Земляне против политики - Антон Толстых

После этого Делон снял грязное пальто. И котелок тоже. Попов последовал его примеру. Оба агента остались в упрощённых скафандрах без шлемов и перчаток.

— Так, а где брюки? — подозрительно спросил славянин.

— Забыли надеть. Ладно, обойдёмся.

— Стоп. Видите зелёную штучку? Видимо, это тот самый маячок. Допустим, с летающим зелёным роботом что-то было не так. Не туда прилетел. А теперь скажите, пожалуйста, почему наш начальник разделил нас на две группы?

— Он хотел отделить меня от Елены.

— Вот-вот. Вы на неё запали, и вот результат.

Арсен развёл руками.

— Что ж... Хотя погодите... Сергеевский сказал, что я промахнулся. В смысле ошибся. Вот мы и промахнулись в буквальном смысле!

Знала бы Елена Павловна, куда попали её неумелые подчинённые.

Оставалось надеяться на то, что больше никто не свалится в яму. Если альтернативцы наши враги, придётся руководствоваться христианскими заповедями. А если учитывать, что главная угроза куда ближе к нам, тогда тем более.

Рядом послышались шаги. Эраст вытянул шею, пытаясь разглядеть, кто идёт.

Когда альтернативец (в котелке и в пальто, насколько было видно в темноте) подошёл к краю, Эраст кинул в него железную трубу, валявшуюся неподалёку. Альтернативец потерял равновесие, помахал руками и упал в яму.

— Вы что, совсем? — оторопел Арсен.

— А вы посмотрите, кто это.

Действительно. Его котелок и пальто мог носить кто угодно, а вот круглый лоб, прищуренные глаза, рыжие усы и бородка (несмотря на другую форму) были страшно знакомыми.

— Вы не возражаете, если я применю дедуктивный метод? Хотя в данном случае можно без него. Итак, я не ошибусь, если скажу, что вы сын директора народных училищ, у вас был брат Александр, вы были помощником присяжного поверенного в Самаре, и вы собираетесь основать «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». И ещё вы, когда толкаете речь, засовываете пальцы за борта жилетки.

Тот действительно расстегнул пальто, под которым оказалась жилетка, и засунул туда большие пальцы.

— Откуда вам об этом изьвестно?

Вместо ответа Попов обратился к Делону.

— Как легко догадаться, перед нами Владимир Ленин.

— Я не Ленин. Я, позвольте заметить, Владимиr Ильич Ульянов.

— Для нас вы Ленин. Ещё мы знаем о вас, что вы не можете забить гвоздь...

— Куда?

— Вообще. Вы не способны забить гвоздь. Ещё вы пьёте пивко, и, вдобавок, вы гриб.

— Гrиб?!

— Вы правы.

— Откуда вы знаете, что он гриб? — удивился Делон.

— Это знают многие россияне. То, что Ленин — гриб, было рассказано в 1991 году на Пятом канале.

— Не понял.

— Что вы не поняли?

— У вас в России кроме Первого канала есть ещё и Пятый?

— Да. Хотя для Ленина без разницы.

— Я не очень разбираюсь в ваших телеканалах.

Ленин, который ещё Ульянов, взглянул на него с таким видом, словно захотел это самое пивко, которое оппоненты только что упомянули. Попов объяснил:

— Впоследствии вы станете Лениным. Конечно, если вас не сдадут правосудию.

— Я и есьть пrавосудие! Я пrавосудие над пrокьлятым пrошлым!

— Вы ошиблись. Перестройка — правосудие над проклятым прошлым.

— Что такое пеrестройка?

— Вам это трудно понять, — ответил француз.

Попов положил руку на плечо Ленину.

— Вы попались, Джек Потрошитель Буржуинов!

Ленин (давайте будем называть Ульянова привычным для нас именем) упёрся в него пронзительным взглядом.

— Меня зовут не Джек, а Владимиr!

— Мы знаем. Вы Владимир. Правильно?

— Да!

— А у нас в двадцать первом веке среди политиков есть целый Владимир в квадрате. Во второй степени. Во всех смыслах. А и ещё один Владимир. Вольфович. Многовато в политике Владимиров.

— В смысле?

— Вы правы. У нас есть и другие Ленины, не русские. Только они не Владимиры. Они владеют не миром. Они владеют салом и горилкой.

— Как это так?

— А вот так. Один киевский шеф-повар приготовил новое блюдо. Он пропитал свиное сало горилкой, да так, что вкус у него стал невообразимым. Такое вообразить невозможно. То ли сало, то ли горилка, непонятно. Даже плотность обоих веществ стала их средним арифметическим. Короче, не блюдо, а незнамо что. Бурда какая-то.

— И чем это законьчилось?

