Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алька почувствовал, что его настойчиво и очень больно тащит за плечо острый коготь Азраила. Но не к дальнему краю платформы, куда они только что стремились, а наоборот, в самую середину.
— Забирайся, живо! — прошипел дьявол, подталкивая в сторону диска. — Ждать нас никто не будет.
Алька замешкался, не понимая, куда именно надо забираться. Азраил с нетерпеливым шипением сунул обе руки прямо внутрь колеса и раздвинул в стороны сотни гибких тонких спиц. Внутри было темно, гулко и жарко.
— Скажи, у них всегда… так? — поинтересовался Алька, когда шуршащая металлом стенка сомкнулась за спиной.
— А почему только у них? У всех всегда так. Вы тоже забываете своих мертвецов очень быстро. Даже героев — всего через пару поколений. Да ещё ломаете памятники, когда помнить становится слишком неприятно. Разве нет?
— Наверное. У меня очень странное чувство. Словно я начинаю что-то вспоминать, но не могу вспомнить — что именно.
Снаружи лязгнуло, Азраил нетерпеливо отмахнулся.
— Потом, на досуге озаботишься. Сейчас карета отправляется. Двигайся проворнее, колесо Сансара не любит тех, кто стоит на месте.
* * *
Колесница летела, адски грохоча.
Встряхивая головой, чтобы сбросить с век капли пота, Алька пытался понять, чем вызван такой ужасный звук. Диск колеса на вид был ровным, гладким, без единой царапинки. Так что, по идее, он должен был катиться мягко и плавно. Даже при том, что поверхность моста пестрела пятнами копоти, сажи и обугленных ошметков, колесо не должно было греметь сильнее, чем садовая тележка по мелкому гравию.
Калёный мост был не в полной мере мостом. Он представлял собой две узкие, бесконечно длинные полосы, выплавленные из одного металла (если судить по цвету) с транспортным средством. Как верхняя, так и нижняя полосы имели на внутренних поверхностях ложбинки всего в пару пальцев глубиной. Вот в них-то и держалось колесо Сансара самым краем своего острого обода.
Изнутри транспорт выглядел куда сложнее и интереснее, чем снаружи. С первого же взгляда Альке показалось, что внутренние размеры раза эдак в три превосходят внешние. В клетках-ячейках вдоль всего обода расположилось с относительным комфортом около сотни разнообразных существ. Похожие на людей, на птиц, на жуков — и прочие, не поддающиеся никакой классификации твари перебирали ногами ступени. Клетка каждого путешественника целиком состояла ступеней, которые при каждом шаге прокручивались вниз под весом пассажиров, сдвигая клетку чуть вверх. Тогда колесо Сансара тоже приходило в движение.
Алька выругался, когда в его клетке пол дрогнул и пополз. Пришлось волей-неволей сделать шаг, затем другой. В толстом тяжелом скафандре было неудобно и душно, а колесо всё громыхало и наращивало темп.
Как только диск разогнался в полную силу, внешние стенки его перестали походить на листовое золото, а стали почти прозрачными. И тут Алька едва справился с приступом агорафобии. Снаружи уже не было пещеры, и не было вообще того мира, через который они явились. За стенами колесницы нестерпимо-желтым и кроваво-красным гудел огонь.
То и дело мимо пролетали дугообразные опоры, вплавленные между верхней и нижней полосой моста. Они делали сооружение похожим на скелет бесконечной змеи, растопыривший рёбра над поверхностью солнца. Или под поверхностью. Или между двух солнц: сверху и снизу одинаково светило, жарило и выбрасывало протуберанцы кипящее пекло. Вспомнив, что Азраил рассказывал про Смердотину, Алька решил, что они находятся внутри некоего огненного шнура. Если опоры моста действительно воспринимать как рёбра, то бушующий огонь был кожей этой немыслимой змеи.
Что касается названия, то оно вполне соответствовало реальности. Смердело так, что глаза слезились даже в скафандре. Воняло гарью, паленой шерстью, горелой резиной и ещё чёрти чем. Среди огненных струй то и дело встречались бурые пятна загадочных механизмов, выгоревших и оплавленных, но местами всё-таки сохранивших очертания узлов и агрегатов. Вокруг них запах был сильнее всего, в воздухе висели клубы дыма и копоти, а на огненной поверхности висели темные пятна непрогоревшего мусора. Похоже, что внутри Смердотины не было ни течения, ни ветра — кроме того, что создавало при движении колесо Сансара.
Альку при виде подозрительных раскаленных обломков стало очень интересовать, так ли надёжен Калёный мост? Уже несколько минут им не встретилось ни подвесов, ни опор — никаких конструкций, удерживающих сооружение на весу.
Он хотел поделиться своими опасениями с Азраилом, но был вынужден отвлечься. Один из попутчиков набрал такой темп, что почти подогнал свою клетку к ступице. Бог знает, зачем ему это понадобилось и мог ли он удержать скорость до конца поездки. В какой-то момент он просто споткнулся и упал на ступени. Пол под ним дрогнул, клетка на полсекунды застыла в одном положении. Бегун вскочил, но слишком медленно и неуклюже. Его клетка, словно сорвавшийся с пружины курок, отлетела назад, к ободу. Ударилась о него так, что всё колесо Сансара загудело и затряслось.
Бедолага вылетел из отведённой ему ячейки и чудом уцепился конечностями за металлический край. Жар за пределами колесницы царил такой, что шкура его немедленно задымилась. Центробежная сила не давала быстро втянуть тело обратно, внутрь спасительной клетки. Мгновенье спустя колесо завершило оборот и пальцы несчастного оказались между ободом и рельсом Калёного моста. Крик, бивший в уши, превратился в истошный визг, брызнула жидкая тёмная кровь — и фигура пропала из вида, улетев к стене огня.
— Колесо Сансара не любит тех, кто стоит на месте, — напомнил дьявол. — Шевелись, не зевай, но и не зарывайся!
Потея в толстом скафандре, Алька зарваться не боялся. Скорее, его беспокоила возможность свалиться с ног, не вынеся духоты.
— Как думаешь, — спросил он. — Четыре буквы могут просчитать наш маршрут?
— Обязательно! Они же откуда-то узнали, куда отправить посланника с письмом апокалипсиса? Мы сами толком не знали, где находимся, но не прошло трёх дней, как они вышли на наш след.
— Тогда каковы наши шансы проскочить мимо засады?
— Никаких, — не стал скрывать дьявол. — Если нас не попытаются перехватить на ближайшем полустанке, я начну беспокоиться, не случилось ли чего-то очень страшного.
— В таком случае, — Алька позволил себе немного сбавить шаг, — Зачем мы сунулись на эту дорогу?
— Я уже говорил. У нас нет выбора. Ты не можешь плыть по
