Страдания юного Вертера. Фауст (сборник) - Иоганн Гете

Внутренний двор замка, окруженный богатыми причудливыми строениями средневековья[173]

Вертушки, дуры, истинные женщины,Игрушки мига, жертвы настроения!Ни в счастье, ни в несчастье не умеетеВы показать характер свой с достоинством.Ни в чем у вас нет лада и согласия,И только в крайней боли или радостиВсе, как одна, визжите вы и воете.Довольно, не трещите! Молча выждите,Что порешит высокая владычица.

Где ты, пророчица? Зовись, как вздумаешь,Хоть Пифониссой, но навстречу выгляниИз внутренности замка. Впрочем, если тыОтправилась уведомить хозяина,Чтоб мне прием устроил подобающий,Тогда спасибо, и безотлагательноПредставь меня герою достославному.Покоя жажду я, конца блужданию.

Царица, не ищи старухи взорами.В тумане, может быть, осталась, гадкая,Из недр которого, путем неведомым,Перенеслись сюда мы, ног не двигая,А может быть, она ушла действительноВнутрь переходов предварить владетеля,Чтобы тебя по-царски, с честью принялиВ волшебном этом замке, как бы выросшемИз многих крепостей соединившихся.Но посмотри: вверху, по окнам портикаВзад и вперед снуют толпой служители.Тебе прием заслуженный готовится.

От души отлегло. Посмотрите туда,Как учтивой толпой милых юношей рядСтройным шествием в лад сходят вниз не спеша.По чьему повеленью пред нами предсталВозмужалых подростков пленительный рой?В чем их прелесть? В равненье, в осанке, в ходьбе,В их, венчающих лоб, белокурых кудряхИли в ямочках щек, что, как персик, в пуху,Так и манят, как персики, их укусить?Укусила б, но – страшно сказать: укушу, —Рот наполнится прахом могильным.

Эти красавцыПодходят сюда.Что они вносят?Трон и ковер,К трону подножьеИ балдахин.Полог шатровый,Как нимб облаков,Нашей царицыВенчает главу.Вот она всходитНа трона ступень.Мы полукругомЦепи сомкнем.Славен, славен, славен трикратноЭтот благословенный прием.

Да, если боги человеку этомуВысокий рост, осанку, обходительностьНе в ссуду дали, а на веки вечные,Он будет все увенчивать победою:Бои ль кровопролитные с мужчинами,Или с красавицами стычки мелкие.Ценила в прошлом многих я и видела,А этот лучше всех. Вот он почтительноПриблизился. Царица, обратись к нему.

Царица, вместо надлежащей встречиИ слов привета, выдаю тебеЗакованного в цепи человека.Свой долг нарушив, мой нарушил он.Стань перед госпожою на колениИ повинись пред нею, низкий раб.Царица, это сторож наш на башне.На редкость зоркий, он поставлен мнойОсматривать с дозорной этой вышкиВесь кругозор полей до той черты,Где сходятся вдали земля и небо,И доносить про все, что разглядит,Будь это стадо или вражье войско.Стада храним мы, а врагов мы бьем.Представь себе, что сделал он сегодня:Ты здесь, – он не доносит ничего,И по его вине мы упускаемОставшееся время, чтоб предстатьВ готовности перед высокой гостьей.Достоин смерти он, и он давноЛежал бы на земле в крови, казненный,Но вот он тут, и ты сама реши,Что делать с ним, казни его иль милуй.

Хотя бы ты царицей и судьейЛишь для того меня над ним поставил,Чтоб испытать меня, начну с того,Что составляет первый долг судейский,И обвиняемого допрошу.

Стать вели мне на колени,Жить и с жизнью распроститься,Я тебе без разделеньяВесь принадлежу, царица.Как всегда, я ждал с востокаУтром солнце со стены,Но оно сегодня к срокуВстало с южной стороны.Я не видел башни шпиля,Я не видел гор и нив,На единственном светилеЖадно взор остановив.Зренье рыси мне досталось.Рыси, хищницы лесной,Но теперь перемешалосьВсе, как сон, передо мной.Мост подъемный пред твердыней,Башня, крепостной курганПред лицом такой богиниРазом канули в туман.В ослепленье, став у края,Не сводил с нее я глаз.Вот она стоит, живая,Так же ослепляя вас.Рогом не дал я сигнала,Долг дозорного презрев.Жалуй плахой иль опалойИль смени на милость гнев.

