Безумная страсть - Патриция Хэган

Дверь распахнулась. Над головой Эйприл вспыхнул луч света. Взглянув наверх, она увидела мужчину с фонарем. Лица она не разглядела, но голос был незнакомым:

- Ну как ты там?

- Вообще-то в порядке, только очень холодно и хочется есть, - дрожащим голосом произнесла Эйприл, стараясь не заплакать. - Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я не сделала ничего плохого, клянусь! Пожалуйста, поверьте мне. Будьте милосердны, во имя всего святого…

- Прекрати свои вопли, сука! - грубо прервал ее мужчина. - Тебя не выпустят отсюда до утра, так что можешь устраиваться на ночлег. А поесть я тебе принес…

Что- то упало на пол рядом с Эйприл.

- По мне, так лучше бы ты сдохла от голода, но у меня приказ - накормить тебя.

Дверь захлопнулась, и снова стало темно. Эйприл беззвучно заплакала. Она еще какое-то время постояла, вглядываясь в темноту, а потом наклонилась и начала шарить по полу. Вскоре она обнаружила сверток, завернутый в грубую мешковину. Внутри оказалась еда: немного сладкого картофеля, жирное холодное месиво - очевидно, свинина - и ломоть кукурузного хлеба.

Эйприл вспомнился Счастливчик. Бедный пес! Конечно, он может о себе позаботиться. Но вдруг он не сумел освободиться и все еще сидит в старом амбаре? Если бы она не привязала Счастливчика!… Правда, она все-таки отыскала Олтона, но чем это обернулось?…

Эйприл стала думать о доме. Папа… Жив ли он? Как себя чувствует? И где сейчас Ванесса - все еще в Пайнхерсте или бросила запущенное поместье?…

Мысли девушки обратились к Рэнсу. Где-то он теперь? Вспоминает ли ее или так рассердился за то, что она сбежала, что и думать о ней не хочет? У Эйприл защемило сердце. Она хоть что-нибудь значила для Рэнса только в постели. Тогда они становились единым целым… Но связывает ли их что-нибудь, кроме постели? Эйприл не знала ответа на этот вопрос.

Тогда почему она жалеет, что сбежала от Рэнса? Просто потому, что сейчас она оказалась в отчаянном положении, вот и все! Эйприл отругала себя за то, что снова и снова думает о нем. Ни к чему хорошему это не приведет. И вдруг Эйприл поняла: мысли о Рэнсе теперь помогают ей держаться. В такую трудную минуту, как сейчас, единственный способ не сойти с ума - это думать о его улыбке, его губах, его руках…

Уснуть она не могла. Тишину ночи разорвали раскаты грома, и молния на мгновение осветила ее мрачное убежище; Эйприл не сомкнула глаз. Шел дождь. Сначала крошечные капельки проникали сквозь щели в крыше и падали на дрожавшую от холода Эйприл, но вдруг начался настоящий ливень, уже через минуту вымочивший бедную девушку до нитки. Зубы ее стучали, волосы намокли и прилипли к плечам, однако укрыться от дождя не было никакой возможности.

Шпионов обычно расстреливают… Неужели и за ней придут утром, выведут перед строем солдат и расстреляют? А если так, то какая разница, мокрая она или сухая? Вода уже поднялась выше щиколоток. А вдруг она утонет? Как они, наверное, будут разочарованы, когда придут утром и обнаружат, что «шпионка» мертва!

Слабый лучик света проник сквозь щель в крыше - занималось утро. Дождь прекратился. «До каких пор, - с горечью думала Эйприл, - до каких пор мне терпеть этот ад?…»

Свет стал ярче. Эйприл попыталась подняться, но тут же снова упала: стоять на мокром, скользком полу не было никакой возможности.

А вдруг за ней вообще не придут? От этой мысли Эйприл стало не по себе. Что, если ей суждено скончаться здесь, в этом жутком сыром погребе? Не придут, пока не будут уверены, что она умерла… У всех и без нее полно хлопот - вон сколько раненых каждый день поступает в госпиталь. Где уж тут помнить о какой-то шпионке!

