ставишь на проигрыватель и слушаешь с начала до конца, — мало музыкантов занимаются теми вещами, которыми предпочитаю заниматься я, когда записываю альбом.

Меня также спрашивают: «Почему ты не поешь песни под акустическую гитару?» Что ж, кто знает, может быть, когда-нибудь я этим и займусь. Однако это все равно что спросить Ван Гога: «Зачем все эти широкие мазки кистью, яркожелтые и лиловые цвета? Почему ты не рисуешь чернильной ручкой какие-нибудь маленькие картинки и кошечек, сидящих на стуле?» Ван Гог совершенно резонно ответил бы: «Ну ты и дурак». По-моему, если ты часто меняешь стили, ты плохой художник.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Тебя не волнует, когда тебя называют претенциозным, чересчур амбициозным?

РОДЖЕР УОТЕРС: Если кто-то захочет назвать меня претенциозным и амбициозным, поверь мне, он не будет первым и не будет последним. Но должен ли я думать: «О боже, мне лучше не записывать эту песню, кто-то может сказать, что она претенциозная или чересчур амбициозная!»? Пошли они на хер.

Возможно, мои притязания на грандиозность необоснованны. Однако в некотором отношении и «Dark Side Of The Moon» и «The Wall» тоже были претенциозными в свое время, и, однако, оба альбома популярны спустя много лет, это хорошие произведения. Поэтому меня не волнуют подобные высказывания.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Как коммерческая неудача твоих сольных альбомов и турне повлияла на тебя?

РОДЖЕР УОТЕРС: Признаюсь, особенно на гастролях с «Pros And Cons», это был большой сюрприз для меня. Поэтому это было что-то вроде процесса обучения. Не знаю. Тогда я был расстроен. Но теперь я понял, что никто не знает, кто я такой, и все пришлось начать сначала… Я ожидал, что большее число людей знает, кто я и что сделал. Но они не знали. Они до сих пор не знают. Если альбом «Amused To Death» будет иметь успех, большой процент людей, купивших его, так и не обнаружат связи между мной и группой «Pink Floyd». И это хорошо. В некотором отношении я предпочел бы, чтобы они остались в неведении.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Ты знаешь, кто твоя публика?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, я знаю, кто эти люди. У них нет возраста. Это люди, читающие стихи, люди, которых волнует музыка. Люди, подобные мне. Люди, которые не хотят смотреть на Брюса Уиллиса. Они хотят смотреть «Рокко и его братья» или «Похитители велосипедов». Я помню «Похитителей велосипедов», мне было лет одиннадцать-двенадцать, и, я помню, я был тронут до слез этим фильмом.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Какие фильмы тебе нравятся?

РОДЖЕР УОТЕРС: Реальные истории с реальным началом, реальной серединой и реальным концом, рассказывающие о реальных человеческих чувствах. Персонажи должны пробуждать сочувствие, они не должны быть поверхностными. Мне совершенно не интересны ни Арнольд Шварценеггер, ни Сильвестр Сталлоне, ни Брюс Уиллис, вся эта чушь в стиле «экшн», потому что их персонажи абсолютно бессодержательные, картонные персонажи… Они должны быть реальными людьми, с которыми происходят реальные истории.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Какую пользу ты приносишь своим творчеством?

РОДЖЕР УОТЕРС: Надеюсь, в моем творчестве присутствует тема борьбы за права человека… И озабоченность тем, как мы, люди, общаемся друг с другом. Поэтому если оно заставляет обсуждать эти вопросы и находится при этом в авангарде рок-музыки, оно выполняет полезную функцию.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Ты о многих вещах говоришь оптимистично.

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, мы должны быть оптимистами, не так ли? Не вижу особого смысла быть пессимистом.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Почему же журналисты называют тебя циником?

РОДЖЕР УОТЕРС: Это абсолютно типичное и стандартное для них поведение — то, что на тебя навешивают ярлык, и однажды созданный образ очень трудно изменить. Двадцать лет назад на меня навесили ярлык, что я циничный, тяжелый, мрачный, неприятный человек, и до сих пор он на мне висит. То, какой я на самом деле, никак не отражается на этом образе.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Почему на тебя навесили именно такой ярлык?

РОДЖЕР УОТЕРС: Двадцать лет назад у меня были длительные периоды, когда я не общался с журналистами, и часто это интерпретировалось негативно. Также я иногда был несправедливо суров с журналистами. Впрочем, я по-прежнему не выношу дураков. Я ведь не идиот.

«Los Angeles Times Calendar», 13 сентября 1992 г.

РОДЖЕР УОТЕРС В ИТАЛИИ

Роджер Уотерс в начале сентября 1992 года посетил Италию, рекламируя свой новый альбом «Amused To Death». Первый контакт с прессой у него был в Милане, второй в Риме. Вот лишь некоторые его высказывания.

О мире в целом

Капитализм становится хуже день ото дня, поэтому мы не должны считать марксизм наихудшим из зол.

О концерте «The Wall» в Берлине

В итоге мы пока не окупили затраты (1,5 миллиона фунтов) из-за высокой стоимости представления (особенно из-за расходов на артистов — они все хотели лимузины) и из-за того факта, что мы получили только 400 тысяч долларов вместо 2,5 миллиона за право трансляции концерта по телевидению. Двойной альбом по-прежнему хорошо продается, поэтому ничего еще не потеряно.

Об альбоме «Amused To Death»

Я живу своей жизнью, я стараюсь осознать свои чувства и выразить их в своей музыке. Обложка альбома — это парафраз фильма Стэнли Кубрика «2001 Space Odissey» («Космическая Одиссея 2001 года»): обезьяна, которая смотрит телевизор. Эта обезьяна символизирует всех нас.

О телевидении

Я пою, чтобы не умереть от смеха, созерцая телевидение, которое делает бомбы суперзвездами грандиозного шоу. Телевидение предлагает только ложь и рекламу, редко хорошую информацию; как бы то ни было, вот уже 8 месяцев, как я снова влюбился, поэтому я больше не смотрю телевизор.

О жизни

Не думаю, что я — Кассандра, что я настоящий предсказатель, на которого не обращают внимания. Мысль о свободе личности возродилась лишь 200 лет назад со взятием Бастилии, даже если она и лежала в основе учения Христа. В действительности Христос был гласом вопиющего в пустыне. Неудивительно, что Джордж Буш до сих пор не считается с ним.

О его планах