Корректировщик - Василий Головачев

Опасный парень, подумал Джайлс.

– Слушаю, – сказал он, удовлетворившись осмотром, отхлебнул горячего напитка. Сесть посетителю не предложил.

– У меня есть сведения конфиденциального характера, – заговорил Зальцман неожиданно тонким голосом. – Но хотелось бы иметь гарантии…

– Короче. Все, что вы скажете, останется здесь.

– Я вам верю (зато я тебе нет, подумал сенатор). Дело в том, что в лагере заговор. Некоторые мои коллеги решили освободить этого двутелого монстра…

– Что?! – Джайлс поперхнулся, изумленно уставившись на зоолога. – Что за чушь вы несете?

– Это не чушь. Хойл, Романецкий, Кеннет… и другие, всех я не знаю, уже исчезли из лагеря, но мне точно известно, что они пошли к биурсу.

– Безумие! – Джайлс залпом допил глинтвейн, швырнул стакан в угол. – Ну, а вы почему не с ними?

Рыхлый Зальцман дернул щекой, набычился.

– А-а, не взяли? – понял сенатор. – Понятно. Я бы тоже не взял. Вы уже сообщили кому-нибудь об этом?

– Нет, но если вы не примете срочные меры…

– Понятно. – Джайлс встал. – Приму.

Точным ударом кулака в подбородок он послал гостя на пол. Задумчиво сказал примчавшемуся на шум адъютанту:

– Ему стало плохо. Сделай укол успокаивающего, пусть полежит здесь, поспит. Я в штаб.

Накинув куртку, Джайлс вышел в ночь. Но у Киллера, видимо, были свои информаторы, и он включил тревогу, когда задыхающийся от бега сенатор добрался до штабного бэтээра, придумав, как отвлечь адмирала, если он не спит. Втиснувшись в машину, сенатор стал свидетелем беспрецедентной ситуации: одна группа людей, рискуя жизнью, пыталась вызволить из западни чужое разумное существо, а вторая группа пробовала им помешать, готовая уничтожить и пришельца, и его добровольных помощников.

– Вы с ума сошли! – прохрипел Джайлс, услышав последние слова адмирала: Киллер советовался с командиром эскадрильи перехватчиков, чем лучше обстрелять ущелье Коннорс-Рив.

– У меня нет другого выхода, – оглянулся на него полный холодной ярости Киллер. – Эти ваши мягкотелые «яйцеголовые» друзья сами подписали себе приговор. И решаю здесь я!

– И вы посмеете… стрелять?! Там же люди! Четверо ученых…

По губам Киллера скользнула пренебрежительная улыбка.

– Сенатор, есть цели, оправдывающие любые средства. В данном случае это могущество страны. Сядьте и не мешайте. – Киллер отвернулся, беря в руки микрофон рации, но приказ отдать не успел.

Давно не дрался с таким удовольствием, подумал Джайлс, лет десять, после того, как бросил спорт. Повернул Киллера к себе лицом и отправил адмирала в нокаут, как и доносчика Зальцмана перед этим. Помощник президента, генерал Рестелл, операторы у пультов и мониторов, офицеры связи и охраны, выпучив глаза, глядели на влипшее в стену кабины тело адмирала.

Сирена была слышна так, будто взвыла в сотне метров отсюда, а не в двенадцати километрах, как на самом деле. Кеннет от неожиданности чуть не свалился вниз, и Кемпер едва успел удержать его на краю седла. Но и он подпрыгнул в испуге, когда Тихоня ответил сирене своим странным криком – воем-клекотом, от которого запросто могли лопнуть барабанные перепонки.

Биурс внизу, на глубине двухсот метров, зашевелился, неуверенно шаря вокруг себя обеими лапами. Правая голова его, на которой оранжево светился уцелевший горизонтальный глаз, посмотрела вверх, левая тоже запрокинула лицо, но ее глаз не светился, скрытый какой-то стеклянистой массой. Очень медленно биурс выпрямился. Шкура его – или броня скафандра? – тускло засветилась.

– О господи! – пробормотал Хойл. – У него же глаз вытек!

– Очень похоже, но вряд ли соответствует истине, – попытался начать спор Кеннет, однако Алиссон цыкнул на них.

– Помолчите!.. Они разговаривают между собой… я чувствую. Пора сматываться.

– Пора взрывать стену, все готово.

– Не надо, для биурса это не проблема. Если только у него есть энергия. Поэтому нам надо быстренько убираться подальше.

– Но как? Мы же убьемся!

Словно в ответ Тихоня повернул к ним голову, приблизил страшную морду к седлу, так что Хойл и Кеннет отшатнулись. Алиссон же проворно полез на скулу суперзавра вслед за Кемпером, протянул руку французу, прошипел:

– Быстрее, месье!

Физик и палеонтолог неуверенно переглянулись, но окрик Кемпера заставил их последовать за Морисом Леко. Спустя минуту все пятеро стояли на вершине каменной стены, не успев опомниться от смены впечатлений, и лишь негромкий голос Алиссона вернул их к действительности:

– Наша миссия окончена, коллеги. Давайте-ка отползем отсюда вон на ту высотку, оттуда все будет видно.

– А если Киллер сделает залп ракетами с газом? Или с чем-нибудь похуже?

– Что может быть хуже отравляющего газа? Не посмеет. А если и отдаст приказ, мы все равно не успеем уйти.

– В любом случае мы ничего не теряем, – жизнерадостно сказал Кемпер, – кроме жизни. – И первым полез на скалы.

Они перебрались с горы камней на край плато, нависающий над ущельем, устроились на плоском скальном горбу и увидели финал высвобождения всадника, но не своим конем, а внезапно прибывшей командой, которую никто не ждал.

Рядом с горой камней, перегородившей ущелье Коннорс-Рив, вдруг бесшумно замерцало огромное облако голубоватых звездочек. Это облако стало уплотняться, темнеть и через несколько секунд превратилось в громаду здания с высокой многосекционной трубой. Оторопев, люди смотрели вниз, на странное здание, явно слепленное из разных материалов. Видно оно было хорошо, потому что продолжало светиться изнутри багровыми прожилками.

Алиссон и Кемпер, никогда прежде не видевшие здания Чернобыльской АЭС, разглядывали его просто как шестнадцатиэтажное строение, готовое вот-вот рухнуть, но Морис Леко и Хойл сразу узнали контуры печально знаменитого четвертого блока реактора, взорвавшегося в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году.

– Лопни мои глаза! – прошептал Хойл. – Это же…

– Чернобыльский реактор! – хмыкнул Леко, потряс головой. – По-моему, я сплю. Но как, черт побери… – Он не договорил.

Рядом с корпусом реактора протаял из воздуха контур какой-то двухголовой статуи высотой с трубу реактора, удивительно напоминающей нечто знакомое.

– Ущипните меня! – слабым голосом произнес Кеннет. – Это же… биурс! Только маленький!

Теперь и Алиссон понял, что статуя возле здания не что иное, как двутел, только раз в пять меньше исполина, которого они собрались вызволить из западни.

Малыш биурс, несмотря на «малый рост», достигавший высоты двадцати с лишним метров, осмотрелся по сторонам сразу двумя головами, несколько отличавшимися по форме от голов взрослого биурса, заметил радостно взиравшего на него с высоты горы камней суперзавра Тихоню и замер.