Не вправе взыскивать я за провинность,Которой я виной. О, горе мне!Меня преследует печальный жребийТак обольщать весь век сердца мужчин,Что больше ничего они не помнят.Обманом, силою, захватом в пленМеня герои, боги, полубогиИ демоны таскали за собойВ своих походах, битвах, отступленьях.Сперва я голову кружила всемВ одном своем лице, потом в двояком,В тройном и четверном. ОсвободиЗакованного. Бедный не повинен.Кто ослеплен богами – чист душой.

Царица-лучница, с тобою рядомЯ вижу пораженного стрелой!Охотница, стреляешь ты так метко.Что, чуть ты натянула тетиву,Я во мгновенье ока тоже ранен.Воображаю, сколько будет жертв,Когда ты воцаришься в нашем замкеИ в нем засвищут тучи этих стрел!Чем стану я? Ты мне мой двор взбунтуешь,Небезопасным станет камень стен,И, я боюсь, тебе, победоносной,Все войско восхищенно присягнет.Что остается мне, как не отдатьТебе во власть себя и все владенья,Которые своими я считал.У ног твоих позволь мне всенародноПризнать тебя своею госпожой,Которой только стоило явиться,Чтоб покорить нас и занять престол.

Царица, я пришел назад.Ты бросишь человеку взгляд,И сразу же, ошеломясь,Он нищ, как голь, богат, как князь.Чем был я? Чем успел я стать?Что делать мне, что предпринять?Хоть взгляд мой молнией бы жег,Он сломится о твой порог.С востока накатил наш вал,И запад содрогнулся, пал.Народу двигалась тьма темВ степи, не меренной никем.Свалился первый, стал второй,И следующий занял строй,Единому заменой сто,И убыль тысячи – ничто.На место с места, вплавь и вбродНеслось нашествие вперед,И где вчера я был главой,Сегодня буйствовал другой.Хватали все, кто чем прельщен.Иные уводили жен,Иные угоняли скот,Коней же – все наперечет.А я рукою знатокаБрал вещь, которая редка,И доли в общем грабежеНе требовал при дележе.Я нападал на кладов след,И их вытаскивал на свет,И отпер не один баул,Во все карманы заглянул.И золота не мог я счестьИ отдавал каменьям честь.Пусть у тебя на сердце тутИграет этот изумруд.А этот жемчуг дорогойПовесь в ушко себе серьгой.Вот и рубин, но он поблекПеред твоим румянцем щек.Все это раздобыл я самИ приношу к твоим ногам.Тут битв кровавых урожай,И ты его не отвергай.Вот ящики и сундуки.По манию твоей руки, —И это ведь не похвальба, —Набью я ими погреба.Едва на трон ты поднялась,Богатство, сила, ум, пленясь,Благоговейно пали ницПеред царицей из цариц.Всей этой кучею добраЕще я дорожил вчера,Теперь я вижу, – это прах,Я отдал все, я нищ и наг.Я отдал все, я нищ, убог,Я всем, что было, пренебрег,Но улыбнись, и за уронСполна я буду награжден.

Скорей добычу эту унесиБез знаков похвалы и порицанья.Царице в замке все принадлежит,И часть дарить ей поздно и бесцельно.Нагромозди дары до потолков.Укрась в невиданных размерах залы.Пусть роскоши недышащая жизньВ покоях разместится без движенья.В предупреждение ее шаговСтели везде ковры перед царицей,Чтоб было в залах мягко ей ступатьИ чтобы блеск глаза ее встречали,Не ослепляющий одних богов.

Господин, такой пустякСделает слуга и так.Челядь в замке вся сполнаЭтой гостьей пленена,И военный гарнизонБез оружья покорен.Перед силой этих чарХолодеет солнца жар,Так красой ее давноВсе в ничто обращено!

Хочу поговорить с тобой. ВзойдиНа возвышенье. Сядь со мною рядом.Незанятое место ждет того,Соседство с кем и мне защитой будет.

Позволь тебе присягу принестиИ руку дай поцеловать, которойМеня ты подымаешь до себя.Меня в своем бескрайнем царстве сделайРегентом, соправителем, слугой,Поклонником, защитником – чем хочешь.

