Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев

не могу, потому что подписку давал, — с каменно-твёрдым видом закончил он, потирая место братского напоминания.

— А ты чего-нибудь давал? — прищурившись, спросила меня жена.

— Бывало, — согласно кивнул я. — В основном — маху. Только не в этот раз. Но болтать лишнего всё равно не буду. Вы, милые дамы, читали «Графа Монте-Кристо»? Или кино, может, смотрели?

Все кивнули в ответ, а пани Дагмара добавила:

— Авилов там очень хорош. Хотя и страшный. И песни великолепные.

— Согласен, баба Дага. И с песнями, и с актёром. На ужине, о котором говорил Михаил Иванович, будет присутствовать настоящий аббат. На старца Фариа похож не слишком, но поведать сможет многое, полагаю, — стоящий рядом Второв согласно кивнул и улыбнулся. — Поэтому прибережём вопросы к падре до вечера. У меня самого их тыщи три примерно.

И женщины растащили нас по домам. Я же уже говорил, что если им что-то интересно, то лесом могут идти не только серые кардиналы и нечаянные богачи, но и логика с физикой?

* Гэть — древнее просторечное однокоренное славяно-русское междометие, используемое в значении выгонять или гнать кого-либо от чего- и кого-либо, в том числе и от себя (уйди, пошёл вон, «пшёл прочь» и т.п.).

** Дари́ (также известен как фарси-кабули, афганско-персидский язык) — один из двух государственных языков Афганистана. Салам — привет, бача — пацан, мальчик, дукан — магазин, лавка, шароб — виноградный самогон, — сарбоз — солдат, шурави — советский.

*** ПГУ КГБ СССР — Первое главное управление, ответственное за внешнюю разведку.

Глава 24

Рассказ аббата и кардинала. Слоны атакуют

Мы с Тёмой и Серёгой стояли у крыльца открытой веранды дона Сальваторе. Жена, подруга и невеста с бабушкой уже заняли места за столиками, что в этот раз стояли полукругом, лицом к стене, на которой висело полотно экрана. Видимо, опять фильм собирались показывать. Я попытался вспомнить навскидку кого-то из известных местных режиссёров, и их шедевры. Получилось так себе. Пришёл на ум Альмодовар, но только фамилией — ничего из снятого маэстро я, кажется, не смотрел. Потом припомнился «Бумажный дом», где обнесли Испанский королевский монетный двор. Но кто там был режиссёром — я не знал. Посмотрим, что сегодня покажут. У Михаила Ивановича работали явно талантливые ребята, все видео, от голограммы приглашения в круиз до недавнего блокбастера «Тайны мёртвого Сантьяго» были на высоте.

— О чём задумался? — пихнул меня локтем в бок Артём.

— Да вот думаю, что за кино будут давать сегодня, — кивнул я на белый квадрат экрана.

— Ага, я тоже гадал. Сперва решил — «Сердца трёх». Потом передумал. Кастинг не подходит, — со знанием дела заявил он.

— Чем тебе кастинг-то не угодил? — удивился Лорд. — Я вообще думал, ты слов таких не знаешь. Браунинг, Гатлинг — и всё. А тут — на́ тебе, Кастинга какого-то вспомнил.

— Я, в отличие от всяких иных прочих, Оскбриджей разных не кончал, — покосился на него Тёма, — а кино люблю с детства. И книжки тоже, про приключения особенно. А «Сердца трёх» нам не подходят, потому что там была чёртова куча родственников и одна-одинёшенька бедняжка Леонсия. Как сейчас помню: три гардемарина и она, бедолага. Я, правда, не все серии смотрел, может, там и вырулили как-то. Тогда, в девяностых, могли…

— Могли — не то слово. Я как вспомню, что тогда по телеку показывали — сразу понимаю, почему больше книги люблю, — согласился Ланевский. — Одна «Действуй, Маня!» чего стоит.

— Фильм — барахло, конечно, но было на что посмотреть, — с мечтательным видом протянул Головин. — Я из тех времён «Ширли-мырли» и «На Дерибасовской хорошая погода» люблю. Дурь редкая. Но забавная.

— Ну так а что ты хотел — одну картину Меньшов снял, а вторую — аж Гайдай, — согласился Серёга.

Так, за неспешными кинематографическими диспутами, мы дождались приезда Второва. Буквально через пару минут, мы ещё на крыльцо подняться не успели, подъехал и аббат на маленьком старом «Сузуки», простом как табуретка, но проходимом настолько, что не угнаться ни на «Ниве», ни на «УАЗе». Кардинал представил падре дамам коротко, но ёмко, как своего старинного друга, который тут, вдали от Родины, продолжает служить ей во благо. Я заметил, как зашевелились ноздри бабы Даги. Вот бы узнать, что она там унюхала про несвятого святого отца?

А потом было кино. И второвский голливуд снова не подвёл.

Разряженные в пух и прах испанские гранды на площадях и во дворцах вели богемную жизнь — пиры, гулянки и прочие фривольные закрытые мероприятия. При участии, как ни странно, католических священников в белых и чёрных одеяниях. Те, хоть и с постными лицами, но портвешок, или что там сценарий предусматривал, кушали с большой охотой. Пара перебивок показала, как в это самое время труженики села и океана надрывались в полях и вытягивали сети в шторм. Это, мягко говоря, разительно отличалось от увиденных только что застолий сливок тогдашнего общества.

Потом на карте показали, как развивалось и усиливалось влияние Альфонсо Мудрого на этой территории. До расцвета Испанской Империи было ещё лет двести или около того, но замашки прослеживались уже тогда. В части «захватить как можно больше всеми способами» король полностью соответствовал тому определению, что давал Голос моих Небес: власть, как близкое Солнце, ослепила и выжгла нутро. От экрана никто не отрывался. Какое-то крайне удачное сочетание видео с живыми актерами, рисованной графики и явно смоделированных нейросетями картин и персонажей завораживало. Мила шептала о том, что видела, на ухо бабе Даге, забывая моргать, не сводя с картинки широко раскрытых сапфировых глаз.

А потом была сцена у дуба. Я не знаю, кто и как это смог снять, нарисовать и создать в принципе. Но это была чистая правда. Страшная и откровенная. И сцена со взглядом отрубленной женской головы на почерневшего от горя окровавленного Энеке рвала сердце. Я порадовался, что наши дочки заняты внутри кафе с кем-то из кухарок дона Сальваторе. Потому что женщины плакали все, да и на мужиков было тревожно смотреть.

Затем пошли кадры, словно из старого сериала «X-files», где учёные в белых комбинезонах или, скорее, даже костюмах РХБЗ, раскупоривали древний бидон. Явно стерильное помещение с ярким холодным светом показывало, что у ордена Святого Якова были широкие возможности. Хотя, после сегодняшнего рассказа Второва, моя уверенность