Сфера влияния - Вячеслав Васильев

   Она тоже, как это говорят, была «успешная». Работа, карьера, деньги... В общем - всё, кроме личной жизни. Мало кто представляет себе, как тяжело жить на свете красивой умной женщине. Не хитрой, а именно умной... И сильной... Не в физическом смысле, конечно... Когда сложно найти мужчину не то, чтобы сильнее себя, а хотя бы равного себе...

   Я тоже тогда не представлял... Просто, встретил наконец ту единственную, с которой захотелось связать свою судьбу. Однако сначала я впечатления на неё не произвёл. Завоёвывать её сердце пришлось долго и упорно. Но мне это удалось. Я был на седьмом небе... Она тоже была счастлива. Мы обсуждали дату свадьбы и имена будущих детей... Она очень хотела детей. И побольше...

   Но... Как-то под Новый Год ей стало плохо... Обратилась в больницу. Мы привыкли, что наша медицина всесильна. Все болезни лечатся, людей вытягивают с того света в самых сложных ситуациях... Оказалось, это не так.

   Время от времени непонятно откуда возникают новые болезни. Неизвестные науке. И никто не знает, как их лечить. Надя заболела именно такой болезнью. Синдром Коденко-Старцева... Слыхали о таком? Нет? Ваше счастье... Хотя, сейчас его вполне успешно лечат. А тогда... Она умирала, и знала что умрёт. Хотя и надеялась до последнего... А я... Я ничего не мог поделать.

  Я не представлял до этого, что может быть что-то, с чем я ничего не смогу поделать... Она угасала на моих глазах. Даже хуже. Мне не разрешали быть с ней рядом, так как болезнь была новая, неизученная. Пускали к ней в палату раз в день на пять минут, и то общаться можно было только через силовую плёнку. С каждым моим визитом я видел, как жизнь уходит из неё... Она беспомощно и как-то виновато улыбалась, а я пытался как-то развеселить её и обнадёжить... Хотя чем можно развеселить умирающего человека?

  Когда я пришёл к ней в последний раз, она уже не могла говорить... Только поворачивала ко мне голову, и широко раскрывала глаза. Истекли отпущенные мне пять минут, и надо было уходить... А я не мог оторваться от её глаз... Я пятился к двери и смотрел на неё... А она на меня...

  На следующий день её не стало.

  И мой мир рухнул.

  Как глупо устроена жизнь... И смерть... Она была достойна стать королевой, а от неё осталось только тире между двумя датами...

  Я никак не мог приучить себя к мысли, что её больше нет... Я оглядывался на улице на женщин, одетых как она. Как бы ни старались дамы, у них никогда не получается одеваться «не так, как все». Потом мода изменилась. И я уже просто искал в лицах встречных женщин знакомые черты. И не находил...

  Когда я читал в детстве сказки, у многих из них было стандартное окончание: «Они жили вместе долго и счастливо, и умерли в один день». Я понимал про «долго и счастливо», а второй пункт пропускал мимо ушей...

  И только потеряв любимую, я понял, как это важно - умереть в один день.

  Мне тогда очень хотелось уйти вслед за Надей... Тем более, что часть меня уже умерла. Вместе с ней... Но частица её осталась жить во мне. В памяти, в сердце... И если бы я убил себя, я убил бы и её. Это меня удержало на краю.

  Но не удержало от запоя. Пил я конкретно и долго, всё старался утопить горе... А оно не тонуло... Но однажды я проснулся трезвым. В казарме. Оказалось, спьяну я записался в наши доблестные вооружённые силы, - Шелехов иронично улыбнулся уголком губ, - в пехоту. Я потом долго пытался вспомнить, что меня подвигло на такой шаг. Но так и не вспомнил. После того, как я потерял Надежду, мне захотелось что-то сделать, чтобы женщины и дети не умирали. Мы - мужики. Нам положено умирать, защищая своих женщин, Родину, честь... А они... Они должны жить. И помнить о нас... В общем, медиком я становиться не хотел. Оставалась армия. Возможно, проходя мимо вербовочного пункта, я вспомнил это своё намерение.А может быть, я всё же подсознательно сильно хотел умереть, и нашёл место, где вероятность моей скорой встречи с Наденькой многократно возрастала. Непонятно только, как меня в таком случае «пропустили» психологи. Может, накладка какая вышла. Бывает...

  Однако геройски погибнуть у меня не получилось. Хотя и служил в штурмовой роте, на переднем крае... Может, потому, что смерти я не боюсь, только уважаю... Но иногда мне кажется, что Надя стала моим Ангелом-хранителем, и бережёт меня от шальной пули и лазерного луча...