Немало насмотрелась я чудес,Наслушалась того, пожалуй, больше,О многом бы хотела я спросить,И первым делом: отчего так странноПленяла речь служителя того?Он подгонял так стройно слово к слову,Как в хоре сочетают голоса,Лаская слух их сменой и согласьем.

Когда тебе наш говор по душе,Полюбятся тебе напевы наши.Ты сразу эту музыку поймешьЗа первой нашей дружеской беседой.

Как мне усвоить ваш прием красивый?

Он кроется в невольности порыва.Мы ждем, в потребности обнять весь свет,Того, кто тем же полон…

Нам в ответ.

Тогда наш дух беспечностью велик.Прекрасен только…

Настоящий миг.

Жизнь только им ценна и глубока.Тому порукою?..

Моя рука.

Что плохого в том, девушки,Если наша владычицаОбладателю замкаОкажет доверие?Мы – невольницы, пленницыС того самого времени,Как разрушили ТроюИ мы стали бездомными.Отнят выбор у женщин.Их не принято спрашивать,И былые поклонникиТолько копят им опытность.Пастухам златокудрым лиИли фавнам щетинистымОтдаваться приходитсяСообразно случайности.Все тесней прижимаются,Прислонившись друг к другу,И сближают колени,И хватаются за руки,Широко перевесившисьНад подушками трона.Для царей посторонниеСловно место пустое,И при нас они нежатся,Как на тайном свидании.

Я – далеко и близко вместе с тем,И мне легко остаться тут совсем.

Дышу едва, забывшись, как во сне,И все слова претят и чужды мне.

На склоне дней я как бы родилась,В любви твоей всецело растворясь.

Не умствуй о любви. Какой в том толк?Живи. Хоть миг живи. Жить – это долг.

Что за ветреное племя!Вздором забивая темя,Нежничать теперь не времяИ твердить любви букварь.Этих грозных труб раскатыГибелью для вас чреваты,К замку подступает царь.Войску нет конца и края,Но и ты на МенелаяСилой дружною ударь.За участье к человекуБудешь превращен в калекуТы, как раньше Деифоб.Этих вздернут по ранжиру,А царице под секиройУготован свежий гроб.

Опять помеха! Не люблю вмешательства,Оправданного даже и опасностью.Гонца-красавца портит весть недобрая,А ты уже и без того уродина.На этот раз не беспокой нас попусту,Действительной угрозы и в помине нет,А если есть, мы тоже подготовленыИ даром не дадим себя запугивать.

Вот кто от бед тебя укроет.Здесь что ни воин, то герой.Лишь тот вниманья женщин стоит,Кто рад стоять за них горой.

Дружиной грозной и жестокой,Любимцы славы и войны,Смелей вперед, сыны востока,И вы, о севера сыны!Ватага, царства низвергая,Идет, закованная в сталь.Под ней дрожит земля сырая,И гулом отвечает даль.Мы высадились у Пилоса,Нет больше Нестора в живых,И тут же у речного плесаЦарьков разбили островных.Отбросьте Менелая живоК морскому берегу назад.Пусть грабит бухты и проливыИспытанный морской пират.Когда он в бегство обратится,Отброшенный от этих стен,Раздаст спартанская царицаВам герцогства за это в лен.Пускай Коринфский перешеекГерманец валом обведет.Ахею с тысячей лазеекВозьмет в свое владенье гот.В Элиде станут франки станом,Мессену саксам отдадим,И Арголиды край – норманнамС надзором за путем морским.Объедините оборону,А в старой Спарте вековойЦарица будет вам исконнойИ общепризнанной главой.Доверивши ее заботеСтрану, которой лучше нет,У ног ее всегда найдетеУчастье, помощь и совет.

Кто красивейшую пожелал,Об оружии пусть позаботится.Лестью он приобрелНаивысшее благо земное,Но спокойно ему не даноСохранить обладанье.Пожелает обманщик сманитьИли силой похитить разбойник, —Надо в оба смотреть.Достохвальный наш князьДальновидней других.Он сумел оперетьсяНа союзников храбрыхИ послушных ему.Каждый княжий приказИсполняют на местеС общей пользой для всехИ ему в прославленье.Кто ее отобьетУ могучего друга?Он ее заслужил,Это мы признаемВ благодарность за то, что и насЗащитит он стеною и войском.

