Эннера - Айлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отдышавшись, она поднялась на ноги и медленно двинулась по периметру зала.
Издали казалось, что в одном месте стена выпирает, и когда Роми добралась туда, увидела проход и за ним такой же матово-белый, сливающийся со всем вокруг, узкий туннель. Поколебавшись, переступила порог.
Коридор петлял. Не долго, но очень резко. Сворачивал под неожиданным углом, снова и снова, потом уходил вниз, резко поднимался вверх, снова выписывал замысловатые фигуры. Становился то уже, то шире. Как будто тот, кто его проложил, старался обойти стороной что-то в толще породы. Хорошо хоть не было развилок. Наконец он привел к огромному арочному проходу, из которого бил желтый свет.
Сердце забилось сильнее, стало сложно дышать. Но не потому что не хватало воздуха — от охватившего волнения. Роми не сразу решилась на последний шаг.
Обрыв. Неширокий выступ — она хоть и поместилась на нём свободно, но едва сдержалась, чтобы не нырнуть обратно в туннель. Вверх, вниз, в стороны тянулась отвесная стена, казалось, до бесконечности.
Гладкие, ровные стены не оставляли сомнений, что их создала отнюдь не природа. Как и сотни, если не тысячи, одинаковых светящихся шаров, которые заполняли её, от пола до потолка. Некоторые неподвижно висели, группами или порознь, другие едва заметно перемещались, третьи двигались гораздо быстрее. Понаблюдав, Роми убедилась, что столкнуться им не грозит.
У атради не было легенд, мифов, сказок, истории забытых времен. Она нигде и никогда не слышала о подобном месте, и всё равно её преследовало узнавание. Во всём виделась система. Принцип. Объяснение, почему одни шары находятся там, а другие где-то ещё. Почему одни выглядят застывшими, а другие — мерцают. То вспыхивая ярче, то, наоборот, почти гаснут, и снова начинают сиять.
До самого ближнего не меньше нескольких метров над пропастью. Дотянуться с уступа не выйдет никак. Роми вновь пожалела, что рядом нет Адана и что она — не Мира, умеющая летать. Тогда бы можно было плавно опуститься на дно пещеры среди шаров и прикоснуться к ним.
Она всё-таки вскинула руку, не надеясь, что получится. Один из шаров послушно поплыл к ней. Замер в миллиметре от ладони, изменил цвет, став похожим на язычок огня, заключенный в тонкое стекло. В последний момент Роми испугалась. По-настоящему, будто почувствовала угрозу.
Но было поздно — пальцы уже легли на ледяное стекло.
В глаза ударил фиолетовый свет. Ослепил, чтобы тут же отступить. Сдавило виски. Так уже было, когда она делилась памятью с Мирой. Так, но иначе. Роми показалось, что она перенеслась куда-то или вселилась в кого-то. Видит чужими глазами. Помнит то, свидетелем чего никогда не была.
…Прохлада глиняных стен не спасала от жара среднего слоя. Вся планета — огромный огненный океан, лава, запертая внутри каменных глыб. Фахтэ. Планета — смертница. Одна из пяти, подаренных тем, кого не должно было быть. Тем, кто нарушил Закон Кольца. Единственный дом, что у них остался.
У кого — у них? Что за Кольцо? Какой ещё Закон… — хочет спросить Роми. Но спрашивать некого. Она — лишь свидетель, безмолвный и бесправный.
— Вы, правда, считаете, что это — наказание древних богов во имя спасения всего рода человеческого и не только?
Роми силится вспомнить имя того, кто задал вопрос, и ничего не выходит. Почему-то кажется, что это неправильно. Она должна его знать.
— Добрых богов? — продолжал говорить высокий абсолютно лысый бледный мужчина. Желчно, зло. — Потому, что Содружество не уничтожило нас, а подарило последний шанс. Заперев, как зверей? Что за своё легкомыслие, самоуверенность, за дерзкую попытку возвыситься и примерить личину Творца мы теперь должны вечность провести под землёй, размышляя над собственными ошибками? И после этого, злые боги — мы?
— Мы вообще не боги. Как и они.
Роми узнаёт собственный голос и с изумлением понимает, что смотрит на всё глазами заговорившей женщины.
— Нам оставили пять планет. Мы угробили четыре из них. Залили водой Ауки, обеспечили вечный ледниковый период на Стивале, уничтожили всю растительность Атаны, после нас остался только песок на Тайко. Фахтэ вскоре отправится следом. Какой бог допустит подобное?
— Злой, — хмыкнул кто-то из полумрака.
Роми хочет развернуться, но не может. Этот голос она тоже знает.
— У которого есть запасной план.
— У тебя есть запасной план, Самар? — первый мужчина подался вперёд.
— У меня всегда есть запасной план. Но цена вам не понравится.
— Надеюсь, ты не предложишь теперь уничтожить Эннеру.
— Перестань. Доа нам не угроза. Никому больше не угроза. Но мы выживем, а они — нет.
Роми в ужасе отдёрнула руку, не желая видеть дальше. Картинка рассыпалась на миллион осколков: здесь, сейчас, в огромной пещере, полной светящихся артефактов, заключающих в себе чужую память. Шар послушно повторил её движения — отлетел обратно, огонёк на миг засветился ярче. На секунду, не больше, как раз тогда, когда Роми вскрикнула, наступив на что-то острое. Пол окрасился жёлтой кровью, показавшейся невероятно насыщенной на белом камне.
Роми вернулась в коридор, села, привалившись спиной к стене, осторожно вынула из босой пятки несколько прозрачных тонких осколков. Порез был глубоким. Она посидела немного, потом высунулась на уступ.
Шар висел совсем рядом, словно сообщая — передумаешь, вот он я. Желаешь узнать всё? Думала, что жизнь уже перевернулась? Поверь, это только начало.
Роми верила, но не хотела ничего слышать. Не оглядываясь, запрещая себе сомневаться, она нащупала путь в замок.
Глава 18
Первое понятное ощущение — прохлада. Не такая, когда в распахнутое настежь окно дует свежий ветерок, а равномерная прохлада хорошо кондиционируемого помещения. Дышалось легко — и это всё, что волновало в первые секунды.
Потом Мира открыла глаза и увидела высокий ровный белый потолок со множеством точек-лампочек, выключенных сейчас. Слева всю стену занимало стекло, за которым клубился густой дым, завораживающе, неспешно завивался в узлы, чуть бледнел, наливался серым, шёл чёрно-белыми мраморными
