Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он напечатал пару слов на своем телефоне и улыбнулся.
– Но, Дэйв, что нам делать сейчас? Прямо сейчас?
– Давай обсудим, – сказал он, обняв меня рукой, – познакомь меня с Сэмом.
Я до сих пор не знал, что думать о Дэйве. Не знаю почему, но он меня раздражал и настораживал. Мне казалось, он наверняка сдал бы меня, если бы нас обоих подозревали в каком-то преступлении, и подсидел бы меня, если бы это позволило ему продвинуться по карьерной лестнице. Но почему? Он не сделал мне ничего плохого. Может, он и правда искренне переживал, что я уйду из медицины. Что, если я плохо разбирался в людях? Что, если Дэйв был на моей стороне, а я этого не понимал?
Я пристально на него смотрел в надежде, что его выражение лица даст мне подсказку. Играли ли мы с ним в одной команде? Разглядывая его тонкие губы, я думал о том, сколько раз, возможно, сам раздражал людей – причем не только врачей, но и пациентов. Сколько раз им мои наводящие вопросы казались перебором? Сколько раз мои попытки наладить с людьми контакт выходили боком?
Мы с Дэйвом прошли в другой конец приемного покоя, и я указал ему на Сэма. Он выглядел спокойным – словно находился на отдыхе, а каталка была шезлонгом.
– Не верится, – сказал Дэйв, – что вскоре твое место займут новые интерны. Ты готов сам командовать?
– Ха. А ты как думаешь?
– Я думаю, что ты проделал большой путь с тех депрессивных дней… после укола иглой.
– Депрессивных?
– Шучу. Я считаю, что ты отлично справляешься.
Я до сих пор временами ощущал фантомные боли в месте, где уколол свой указательный палец, но мне было приятно услышать его комплимент.
– Я видел твои академические оценки, Мэтт. Весьма впечатляюще. На самом деле я хотел тебя спросить, – сказал он, – не хочешь ли ты устроить экскурсию для новых интернов. И для абитуриентов. Нам кажется, ты идеально для этого подойдешь.
Нам? Я сдержал улыбку:
– С удовольствием.
Судя по всему, в какой-то момент я резко перепрыгнул в тело весьма компетентного и способного врача. Я это ощутил, но не мог понять, когда именно это случилось. Когда «мы переживаем, что у тебя может быть декомпенсация» сменилось на «мы хотим, чтобы ты устроил экскурсию»? Возможно, процесс был постепенным: я показал, что в состоянии нормально выполнить свою работу, выделяя на сон по восемь минут, или же управляться с иглой, находясь под давлением. Может быть, подобно Дону, я заработал себе репутацию за счет всего одного пациента – но кого?
Я четко ощущал, что стал компетентным врачом, но никак не мог понять, когда произошло превращение.
– Отлично, – сказал Дэйв, – просто дай людям понять, каково на самом деле здесь работать.
Я посмотрел на сборище опасных пациентов в секции Б и улыбнулся:
– Само собой.
Мой разум начал блуждать, как это часто бывало поздно ночью. Мог ли я должным образом описать жизнь в нашей больнице? Или странное волшебство работы врачом? Мог ли я объяснить чудесное безумие всего этого? Я вспомнил свои первые несколько недель с Байо в кардиореанимации. Относился ли я теперь иначе ко всем злоключениям интернатуры? Я так не думал, однако и уверенности в этом не было.
– Итак, – сказал я, перейдя от своего внутреннего диалога к внешнему, – это мой пациент Сэм. Позволь подробно о нем рассказать.
Глава 39
Покидая приемный покой несколько часов спустя, после того как дополнительное обследование выявило, что у Сэма не было никакого сердечного приступа – даже легкого, – я увидел одиноко сидящего в приемной еще одного своего старого друга.
«Дре?» – прошептал я себе под нос.
Она поправилась – как минимум на десять килограммов, а то и больше, – между тем ее было ни с кем не спутать. На ней был ярко-зеленый сарафан, большие солнцезащитные очки и шлепанцы. На улице было градусов пять тепла, а она была одета по-летнему.
– Дре? – сказал я чуть громче. Столько всего случилось с тех пор, как она сбежала, а у меня по-прежнему осталось много вопросов. У нее на лице до сих пор были те бугорки, но их было уже не так много и они уменьшились в размере.
Редко когда пациент производит на врача столь неизгладимое впечатление, однако она, как и Бенни, стала одним из таких для меня.
– Привет, – сказал я, присев рядом с ней. – Это доктор Маккарти.
Она не отвечала. Возможно, Дре было ее псевдонимом, который она придумала на ходу и уже позабыла.
– Я был вашим врачом несколько месяцев назад.
Своим появлением она пробудила во мне клубок позабытых мыслей. Я вспомнил, каким неудачником почувствовал себя, когда она пропала. Я был лишь очередным человеком в ее жизни, которому ее не понять, очередным занудой в белом халате, на которого было жалко тратить время. Чтобы возродить уверенность в себе, я, помимо прочего, в последующие месяцы учился не принимать неудачи слишком близко к сердцу. Тем не менее, подобно первой несчастной любви, побег Дре по-прежнему причинял мне боль. Было сложно относиться к нему рационально даже спустя все это время. Что я сделал не так? Мне по-прежнему отчаянно хотелось это выяснить.
После ее ухода посреди ночи я немного покопался и узнал, что Эминем и доктор Дре выпустили совместный трек под названием «Забудьте о докторе Дре». Я иногда слушал его, принимая таблетки от ВИЧ, и запомнил слова на случай вроде этого. Я знал, что она страдает от ряда хронических заболеваний и когда-нибудь непременно появится в нашем приемном покое. Я не рассчитывал, впрочем, что это случится именно так – прямо перед рассветом, холодной мартовской ночью. Она сидела с закрытыми глазами, так что я слегка ее толкнул. Она выглядела заметно лучше – набранный вес пошел ей на пользу. Помнила ли она меня? Я тихо произнес слова песни в ее направлении:
– Все хотят говорить, словно им есть что сказать… – я огляделся по сторонам: за нами никто не наблюдал, – но стоит им открыть рот, как звучит какая-то ерунда.
Дре вздрогнула, и у нее отвисла от удивления челюсть. Было совершенно нелепо говорить подобное пациенту, однако именно это я и сказал.
– Эм? – ее хмурое лицо озарилось широкой улыбкой.
– Во плоти, – отозвался я. Она помнила.
– С ума сойти.
– Не говори, – я окинул ее беглым взглядом. – Ты