Пусть разойдутся воеводы,Мы земли дали им кругом,А сами после их уходаСредину области займем.Мы их оберегать обяжемТвой полуостров с трех сторон.С четвертой сам он горным кряжемК горам Европы прикреплен.Его луга, его дубравы,Хребты, которыми он сжат,Моей владычице по правуРождения принадлежат.Ведь здесь она, своим зачатьемВся в бога Зевса и отца,Явилась матери и братьямИз лебединого яйца.Родную землю, неизменноНе устающую цвести,Всей преданной тебе вселенной,Властительница, предпочти.Пусть сверху леденят морозыВершины гор и перевал,Немного ниже щиплют козыТраву по углубленьям скал.Ручьи, потоки, водопады,Все сочной зелени полно,И на лугу овечье стадоКолышет белое руно.Шажком расходится по кручамРогатый осторожный скотИ норовит на солнце жгучемЗабресть в пещеру или грот.Там с ними Пан в прохладном хлеве,Туда и нимфы забрались,Оттуда тянутся деревьяИз глубины ущелья ввысь.Там непокорную макушкуВздымает узловатый дуб,И клены следом друг за дружкойТолпой восходят на уступ.Там молоко дает природаДля ребятишек и ягнят,И без участья пчеловодаВ колодах пчелы мед таят.Здесь все бессмертны, словно боги,Улыбка у людей чиста,Довольство, чуждое тревоги,Наследственная их черта.Лазурью ясною согрето,Мужает здешнее дитя,Невольно спросишь: люди этоИль олимпийцы, не шутя?Где бога с сумкою пастушьейИзобразили овчары,Соприкоснулись в простодушьеВсе виды жизни, все миры.

И мы в таком же положенье.Что с нами было – позади.Дочь бога, Зевса порожденье,Себя в той мысли убеди!Мы не останемся в твердыне.В соседстве с ней, у рубежа,Аркадия еще донынеНеиссякаемо свежа.В краю безоблачности редкойС тобой укроемся вдвоем,Приютом изберем беседкуИ полным счастьем заживем.

Не ведаю, когда заснули девушки.Им снилось ли, что я на деле видела?Я разбужу их. Вот они заахают!Вы тоже удивитесь, бородатые,Рассевшиеся в зале, в ожиданииРазвязки этой были чудодейственной.Вставайте, девушки! Оправьте волосы,Глаза протрите и живее слушайте.

Ну, рассказывай скорее, что за диво приключилось?Знаешь ведь, всего охотней слушаем мы небылицы,Так нам скучно, до того нам надоело здесь средь скал.

Чуть глаза протерли, дети, и уж надоело вам?Ну так знайте: здесь в пещерах, гротах этих и беседкахБыл приют и кров дарован, как в идиллии любовной,Господину с госпожой.

Там внутри?

В отъединеньеОто всех. Одну меня лишь в услуженье допустили.Пользуясь их уваженьем, как обычай меж наперсниц,Я не все при них сидела, а по сторонам вертелась,Собирала мох, коренья и за сбором трав целебныхОставляла их одних.

По твоим словам, в пещере все, что хочешь, как на воле:Лес, луга, ручьи, озера. Что выдумываешь ты?

Разумеется, простушки! Это девственные дебри:Зал за залом, ход за ходом открывала я, бродя.Но внезапно я в пещере отзвук смеха слышу сзади,Оглянулась, – мальчик скачет по родительским коленям,С материнских рук к отцовским, – шутки, ласки, прибаутки,Взрывы смеха, вскрики счастья в радостном чередованье,Так что могут оглушить.Голенький бескрылый гений, фавн без грубости звериной, —Мальчик спрыгивает на пол, но его упругость почвыВмиг подбрасывает кверху, с двух и трех прыжков малюткаДостает до потолка.Мать кричит в испуге: «Прыгай, как душе твоей угодно,Берегись летать, однако, запрещен тебе полет!»А отец увещевает: «Верен будь земле, в ней сила,Оттого ты вверх взлетаешь, что земли коснулся пяткой,Прикоснись к ней и окрепнешь, словно сын земли Антей».Мальчик прыгает, как мячик, кверху на утес с утеса,И внезапно исчезает за обрывом крутизны,Так что кажется погибшим. Мать рыдает, знать не хочетПро отцовы утешенья, я плечами пожимаю.Вдруг – какое превращенье! Не сокровища ль там скрыты?Где достал он эту роскошь? В платье из цветов и тканейВдруг стоит пред нами он!С плеч спускаются гирлянды, на груди повязки вьются,Золотую лиру держит, и, как некий Феб-младенец,Всходит он на край стремнины. Застываю в изумленье,А родители в восторге обнимаются, смеясь.Что над ним венцом сияет? Золотое украшенье?Внутреннего ль превосходства проявившийся огонь?Но в движениях ребенка виден будущий художник,Полный с детства форм извечных и преемственных мотивов,И вот в точности таким-то, как в моем изображенье,Вы увидите в восторге и услышите его.

