В Ставке Верховного Главнокомандующего - Александр Бубнов

Пусть будет так: исчерпывающий и бесспорный ответ, конечно, мог бы дать один лишь опыт, то есть попытка осуществить эту операцию.

Но тут-то именно и возникает грозный вопрос почему: раз от этого зависел исход войны, раз осуществления этой операции требовало правительство, раз этого хотел Государь, раз на этом настаивали моряки, — верховное командование, пожертвовавшее сотнями тысяч потерь для второстепенных операций на фронте, как, например, при озере Нароч, не решилось рискнуть 2–3 дивизиями для попытки своевременно осуществить решающую Босфорскую операцию; почему оно не поставило в своих планах эту операцию хотя бы вровень с подготовкой прорыва на Юго-Западном фронте и почему оно само не настаивало на ее осуществлении, а, наоборот, смотрело на нее как на излишнюю затею?

На этот вопрос возможен лишь один ответ, который заключается в том, что наше верховное командование, после ухода с поста Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, не отвечало в достаточной мере своему назначению, особенно в той, бесконечно трудной, обстановке, в которой ему пришлось действовать.

Из катастрофы, постигшей Россию в 1-й мировой войне, можно сделать несколько поучительных для всех вообще государств и народов выводов.

Прежде всего подтвердилось, что в обстановке современных войн, в которых участвует весь народ, а не одна лишь армия, как прежде, успех может быть достигнут лишь при условии полного единения власти с народом, что имеет место лишь в действительных демократиях, где власть исходит от народа и перед ним ответственна, а никак не при безответственных монархиях или диктатурах. В этом отношении победа, одержанная Россией во 2-й мировой войне под режимом сталинской диктатуры, составляет исключение, подтверждающее вышеприведенный вывод, ибо сам Сталин после войны удивлялся, как его не сверг, пользуясь войной, русский народ; произошло же это лишь потому, что русский народ был поставлен перед выбором: идти ли в чужое немецкое рабство или остаться под властью сталинской диктатуры, и выбрал последнее.

Особенно же подтвердилось и то, что во время войны настоятельно необходимо оберегать всеми способами дух нации и принимать всяческие меры для поддержания его на должной высоте, дабы вся нация была способна выдержать до конца крайнее моральное напряжение, требуемое от нее современными условиями войны; но никак не ослаблять силу сопротивляемости ее духа пагубным, а тем более оскорбительным для нее направлением внутренней политики. В связи с этим нельзя не отметить того, как бережно относились во время 2-й мировой войны американское правительство и верховное командование к духу своей нации, и с каким неусыпным вниманием относились ко всяким, даже незначительным, факторам, которые могли бы так или иначе влиять на ее душевное настроение.

Существует мнение, что в условиях громадного прогресса современной военной техники сила духа по сравнению с оружием, то есть с материальными средствами, имеет в современной вооруженной борьбе гораздо меньше значения, чем это было в прошлом.

Мнение это не только ошибочно, но является следствием полного непонимания самого существа вооруженной борьбы. Наоборот, сила духа имеет теперь гораздо большее значение, чем прежде, ибо невероятное разрушительное действие современного оружия, поражающее одинаково и бойцов на фронте, и население страны, требует от всех них громадной силы духа, чтобы выдержать это разрушительное действие и не поддаться влиянию инстинкта самосохранения, побуждающего их к отказу от борьбы.

Поэтому-то поддержанию духа не только бойцов, но и всего населения должно быть в современной борьбе посвящено самое тщательное внимание. Между тем история в многочисленных примерах показывает, что главными факторами силы духа бойцов и всего населения являются популярность личности вождя, стоящего во главе вооруженной силы, и любовь и доверие народа к своей правительственной власти.

Пренебрежение этими факторами, а тем более действия, направленные вопреки им, есть настоящее безумие, последствия коего ясно видны в трагическом для России исходе 1-й мировой войны.

Затем сам характер военных действий в современной войне показал, что широте ее охвата, когда в ней участвуют не только отдельные государства, но даже целые континенты и почти весь мир, никак не отвечают узкие и незыблемые стратегические доктрины, а наоборот — чем шире охват войны, тем большая широта стратегической идеологии необходима для успешного руководства военными действиями.

Впрочем, история военного искусства показывает, что на стратегию как науку — больше чем на многие другие науки, — влияет социальная эволюция человечества и прогресс техники, причем это влияние всё более ускоряется в связи с ускорением темпа этой эволюции и прогресса. Поэтому, особенно за последнее время, происходят, от одной войны к другой, значительные изменения в стратегической идеологии, которые должны быть внимательно изучены и преподаны с кафедр высших военно-научных учреждений; в противном случае военачальники, не отличающиеся широтой взглядов, действуя в будущей войне по застарелым стратегическим доктринам, не будут в состоянии руководить военными действиями в полном согласии с современной военной обстановкой и извлекать из нее соответствующую пользу. К сожалению, это имело место в нашем стратегическом руководстве военными действиями во время 1 — й мировой войны, что в первую очередь следует приписать застарелости и косности стратегической идеологии, преподававшейся с кафедр нашей Академии Генерального штаба, о чем столь талантливо и авторитетно говорит в своих послевоенных трудах наш выдающийся военный ученый и писатель генерал и профессор Н.Н. Головин.

Впрочем, застарелость стратегической идеологии перед 1-й мировой войной может быть отмечена и в некоторых иностранных высших школах.

Для достижения страной высших степеней своего развития и благосостояния необходимо, чтобы ее правители неуклонно держались выработанного в согласии с ее социальными и экономическими интересами направления внешней политики, потому и называемой национальной или государственной.

Чрезвычайно в этом отношении поучительна — правда, на наш счет — политика Англии.

В течение последних 150 лет одним из элементов английской национальной политики — нигде не написанной, но имеющей столь же непоколебимую силу, как английские традиции или неписаная английская конституция, — было враждебное отношение к России.