  А молюсь я, чтобы с ней ТАМ всё было хорошо... Я, конечно, достаточно образованный и умный, чтобы понимать, что, может быть, нет ни бога, ни чёрта, ни ада, ни рая... И что, скорее всего, если кто где и есть, то он совсем не такой, как его описывают святые отцы... Но я никогда себе не прощу, если после смерти действительно что-то есть, а я не сделал ничего, чтобы Надюшке было лучше... И я надеюсь встретится с ней ТАМ когда-нибудь... Хотя бы на минутку... Узнать, что ей хорошо. А там уж - куда направят... - прапорщик невесело усмехнулся... Вот такие странные у меня молитвы.

  Так что мой вам совет: Не откладывайте поиски второй половинки «на потом», а как найдёте - не откладывайте с наследниками... Жизнь коротка, и побыть в ней хоть немного счастливым можно и не успеть...

  А насчёт моего поведения в учебке...

  Я отслужил пять лет по контракту. Потом ещё пять лет... Кстати, в той самой седьмой роте в то самое время...

  - Так ведь это ж было!... - не удержался Карлаш.

  - Ну да, мне восемьдесят три года, сынок... Точнее, внучок. В общем, в линейных частях я служил долго... Но годы берут своё. И, когда мне предложили перейти в учебку штрафбата, я согласился. Работа непыльная, вахтовый метод... Два месяца службы, два месяца дома, с семьёй... Иногда вот только в такие командировки, как сейчас, посылают, когда группа неукомплектована.

  Да. Семья у меня есть. Несколько лет помогал вдове боевого товарища, а потом она предложила жить вместе... Я подумал, и согласился. Женщина она хорошая, жалко было бы, если бы досталась подлецу... У нас ведь как бывает: настоящие мужики гибнут за Родину, а всякая шваль потом брюхатит их женщин... Так и стали жить-поживать, да добра наживать... У неё двое детей было, и вместе ещё троих сделали. Живём душа в душу, но любовь у каждого осталась одна. И ни я этого не скрываю от неё, ни она от меня. Вот так...

  Так что свой долг перед людьми я выполнил по полной, - Шелехов поднял голову и оглядел притихших бойцов, - Чего и вам желаю. Ну, да я отвлёкся. Возвращаясь к своему мерзопакостному поведению в учебке, могу сказать, что всё это проделывалось по заданию психологов. Нужно им это было для чего-то... Никак вот им нельзя было без того, чтобы вас постоянно мордой в грязь не макать. Так что - ничего личного... И скажите спасибо, что на этом месте оказался я, а не настоящий садист.

  В общем, возможно, зря я вам всё это рассказал, - вздохнул Шелехов после краткой паузы. Чтобы всё это понять, надо такое пережить самому. Чего никому из вас не желаю... Даже медики, вон, не понимают... - усмехнулся он, - Говорят, болезнь... Предлагают вылечить. А я не хочу. На профпригодность не влияет, так что - пусть... Вот так и болею... Ладно, орлы! Отдохнули, и хватит. Ну-ка, быстренько все вкололи «отрезвин»!

  Состав подействовал не то чтобы мгновенно, но очень быстро. Уже через пять минут народ был, как стёклышко. Шелехов оглядел своих посерьезневших бойцов, и сказал:

  - А теперь о главном: Все вы знаете, что нам в сопровождение дали эсминец, и по этому поводу немного расслабились. Так вот, поверьте стариковскому чутью: нам предстоит серьёзная заварушка. И никакой эсминец нас от неё не убережёт. Я тут заглянул одним глазком в судовые документы... Мы везём то, чего ни при каких условиях везти не должны...

  Что - не спрашивайте. Но не должны - это точно... В общем, сегодня, пока мы ещё не вышли из сферы действия планетарной ПКО - отдыхайте. А с завтрашнего дня начинаются боевые дежурства. Первой заступает моя группа, через двенадцать часов её сменяет ваша, господин барон. Выходные отменяются. Боевая подготовка - три часа из времени вахты. Дополнительные тренировки прекращаются. Бережём силы для боя. У меня всё. Да, кому интересно - пляж сейчас в зоне отдыха на противоположном конце корабля, - с этими словами Шелехов обернулся, и побрёл по протоптанной в снегу тропинке к скрытому за заснеженными пластиковыми деревьями выходу.

  После короткого совещания штрафники разделились: Белецкий с Карлашем решили сгонять на пляж, а остальные - провести остаток последнего выходного в личных каютах. Скорее всего, выбор остальных был более правильным: толком расслабиться у Егора и Сашки не получилось. Остаток дня они провели в споре на тему: действительно ли Шелехов считал, что встреча с врагом в этом рейсе неизбежна, или просто решил припугнуть подчинённых, чтобы они не очень расслаблялись. Егору более правдоподобной казалась первая версия, Сашке - вторая. В конце концов, решив, что «время нас рассудит», приятели разошлись по каютам, так как приближалось время отбоя.