Это ли, критянка,Чудо, по-твоему?Сходных сказанийТы разве не слышала?Песен Ионии,Греции мифов,Встарь о богахСочиненных поэтами?Все, что на памятиНашей случается, —Отзвук слабеющийДней незапамятных.Правда хотяТвой рассказ очевидицы,Сказка о МайеПравдоподобнее.Будто сынок ееБыл, чуть родившись,Нянек толпойЗапеленат в свивальники.Но шалунишка,Красивый и крепенький,Скинул пеленкиРучками-ножками.Так оболочкуВысохшей куколкиВдруг покидаетРезвая бабочкаИ, расправляяЛегкие крылышки,В синь улетаетС игривою смелостью.Так же и этотПлут непоседливыйС детства был другомВорам и проказникам.У ПосейдонаТрезубец взял хитростью,Меч утащитьУ Ареса осмелился,Лук снял у Феба,Щипцы сгреб Гефестовы,Молнии ЗевсаСтащил бы, наверное,Если б обжечьсяНе побоялся.В единоборствеПодножку дал Эросу,Ластясь к Венере,Стянул ее пояс.

Ваших россказней прекраснейЭта струнная игра.О богах забудьте басни,Миновала их пора.Вас не понимает время,Новых требуя красот.Наше сердце только с теми,Кто от сердца речь ведет.

Если и в таком отродьеМузыка еще властна,Как же нас ее мелодийПокоряет глубина?Ярче солнца и денницы,Светоноснее зариМиг, когда рассвет родитсяВ сердце нашем изнутри.

Вас мои прыжки и пеньеПо-родительски бодрят,Заставляя в восхищеньеВаше сердце прыгать в лад.

Двух сливая воедино,Длит любовь блаженства миг,Но конечная вершина —Единение троих.

И тогда-то мы у цели:Весь я твой, и ты моя.К этому и тяготелиПобужденья бытия.

Знаки правды долголетней,Давней радости чертыУ наследника заметней,Чем в лице самой четы.

Хочу подпрыгнуть,Чтоб ненарокомНебес достигнутьОдним наскоком!Вот что желаньеМое и страсть.

Но ввысь не надоБез меры влечься!Смотри не падай,Не изувечься!Мы все погибнем,Случись напасть.

Томлюсь от скукиУ вас в объятье.Оставьте руки,Кудрей не гладьте,Оставьте платье,Не тешьтесь мной!

Подумай, милый.Чье ты спасенье!Нам смертью б былоРазъединенье.Скреплен насилуНаш мир тройной.

Увы, порветсяСогласный строй.

Сдерживай, сглаживайБуйную силу,Или нас заживоВгонишь в могилу.Черпай свободуЗдесь на лугу.

Вам лишь в угодуНе убегу.

Вот в хороводе я,Вас подхватив,Вьюсь под мелодииБойкий мотив.

Так интереснее.Двигайтесь с песнеюМерно кругом.

Ну, благодарствую!Вряд ли, фиглярствуя,Кончат добром.

Когда, кудрявоюТряхнув головкой,Рукою правоюНас крутишь ловко,Когда с улыбкоюНеотразимойФигуркой гибкоюСкользишь ты мимо,Гордись удачею:Знай, дорогой,Сердца горячиеПолны тобой.

Как диким ланям,Вам нет тут счета.Давайте станемИграть в охоту.Вы будьте дичью,Я – зверолов.

Нетрудной станетТвоя работа.И так нас тянетВ твои тенета.Твоя добыча —Мы все без слов.

Чрез лес и камни!Не цель сладка мне,А лишь преградыВлекут к себе.Победу надоКупить в борьбе.Елена и ФаустМечется как бесноватый,В голове лишь беззаконья,И как бы рогов раскатыСлышатся в лесной погоне.Что за ярость! Что за пыл!

