Госпожа Удача - Олег Чигиринский

Самолетик растворился в тумане, вставшем к утру над озером Донузлав. Стрельба стихла. Беляев помянул мать.

Колонна продолжила свое движение по трассе. На окраине поселка Мирный они увидели контрольно-пропускной пункт: несколько БТР и караул.

Колонна встала.

— Морпехи, черные береты, — сказал Оганесов.

— Сам вижу. Пойдем, поговорим.

Командира морских пехотинцев звали Александром Коцубой, он был в звании капитана и через каждые два слова говорил «на», не развивая тему дальше. Видимо, нередко попадал в дамское общество и рефлекторно отсекал нецензурный хвост паразитного выражения:

— Со вчерашнего полдня тут, на, сидим. Скучища смертная. Послали, на, захватить базу гидросамолетов. Ну, захватили, на…

— Так это не ваш самолетик тут летал? — невинно спросил Беляев.

— Нет, наши, на, все здесь. Двенадцать штук, как один.

— А летчики?

— Тоже, на. Нормальные ребята. Сидим, на, водку пьем.

— Водку, на, пьете? — Беляев пришел в бешенство. — Нас только что из Евпатории вышибли! Раненых полроты, а вы тут с ними водку пьете?

— Так кто ж знал? — оскорбился капитан. — С кем тут воевать? Одна рота охраны, рота обслуги, на, и экипажи — вы что, на, смеетесь?

— Слушай, капитан, мне не до смеха. — сказал Беляев. — Нам нужно, раз — людей, два — взрывчатку, если она у вас есть, три — за нами погоня. Здесь мы их не задержим, хотим перерезать дамбу.

— Дамбу? — Коцуба присвистнул. — Да вам атомная бомба нужна. Здесь поперек пятьдесят метров в самом узком месте.

— Послушайте, у них же должны быть глубинные бомбы… — Оганесов в бинокль рассматривал покачивающиеся на воде самолеты. — Это же противолодочная авиация.

— Точно, — Коцуба ударил кулаком в ладонь. — Есть, на, такие. Глубинные бомбы, здесь, на складе. Ну, ты голова! Тебе в «Что? Где? Когда?» играть надо!

— А он играл, — небрежно похвастался Беляев.

Сорок минут десантники и морпехи копали землю в самом узком месте на дамбе и погрузчиками укладывали глубинные бомбы вперемежку со взрывчаткой, сапер из Коцубиной роты монтировал детонаторы и разматывал провод «адской машинки». Взрыв должен был если не вовсе перекрыть дорогу, то серьезно ее попортить.

Пока шли саперные работы, Беляев вызвал к себе сержанта Ахмерова, командира отделения разведчиков. Убедившись, что поблизости нет Лени Оганесова, майор начал разговор.

— Ахмеров, ты помнишь, как Овсепяна инвалидом сделал?

— Помню, товарищ майор.

— Кто тебя тогда отмазал?

— Вы, товарищ майор.

— Так вот, Рашид, пришло время долг отдавать. Возьмешь машину, поедешь по дамбе, узнаешь, все ли там чисто. Если чисто — даешь три ракеты и едешь дальше — до Громова. Если кто-то есть — одну и деру. Задание ясно?

— Так точно, товарищ майор!

БМД Ахмерова укатила по дамбе на самой большой скорости. На противоположный конец дамбы они выехали с ветерком, проехали немного по дороге, осмотрелись… Кругом было чисто, вражеских машин не наблюдалось. Засаду Ахмеров исключил, поскольку спрятаться здесь было негде, голая степь. Он достал ракетницу и сделал три выстрела. Потом снова забрался в люк и хлопнул водителя по спине:

— Вперед.

Они почти доехали до Громова, когда увидели впереди на дороге беляков, вернее, два десятка вражеских боевых машин.

— Назад! — заорал Ахмеров. Машина начала разворачиваться и получила в борт ПТУР «Милан». Сдетонировал боезапас, и душа сержанта Ахмерова отправилась к Аллаху, в которого сержант не верил…

Сотник Башенков выругался со всей изобретательностью, которой славились казаки. Он не собирался отправлять экипаж БМД к праотцам, ему нужен был «язык». Но кто ж знал, что «милашка» угодит в «карусель». Это рулетка…

— Давайте— ка прибавим ходу, — сказал он, закончив тираду. — Сдается мне, они в Мирном не засидятся…

Князь Волынский-Басманов задумался. Не о проблеме «Ковчегов» — для него этой проблемы не существовало. Он задумался об истории с «Красным паролем». Мерзкая получается история. Похоже, комдивы убеждены, что приказ все-таки отдал он, Главнокомандующий. Хороши дела… Ему против его воли упорно навязывают роль главаря мятежников. Но КТО? Черт возьми, и до полного ареста Генштаба, и до гибели Чернока он был не последней скотинкой в крымской армии! И приказывать ему могли считанные единицы людей! И вдруг бац — появляется Мистер Икс, который перепахивает всю историю на свой манер. Очень мило!

