Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн

«Ввиду того, что в Австралии прислуга, а главное такая, которая оставалась бы на одном месте долго (т. е. несколько лет) большая редкость, то я решил взять со временем прислугу в Австралию, по крайней мере, одну, из России, почему Вы меня обяжете, если в продолжение зимы и весны найдете где-нибудь в деревне (в Малине или Пенязевичах) девочку лет 9 или 10 (не старше 10) славянского, но никак не еврейского происхождения, сироту, здоровую, не чересчур здоровую и не слишком некрасивую…» (ММ 5: 487).

Зачем ему в Австралии нужна была именно сирота, да еще оторванная от родной среды и не владеющая языком окружения? Видимо, чтобы некому было вступиться.

Можно себе представить реакцию невесток на эти странные послания — как высоко они подняли брови и как плотно поджали губы. Маклай так и не получил желанную сироту славянского (никак не еврейского) происхождения, не чересчур здоровую и не слишком некрасивую.

Итак, сексуальные вкусы Маклая сводились к педофилии (осложненной антисемитскими чувствами). Однако вполне вероятно, что в ней кроме гетеросексуальной основы была и гомосексуальная направленность. Уж очень назойливо в его окружении выступают сильно зависимые от него мальчики. В первом путешествии на Новую Гвинею это был новозеландский подросток по кличке Бой (англ. «мальчик»), которого он очень любил и который умер от лихорадки и был тайно похоронен в море. Его гортань Маклай успел заспиртовать для своего коллеги Гегенбаура. Можно скрепя сердце примириться с мыслью, что подросток был лучше взрослого в выполнении тех трудных задач, с которыми нужно было справляться путешественникам.

Но в том же путешествии в самом его начале (10 ноября 1871 г.) Маклай предложил туземцам сделку:

«Я показал им два больших ножа, фута в полтора длиною, и, шутя и смеясь, объяснил им, что дам эти два больших ножа, если они оставят жить у меня в Гарагасси маленького папуасенка, который пришел с ними. Они переглянулись с встревоженным видом, быстро переговорили между собою и затем сказали что-то мальчику, после чего тот бегом бросился в лес. Туземцев было более десятка и все вооруженные. Они, кажется, очень боялись, что я захвачу ребенка» (ММ 1: 115).

Боязнь имела основания. А если бы они согласились?

Затем появился мальчик Ахмет или Ахмат, раб, подаренный Маклаю султаном тидорским.

«Я получил Ахмата, 11- или 12-летнего папуаса, — пишет Маклай, — от султана тидорского в январе этого года. Пробыв около четырех месяцев на клипере «Изумруд», он выучился говорить по-русски, и на этом языке мы объясняемся. Ахмат сметливый, непослушный, но добрый мальчик, который делает усердно и старательно то, что ему нравится делать, но убегает и скрывается, как только работа ему не по вкусу» (ММ 1: 269).

Такой ли слуга нужен в экспедиции?

Ахмат. Папуасский мальчик лет 12.

Рисунок Н. Н. Миклухо-Маклая

Тем не менее Ахмат сопровождает Маклая во всех странствиях между первым и третьим посещениями Новой Гвинеи, с 1873 по 1876 год, и только болезни мальчика понуждают иногда оставлять его на базе. Во вся ком случае он с Маклаем в опасных путешествиях по Малайскому полу острову — тех, дневники которых сожжены. В составленном в это время (1874 г.) завещании Миклухо-Маклай распределяет, что именно оставит другу Мещерскому книги, рукописи, рисунки, чертежи), что — антропологическому музею (коллекция черепов), что — Географическому обществу (этнографические коллекции). А четвертым и последним пунктом значится: «моему маленькому слуге, папуасу по имени Ахмат тысячу рублей серебром» (ММ 5: 565) — это колоссальная сумма! А родственникам — ничего! И это в то самое время, когда семья Миклух жила весьма скромно и, отрывая от себя, посылала Николаю деньги…

Могла быть, конечно, платоническая привязанность к смышленому, хотя и отлынивающему от работы мальчишке, но таскать его с собой в опаснейшие путешествия и завещать ему почти все наличные деньги можно было лишь при большой любви. А что и в этой любви вряд ли обошлось без сексуальной (гомосексуальной) составляющей, видно по графике Маклая, среди которой много рисунков мужских гениталий с фаллокриптами (туземными крышечками для фаллосов) и без всяких прикрытий — просто так. Видимо, потому, что нравился сам предмет.

Наблюдая папуасских девочек и мальчиков 8–9 лет, бегающих совершенно голыми, Маклай делает следующее замечание, достойное пера Шопенгауэра: «длинные туловища и короткие ноги девочек невольно обращали внимание сравнительно с легким, свободным бегом длинноногих мальчиков» (ММ 1: 204).

Фаллокрипт боссо с европейским ремнем, о. Танна

Фаллокрипты: а) из раковины, о. Ниниго; б) о. Тасико;

Длинноногие мальчики, включая Ахмата, могли воспринимать «при хоти» Маклая без сопротивления не только потому, что он был «человеком с Луны», но и потому, что поглощение мальчиками мужской спермы (оральным способом или анальным) было широко распространено среди папуасов и меланезийцев и считалось нормой на ряде островов. Существовал специальный обряд — как это делать. Мальчики верили, что таким способом они приобщаются к мужской силе и растут лучше. Не осталось записей Маклая на сей счет, но обычай хорошо исследован рядом путешественников (Bleibtreu-Ehrenberg 1980; Herdt 1981, 1984, 1987).

Мужчина с о. Малекула, 17-18 лет, его фаллокрипт. Рисовано на Таити в 1871 г.

Когда Маклаю пришла в голову идея, что его сексу альные вкусы могут найти свободное удовлетворение на Востоке, в путешествиях, трудно сказать. Возможно, впервые эта идея озарила его в первом путешествии с Геккелем и затем без него с Германом Фолем по Марокко, когда они, переодетые в арабские одеяния, пробирались под видом хакимов в Гибралтар. Общеизвестна распространенность гомосексуальных утех в арабских странах Северной Африки и относительная свобода таких отношений в этом регионе. Страны эти по сей день служат Меккой для гомосексуальных европейских туристов.

Возможно, именно с того памятного путешествия специалист по губкам и рыбам стал обращать всё больше внимания на различия обычаев и культурных норм разных народов,