Пробежал по кругу мимо,Сделал бешеный прыжок,Бросился неудержимоК самой дикой – и увлек.

Не уловкою умильной, —Я ее влеку насильно.Чтобы радости хлебнуть,Крепко стискиваю грудьИ целую в упоенье,Победив сопротивленье.

Стой, не тронь! Не так мы хилыВ женском существе своем.Против неугодной силыСилу мы в себе найдем.Думаешь, что так слаба я?Думай, думай – на бегуЯ схвачу тебя, играя,И тебя, смеясь, сожгу!

В склепе под землей преследуйУскользнувшую победу,В небе опиши дугу!

Ах, все овражистейГлушь чернолесья!Сбросить бы тяжести,Взмыть к поднебесью!Ветер, неистовоДуй и насвистывай!Бейся, морскойДальний прибой!

Прыгая, подобно сернам,Не сорвись в прыжке неверном!

Выше всё душою жадной,Где пространства неоглядны!Вот я вижу, где стою:Я в Пелопсовом краю.Полуостров этот мойСоздан морем и землей.

Нет разве радостиВ рощах прохладных,Брызжущих сладостьюЛоз виноградных?Зелень долиннаяЯблок полна,Ягоды винные,Мир, тишина!

Мир вам мерещится?Бой до концаЗнаменем плещетсяВ жизни борца!

Тот, кто воинственнымПылом отравлен,Миром, единственнымСчастьем, оставлен.

Где за отечествоИз рода в родЦвет человечестваКровь отдает,Можно заранееСлаву предречьВ смелом дерзанииВынувшим меч.

Посмотрите вверх, подруги!Он стоит на крутизне,Рослым воином в кольчуге,Победителем в броне.

Нет нужды в фортáх мужчине,Тын его – его рука.Крепче каменной твердыниГрудь стальная смельчака.Независимость беретсяС бою, в поле, налегке.Амазонкою деретсяМать с героем на руке.

Взвейся, поэзия,Вверх за созвездия!Взмыв к наивысшему,Вспыхнув во мгле,Ты еще слышимаЗдесь на земле!

Я в мир пришел не малым чадомИ зрелым юношей примкнуК другим передовым отрядам,Ушедшим раньше на войну.Мы во всемПризнаемБоевую честь одну.

Народившись к жизни еле,Свет увидевши едва,Рвешься ты к смертельной цели,Где слетает голова.Разве к намТы и самНе питаешь чувств родства?

Прислушайтесь к раскатам грома!Гудит земли любая пядь.Борцы, не усидевши дома,Идут страдать и умирать.Смерть – заветЭтих лет.Лучших нет, пора понять.

Смерть от ран, тоска агоний,Что нашел ты, милый, в них?

Я не зритель посторонний,А участник битв земных.

Участь смертельнаяЭтот задор!

В ширь беспредельнуюКрылья простер!Смелый бросаетсяВ битвы разгар!

Это кончаетсяНовый Икар.[175]

Кончилось вмиг торжество!Тягостна страшная явь!

Мать, меня одногоВ царстве теней не оставь!

Ты не сгинешь одиноким,Будучи в лице другомПо чертам своим высокимСвету целому знаком.Жребий твой от всех отличен,Горевать причины нет:Ты был горд и необыченВ дни падений и побед.Счастья отпрыск настоящий,Знаменитых дедов внук,Вспышкой в миг неподходящийТы из жизни вырван вдруг.Был ты зорок, ненасытен,Женщин покорял сердца,И безмерно самобытенБыл твой редкий дар певца.Ты стремился неуклонноПрочь от света улететь,Но, поправ его законы,Сам себе расставил сеть.Славной целью ты осмыслилПод конец слепой свой пыл,Сил, однако, не расчислил,Подвига не завершил.Кто тот подвиг увенчает?Рок ответа не дает,Только кровью истекаетПут не сбросивший народ.Новой песнью кончим тризну,Чтоб не удлинять тоски.Песнями жива отчизна,Испытаньям вопреки.

На мне сбывается реченье старое,Что счастье с красотой не уживается.Увы, любви и жизни связь разорвана.Оплакивая их, с тобой прощаюсь я,В последний раз к тебе в объятья падая.Прими меня, о Персефона, с мальчиком!