— Закончилось это тем, что украинцы попробовали новое блюдо и от этого просто слетели с катушек. Киев превратился в Содом и Гоморру вместе взятые. Оппозиционеры требовали новых порций этого самого блюда. А когда им не дали, они вышли на майдан. Теперь одни хотят попробовать суперблюдо, а другие им не дают.

Ленин, похоже, заинтересовался этой историей.

— Что же было дальше?

— Говорят, что президент Янукович превратился в это самое блюдо. Больше про него ничего не известно...

Зато Арсен ещё не понял суть всего этого. Он смотрел на небо, пока не Эраст не задал вот такой вопрос:

— Какой сейчас год?

— Тысяча восемьсот девяносто пятый.

— Какой месяц?

— Июль.

— Странно. По-моему, Ленин должен находиться в Швейцарии.

— Неважно, — возразил француз. — А если важно, то пусть на этот вопрос отвечает наша замечательная Элен Шишкин. У меня сложилось впечатление, что она знает всё на свете.

— Ладно. Допустим, она действительно всё знает. Только не говорите, что она очаровала вас именно этим. А если она не знает, почему альтернативный Ленин не в Швейцарии, тогда пусть отвечает Анатолий Вассерман. Хотя ответ должен знать Сергеевский. Он ответит, что всё дело в искривлении пространственно-временного континуума.

— Ладно, скажу, — всё же ответил Ленин. — Моё пьrебывание в Питеrе сьвязано с некими стrанными машинами. Они были найдены в пятьдесят седьмом году, но тогдашний цаrь повелел спrятать их с глаз долой. Я попал сюда, чтобы выясьнить их сьвязь с маrксизмом.

— Похоже, имеются в виду марсоходы. Заметьте, что они действительно связаны с марксизмом. Они ж советские.

— Тише! Ленину не следует слишком много знать.

Тем времени у ямы собрался народ.

— Узнайте, кто разговаривает под миром.

— Я должен опусьтиться туда-с, ваше благородие?

— Не прекословить! Немедьленно спускайтесь туда, иначе я спущу вас туда сам!

— Возьмите фонарь, сударь! — крикнул кто-то третий.

Вскоре в яму опустился масляный фонарь. Агенты увидели лицо в фуражке городового.

— Ваше благородие, там... Подозьреваю, это…

Городовой уронил масляный фонарь и закричал:

— Сгинь, сгинь! Привидения!

— Вы уверены? — спросил собеседник.

— Ваше благородие, я видел там привидения-с. Они одеты в белые саваны-с. У одного саван белый, у другого красный-с.

— Русские — суеверный народ, — ответил французский астронавт.

— Кто пrивидение? Я пrивидение?! — возмутился Ленин.

— Вы слышите-с? Привидение издаёт серьдитые кьрики-с.

— Я не пrивидение, дуrень! Я вижу тупость цаrской полиции!

— Ваше благородие, привидение оскорбьляет российскую полицию-с! Его необходимо выпороть-с!

— Телесные наказания — символ стагоrо миrа!

— Мы видим исключительный и невероятный случай, когда Ленин оказывается прав, — заметил Э. П. Попов. — Ведь телесные наказания отменены в 1863 году. Во всяком случае, официально.

— Телесные наказания — тупиковая ветьвь эволюции человека! — продолжил Ленин. — А вы, ваше благоrодие, обыкновенный тупой маrсианин!

— Довольно ерепениться! — крикнул его благородие.

— Ваше благородие, я рекомендую добрым людям извьлечь этих людей на свет Божий, — сказал городовой.

— Сначала позаботьтесь о том, чтобы у нас были серебьряные пули!

В яму опустили лестницу. Попов подтолкнул Ленина, и тому пришлось вылезти. Пришлось попасться в лапы полиции.

Вокруг стояла толпа, среди которой выделялись частный пристав и городовой. Того, кто принёс масляный фонарь, не было видно (во всяком случае, его нельзя было узнать по внешнему виду). Вообще-то, в первую очередь следовало сообщить, где же они все стояли. Локация была похожа на Невский проспект. От нынешнего Невского проспекта он отличался вывесками «Библiотека Семенникова» и «Зрѣлище электрическаго мiра». И ещё рядом был Пассаж. А вот он всё ещё здравствует.

Было холодно. Бывшая планета потеснила эпоху.

— Демоны! — крикнул городовой.

Эрасту это не понравилось:

— Прямо как у Роберта Асприна. У него пришельцы из другого измерения непременно демоны.

Делон нервно проговорил:

— Если полиция вытащила нас отсюда, как мы сможем скрыть от альтернативцев наше нахождение здесь? Русские альтернативцы наверняка доложат этому Солсбери. И в то же время надо сдать Ленина полиции. Парадокс.

— А вы на одежду посмотрите. Мы же в адаптированных скафандрах. Одежда в яме осталась.

— Я приготовил серебьряные пули, — сказал его благородие. — У кого-нибудь есть святая вода? Нет? Тогда приступайте, Шишков.