Князь Волынский-Басманов возненавидел Мистера Икс заочно, но сильно. Почти так же сильно, как любил себя — а себя он любил! И сейчас надо было вытаскивать свою задницу из этой мясорубки.

Что ж, у него давно было слабое сердце. Даже особено притворяться было не надо: пот на лбу уже выступил, вполне натуральный пот, сердечко от горестных раздумий застучало сильнее, и даже зеленый интерн услышит в его ритме всхлипы и хрипы. Осталось только обратить внимание на свое состояние.

От стола, за которым проходила телефонная конференция, он повернулся к креслу Шеина.

— Так что там… у нас… в Саках?

— Булатов не успевает, — коротко ответил Шеин.

Саки, 0830 — 1030

Если что-то должно случиться, оно случится обязательно…

Могло прибыть подкрепление к красным. Могли у Дэвидсона кончиться боеприпасы. Произошло и то, и другое.

Остатки десантного батальона и полроты спецназа, отступив из Качи, добрались до Сак. К ним прибавился мотострелковый батальон, выброшенный из Севастополя. Атака, предпринятая ими совместно, была отбита крымцами с большим трудом. Красные наступали так ретиво, что местами бой перешел в рукопашную.

Отбив красных, командир егерского полка подполковник Дэвидсон выслушал неутешительные новости от начальника склада боеприпасов прапорщика Игонина: следующую атаку, по всей видимости, придется отбивать штыками.

Три часа назад на помощь из Евпатории была послана бронемобильная бригада подполковника Булатова. Опасаясь засады, Булатов пошел в обход озера Сасык. Дэвидсон и сам поступил бы так же. Но осторожность Булатова теперь могла обойтись Дэвидсону дорого…

— Готовьтесь, господа. — сказал он офицерам. — In any case нам осталось полчаса. Молитесь и раздавайте гранаты.

— Бригада только что вышла на связь! — доложил Лобанов. — В Саках будут через десять минут!

— Слава… Богу… — выдохнул Волынский-Басманов.

Окинув критическим взором его бледное лицо и влажный лоб, Шеин встревожился:

— Вам плохо, ваше высокоблагородие?

— Пустое… — князь задохнулся и рванул ворот…

Начштаба высунулся по пояс в коридор и заорал:

— Медик!

В его голосе гремели властные модуляции, выработанные за годы службы младшим офицером. Медик не мог не появиться на такой зов. Медик не мог не сказать, что состояние князя крайне серьезно и его следовало бы госпитализировать.

Князь держался мужественно, отдавал сквозь таблетку последние распоряжения:

— Передайте командование Адамсу. И обязательно доложите мне о ситуации в Саках. Окажите Булатову любую помощь, любую… Нам нужен аэродром…

Саперные работы еще не подошли к концу, когда на майора Беляева свалились две новости: одна хорошая, другая — плохая.

Плохая заключалась в том, что на дороге показались преследователи.

Хорошая — в том, что плохую новость сообщили по радио, а значит, восстановилась связь.

— Черт, самолеты взорвать не успеваем, на…, склад боеприпасов — не успеваем… — то ли потому, что капитан Коцуба нервничал, то ли потому, что дам здесь не было, паразитное выражение он начал приводить без купюр.

— Ну, и пес с ними! Отход! Ничего, капитан, доберемся до места, свяжемся со штабом дивизии — и кончатся все наши мучения…

Коцуба и Беляев были все-таки хорошими командирами. Отход не превратился в паническое бегство, все вовремя оказались на дамбе, и даже успели снять экипаж одной из БМП, прикрывавшей отход и подбитой.

Правда, перенервничал и напартачил взрывник: крутанул машинку слишком рано, пока головные танки и БМП белячков еще не доехали до места Х. Взметнулся кверху столб воды и грязи, камни застучали по броне БМД… Но они приносили куда меньше вреда, чем белогвардейские пули и снаряды. Сработай взрывник как полагается — и беляки еще долго вылавливали бы из воды раненых и убитых, и было бы им не до драки. А так они с дороги принялись молотить их своих пушек и пулеметов. Десантники и морпехи отступили по дамбе — но едва они добрались до противоположного конца, как пушки и пулеметы ударили уже с другого берега: Афанасьев таки не удержал Ак-Минарет. Две головные машины загорелись, экипаж одной их них выскочил и попрыгал в озеро, водитель второй решил проблему радикальнее: направил БМД в озеро целиком.