Держи покрепче, что тебе оставлено.Не выронь платья. Демоны подземныеУж за него со всех сторон хватаются,Чтоб унести к себе. Держи, не вырони.Хоть платье не богиня, та – потеряна,Однако ткань в твоих руках – божественна.Воспользуйся неоценимой милостьюИ улети. Она над миром низменнымПеренесет тебя, пока удержишься.Прощай. Вдали, в великой отдаленностиОт этих мест, с тобою мы увидимся.

Пущу находку эту в дело.Хоть пламя, правда, догорело,Мир и останкам будет рад.Я буду гения нарядДавать поэтам напрокат,Скрывающим одеждой старойОтсутствие живого дара.

Ну, девушки, скорее! От заклятияКолдуньи фессалийской мы избавились.Стряхнули иго ведьмы ненавистноеИ гнет бренчанья, звуков наваждение,Чужое нам и разуму противное.В Аид толпою следом за царицею,Идущей впереди, под землю спустимся.Как подобает нам, служанкам преданным,У трона Непостижной мы найдем ее.

У цариц свое общество,Рады все их присутствию,С Персефоной, как равные,Под землей они встретятся.Что же делать нам, челяди,Средь лугов асфоделевых,[176]На задворках, обсаженныхТополями и ветлами?Иль мышами летучимиТрепетать и попискиватьРади нетопыриногоПровождения времени?

Принадлежит к стихиям тот, кто имениНе приобрел и не стремился к высшему.Смешайтесь с ними. Я хочу с царицей быть.И верность наша, а не только подвигиПриобретает нам значенье личности.

Свету солнца мы отданыНе отдельными лицами,А все вместе, всем множеством,И в Аид не вернемся мы,Как мы знаем и чувствуем.Но природа бессмертнаяОбо всем позаботится,Мы, сонм духов ее,На нее полагаемся.

Прячась и перебегая в шелестенье тысяч веток,Из корней манить мы будем вверх к побегам соки жизни,То цветов пучки, то листья в волосы себе вплетая.Упадут плоды, созревши, и толпою будут людиШарить по земле, сбирать их и откусывать на пробу,На колени перед нами, как перед богами, став.

Мы к поверхности отвесной этих гладких скал прижмемся,Чтоб подслушивать все звуки, будь то шорох камыша,Птичий свист иль голос Пана. Тотчас мы ответим тем же,На жужжание – жужжаньем, громыханием – на гром,Удвояя отголоски и катя в ответ раскатыОглушительнее трижды, следом десять раз подряд.

Сестры! Мы других подвижней, пустимся ручьям вдогонку.Нас к себе потянут далей низбегающие склоны.По отлогостям, все глубже, потечем мы, орошаяПоле, пастбище, усадьбу и вкруг дома тихий сад.Кипарисы обозначат линию речного русла,Подымаясь в отдаленье стройно к небу в два ряда.

Вы живите, где хотите. Мы шумливо холм обступим,Где в шпалерах зеленеет виноградная лоза.Целый день там виноградарь, не уверенный в успехе,Доказательство усердья беспримерного дает.Он окапывает лозы то лопатой, то мотыгой,Подрезает их и вяжет по тычинам и жердям.Он к богам и богу солнца обращается с молитвой,Но о нем, слуге радивом, мало помышляет Вакх.Этот бог в беседке дремлет иль болтает с фавном в гроте,Наделенный всем в избытке, нужный для сонливых грез,В бурдюках вино, в кувшинах, из даров и приношений,По углам пещер хранится с незапамятных времен.Но когда помогут боги, первый Гелиос средь прочих,И наполнят рог гроздями, солнцем их позолотив,Оживает сад, который обработал виноградарь,У кустов, где тишь царила, целодневный шум стоит.Скрип корзин, бряцанье ведер, переноска виноградаВ чан давильщикам, веселым босоногим плясунам.Семеня ногами, люди топчут, давят кучи гроздьев;Брызжет, пенится под ними дивный виноградный сок.И тогда гремят тимпаны, ибо, сняв покровы таинств,Открывается народу в шуме празднеств Дионис.Следом толпы козлоногих и Силена зверь ушастый.Попирается стыдливость, попирается закон.В этом головокруженье глохнут уши, ум мутится,Пьяный тянется за чашей, переполнены кишки.Некоторые крепятся, но пред наполненьем сноваНадо от остатков старых выпорожнить бурдюки.

Акт четвертый