Эйприл охватила паника. Ее снова начало трясти - и от холода, и от страха. И хотя солнечный свет уже достаточно освещал ледник, девушке казалось, что вокруг полная темнота. У Эйприл начиналась истерика.

- А вдруг она ночью утонула? Вот было бы хорошо! И нам меньше хлопот…

При звуке голосов Эйприл задрала голову, со страхом ожидая, что будет дальше.

- Не говори так. Неужели война превратила тебя в зверя, черт побери, и ты хочешь, чтобы бедная женщина утонула, словно крыса?

- Да мне наплевать - после того что я о ней услышал! И знаешь, что удивительно? Ведь этот Мозли был простой лейтенант. Так какого черта он ей понадобился?

Крышку ледника откинули, и Эйприл зажмурилась от хлынувшего вниз света.

- Господи помилуй! Да она чуть не потопла в этих опилках. Ты только посмотри! Даже с собакой так не обращаются…

Собака… Эйприл попыталась сосредоточиться, но это ей плохо удавалось: после всего пережитого мысли путались.

- Собака… - прошептала она, протягивая руки к мужчине, спустившемуся к ней по лестнице. - Прошу вас, спасите мою собаку!

- Да у вас тут нет никакой собаки, леди, - попытался он мягко урезонить ее и, положив руки на плечи Эйприл, добавил: - Обхватите-ка лучше меня за шею. Сейчас я вас вытащу отсюда. Черт, ну и гадость! Здесь даже стоять нельзя…

Эйприл обхватила мужчину, насколько позволяли ее слабеющие силы. Он потихоньку выбирался по лестнице, придерживая девушку одной рукой и нащупывая ступени другой. Прижавшись к нему, Эйприл снова прошептала:

- Прошу вас, спасите мою собаку!… Я привязала ее… в амбаре… Она там умрет! Прошу вас…

- Что она там бормочет, Блэкмон? - спросил второй солдат, наклоняясь над погребом. - Не хочет ехать в Тарборо? Жаль! Там как раз место для таких сучек, как она. Она ведь…

- Заткнись, а не то сам полетишь в эту яму! Блэкмон вылез наверх и осторожно опустил Эйприл на землю. Она покачнулась, и он быстро придержал ее за талию. Взглянув на второго солдата, который стоял тут же, нагло ухмыляясь, Блэкмон укоризненно проговорил:

- Ну что ты за человек, Хестер? Поместить женщину в такую дыру и держать там всю ночь, да еще в такой ливень!

- Ты хочешь сказать, что у тебя в Тарборо лучше? По-моему, там тоже не курорт, Блэкмон! - презрительно фыркнул Сол Хестер.

- В моей тюрьме по крайней мере сухо, - резко оборвал он приятеля. - Мы не закапываем преступников в землю. Она и в самом деле могла утонуть!

Блэкмон осторожно убрал спутанные волосы со лба Эйприл. Теперь она могла разглядеть своего неожиданного заступника. Это был высокий, крепко сбитый мужчина. Под кустистыми бровями прятались угольно-черные глаза. В густую бороду уходил зигзагообразный шрам, начинавшийся на щеке. Волосы, доходившие ему до плеч, были так же грязны и спутаны, как и ее собственные. В серой форме, изношенной и потной, Блэкмон возвышался над Эйприл, как гора.

Он был безобразен. Никогда прежде Эйприл не встречала такого уродливого человека. Если бы она где-нибудь неожиданно наткнулась на него, то, наверное, не смогла бы сдержать крика ужаса. Во-первых, он был огромен. Его ладонь была ничуть не меньше ее головы. Во-вторых, волосы. Очевидно, он весь зарос ими. Сейчас, когда Блэкмон закатал рукава, Эйприл даже не могла разглядеть его кожу - так густо он был покрыт волосами от локтей до самых кончиков пальцев. Господи, не человек, а какой-то гигантский паук!