Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

Салли подняла руку, как примерная студентка в университете. Я поощрительно кивнула.

– Есть план, – коротко сказала она. – Прийти на суд. Посмотреть, кто против. Убить тех, кто против. Кто останется – за.

У меня вырвался смешок:

– Как-то это слишком кровожадно.

– Не надо убивать много, – мотнула головой Салли так, что волосы встали на мгновение ореолом. – Убить одного, спросить: кто против? Посмотреть, посчитать. Убить ещё. Спросить: кто против? Если всё ещё много… – и она выразительно провела пальцем по шее.

У меня холодок пробежал по спине. И не столько из-за свирепых перспектив, обрисованных моей дорогой сестричкой, сколько из-за мечтательного взгляда Тильды, обещающего сделать эти перспективы объективной реальностью.

«Если хорошенько задуматься, – добавил Йен, – Салли не так уж неправа».

Меня аж на диване подкинуло.

– И ты туда же? – прошипела я.

Салли выжидающе склонила голову к плечу.

«Не в буквальном смысле, – щекотно рассмеялся он. – Но что-то в этом есть… Нам ведь нужно всего лишь сделать так, чтобы никто не проголосовал против Хорхе? Так это гораздо проще, чем силой отбивать его у тех же Роз».

– Но…

«Предоставь это мне. Поверь, я вполне справлюсь, если всё, что нужно – произвести правильное впечатление в нужный момент. Единственная загвоздка – довольно сложно будет справиться в бестелесном состоянии».

От взглядов, направленных на меня, кажется, я уже начала дымиться и вынужденно подытожила вслух:

– Йен пообещал решить вопрос с судом, но ему нужно вернуть тело.

Улыбка Тильды сделалась пугающе широкой.

– Если дело только в этом, то можно попробовать. Знаете, после обыска у Крокосмии я поразмыслила, сопоставила несколько фактов… и у меня появилась идея, почему гроб пустой и куда могло подеваться содержимое.

– Понять бы для начала, зачем он его похитил! – вырвалось у меня наболевшее. – Ладно, Флёр де ла Роз оставила себе трогательный сувенир в память о прошлом, а Датура его на витрине держали, как наградную грамоту за окончание первого класса с отличием и похвальной записью. Но Крокосмия-то его прятал! И даже больше – перепрятывал! И что, просто ради сомнительного удовольствия плюнуть во врага? Которого он, кстати, живым даже не застал?

«Из-за меня – хотя и косвенно – его мать прожила меньше, чем могла бы. Поверь, некоторые и меньшим вдохновлялись», – мрачно ответил Йен.

Тильда вздохнула и подпёрла кулаком челюсть, с печалью разглядывая изуродованный кусок торта у себя на тарелке, а потом пробормотала:

– Ведь так и знала, что аппетит исчезнет, если мы в эти дебри залезем… Урсула, а ты помнишь, как я тебе жаловалась на шефа, да? – неожиданно спросила она. – Ну, от имени Волчицы?

Отчего-то стало вдруг так неловко, что даже комната показалась тесноватой. И темноватой – видимо, небо заволокло тучами, и погода резко испортилась. Салли играла с пультом от кондиционера, включая то холодный воздух, то тёплый, меняя интенсивность обдува, и потому иногда мерещилось, что снаружи беснуется буря.

– Ну да, – рассеянно кивнула я. – Босс заваливает идиотскими заданиями, сам неуравновешенный… Ну, тогда это выглядело как обычная неудовлетворённость карьерой, а сейчас даже сложно понять, почему ты решила на него работать. Он же маньяк.

– Маньяк, – согласилась Тильда. – Так и я тоже ненормальная. Мне казалось, что мы сработаемся, тем более что идеи у него были интересные. Вот как вы думаете, чем должен обладать чародей, способный убить бессмертного?

Я нахмурилась, не понимая, к чему она ведёт.

– Э… Большим терпением и хорошим воображением?

– Оружием, – быстро возразила Салли и неуловимым движением подхватила со стола десертный нож. И повторила с упрямым выражением: – Оружием, которое может убить бессмертного.

Тильда прищёлкнула пальцами, и глаза у неё на мгновение вспыхнули чародейским огнём:

– Именно. Эло Крокосмия – хороший кукольник, а ещё у него есть этот оранжевый туман, который завораживает. Но садовником его сделали потому, что он круто умеет ломать вещи. И чары. И мозги. И Крокосмия не шарахается от грязной работы, потому что по большому счёту даже любит её. И телом Лойероза он одержим именно потому, что это идеальный объект для его опытов.

На секунду мне стало очень-очень холодно, и игры Салли с кондиционером были тут абсолютно ни при чём.

«Очень плохая новость».

– Хреново, – согласилась я.

– Ещё нет, – возразила Тильда отстранённо. – Когда я слушала, что там нашли у Крокосмии в каверне из запрещённых и украденных предметов, то удивилась: а чего так мало-то? Там за один череп Белого Короля можно встрянуть так, что никакой статус садовника не поможет… А потом меня осенило: он чего-то добился в своих исследованиях и заранее переместил самые ценные трофеи на другую площадку, более подходящую для финальной стадии опытов. Вот это и есть настоящая плохая новость. Но есть и хорошая: я примерно догадываюсь, куда он мог перебраться.

«Теперь и я тоже, – задумчиво протянул Йен. – В общем-то, у чародея, который занимается сомнительными опытами, не так уж много вариантов. Чары значительной силы можно ощутить на больших расстояниях, их не спрятать – как не скрыть испытания ядерной бомбы. Значит, нужно найти особенную каверну, но это как выиграть в лотерею. Или подготовить такое пространство – но это способны единицы. Пожалуй, только я или Хорхе. Или спрятать на виду».

– Спрятать на виду? – вслух переспросила я.

И Тильда вдруг улыбнулась:

– Лойероз уже догадался, да? Ну, он всегда был очень умным. В общем, да, есть место, где можно незаметно спрятать даже чары, разрушающие вселенную. Это Розарий.

– Место, где учатся дети? – непонимающе моргнула я.

«Маленькие чародеи, – уточнил Йен. – Разница кажется незначительной, но, поверь, она огромна».

– Дети страшные, – серьёзно ответила Тильда. – А бардак, который они оставляют после себя – ещё страшнее. Но именно туда мы и отправимся!

«Одно внушает неизбывную радость, – добавил Йен. – На носу зимнее солнцестояние, а значит, у них каникулы».

Особого счастья, впрочем, в его голосе не было, но выбирать не приходилось. Выступать мы решили большинством голосов, не затягивая – в полдень, после лёгкого ланча. По-моему, идеальное время – чашка кофе как раз ненадолго дарит уверенность, что всё закончится хорошо.

Уж