Дороги и сны - Оксана Панкеева

– А мы вас еще навестим, – пообещал дон Мигель. – Обязательно заедем, а как же. Посидим, пива выпьем…

– Хулио, растолкай этого пьянчугу, и запрягайте, – распорядилась мадам Катрин. – А то останемся и без денег, и без голов.

Пако задумчиво посмотрел вслед Лукасу, исчезающему за дверью спальни на втором этаже, где под бдительным присмотром Тарьеновой матушки хранился неприкосновенный денежный запас, оставленный Ольгой на случай «если вдруг со мной чего…». Долго и медленно подумал. И решительно произнес:

– Я остаюсь.

Когда крылатый демон хмурился или удивленно приподнимал брови, зрелище получалось не менее жуткое, чем от его зубастой улыбки. Собственно, бровей в человеческом понимании этого слова у него не было, их частично заменяли узкие темные уплотнения в том месте, где серая кожа лица переходила в лобную броню. Когда они двигались в подражание человеческой мимике, то либо залезали на лоб, либо наползали друг на дружку, так как в нормальном состоянии почти сходились над переносицей. Вернее, над тем местом, где она бывает у людей.

Ольга нервно поправила платье, которое даже в ушитом виде казалось ей чересчур вызывающим для общения с наместником. Особенно когда у него брови уже на лбу и глаза, того и гляди, за ними последуют.

– Что это на тебе надето? – наконец выговорил Харган, подтвердив Ольгины худшие опасения.

– Платье Камиллы, – честно ответила Ольга, готовясь принять заслуженную критику своих достижений в модельном искусстве.

Можно было, конечно, предложить господину ценителю самому попробовать сделать что-то получше при помощи только иголки с ниткой и одной половинки ножниц, но это было бы несправедливо. Даже предоставь кто-нибудь Ольге полный набор портновских инструментов, включая швейную машинку, вряд ли у нее получилось бы что-то приличнее.

Наместник еще раз оглядел ее, склонив голову набок для лучшего восприятия, и вынес вердикт:

– На Камилле это смотрелось иначе.

– Ну ваш шикарный плащик на Александре тоже иначе смотрелся, – ляпнула Ольга и только потом сообразила, что этот наглядный пример запросто мог быть принят за оскорбление.

– Но я же не надеваю его задом наперед, – справедливо заметил Харган. Видимо, все же не обиделся. Может, у них напяливать на себя одежду с чужого плеча не считается чем-то унизительным. Или даже наоборот, почетным считается, если боевой трофей…

– Я его перешила так, чтобы перед был здесь, – пояснила Ольга и осеклась, опять застигнутая запоздалым соображением. – Погодите, а вы что, видели Камиллу?

– Она была моей официальной фавориткой, – равнодушно пояснил наместник и, не задерживаясь дальше на этом вопросе, присел к столу. – Давай поедим сначала, я жрать хочу, как грак…

– А куда она делась? – в тихом ужасе уточнила Ольга, успев представить себе судьбу отставной фаворитки этого чудовища в самых ярких оттенках черного.

– Убежала, – проворчал демон и тут же вгрызся в ближайшую курицу.

Хотел ли он уйти от вопроса или действительно так проголодался – лезть с уточнениями сейчас было не особо уместно, поэтому Ольга тоже присела к столу и отдала должное ужину. С тех пор как мучения первых трех месяцев закончились, вредный организм подсунул ей новую напасть: он постоянно просил есть. А учитывая склонность наместника забывать о некормленой домашней живности, стоит наедаться впрок, пока предлагают. Неплохо было бы и заначить что-нибудь на завтра, но это надо подождать, пока демон не наестся и на что-то не отвлечется. Вот Зинь умела незаметно тырить бутылки с общего стола на глазах у всех, а у Ольги так не получится…

Оголодавший глава правительства угрызал птицу вместе с костями, по-видимому не ощущая разницы между ими и мясом. Еще бы, при таких-то зубах… Человеку за ним не угнаться, даже вечно голодный Пако не трескал с такой скоростью. Еда исчезала в пасти демона, как любовные письма в камине. Увлекшись, он даже нечаянно откусил край бокала, вместо того чтобы отпить. Правда, ошибку обнаружил сразу, даже смутился немного и бокал отставил, но стекло не выплюнул. Сжевал. А чего, с мясом, наверное, и стекло пошло… Если у него резцы такие, то какие же должны быть коренные зубы?

Дождавшись, когда сотрапезник немного замедлит истребление пищи и начнет проявлять интерес к чему-либо еще, Ольга попыталась осторожно поинтересоваться так волновавшей ее судьбой Камиллы.

– А что, господин наместник, – издалека начала она, – разве обитатели дворца не успели разбежаться перед вашим приходом? Вроде в городе говорили, что его не захватывали, а сдавали по предварительной договоренности?

– Что за дурацкий вопрос? – Демон на миг оторвался от тарелки и прострелил Ольгу полным подозрительности взглядом. – Конечно, разбежались.

– А как же тогда к вам попала Камилла? Не успела сбежать?

– И не собиралась. Она осталась специально, чтобы напроситься ко мне в фаворитки.

Видимо, благородное словечко, подцепленное от советника, демону очень понравилось, так как употреблял он его с эдаким чувством собственной благопристойности. Так, глядишь, и к цивилизации приобщится.

– А почему ж тогда убежала?

– Чтоб я еще знал… Она ведь мне даже письма с объяснениями не оставила. Может, я ей надоел. А может, как утверждает советник, не оплатил достойно ее услуги… Нет, но ты же не думаешь, что я ее съел?

– Нет. Но были и другие варианты.

– Например?

– Ну, например, подарить этому придурку, что сегодня утром ко мне вломился. В виде гуманитарной помощи. Или солдатам отдать. Или, наоборот, прикончить, чтобы никому больше не досталась. А может, вы вообще ее нечаянно в процессе пользования… того… поломали. Это все как раз в вашем духе.

Наместник опустил пирожок, который уже намеревался запихнуть целиком в пасть, и состроил обиженную физиономию.

– Ты же меня совсем не знаешь, как ты можешь судить, что в моем духе, а что нет?

– Я достаточно наслышана о ваших деяниях. А разве на самом деле вы так раньше не делали?

– Но то же было раньше! Тебя я ведь никому не подарил! Даже попользоваться не одолжил, хотя разок-другой с Ниххом никакой опасности для жизни не представляет.

– Я вам очень благодарна. Но почему?

– Потому, что не хочу.

– Вы хотите сказать, что в последнее время ваши взгляды на жизнь настолько изменились?

Наместник задумался, отрешенно закидывая в пасть пирожок за пирожком. Со стороны казалось, что мозги у него работают на этих пирожках и как раз сейчас он пытается их раскочегарить усиленной подпиткой, чтобы произвести на свет умную мысль.

– Не то чтобы на жизнь… – сказал он наконец, когда пирожки на блюде закончились (а Ольга так рассчитывала пихнуть пару штук в ящик комода!), – но на некоторые ее области. Словом, многое из того, что ты обо мне слышала, устарело. Даже если было правдой, что тоже необязательно.