Блез Паскаль. Творческая биография. Паскаль и русская культура - Борис Николаевич Тарасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее автор рукописи упоминает первую пор-рояльскую публикацию “Мыслей” 1670 года и последующие переиздания. Сам же он пользуется преимущественно парижской публикацией 1818 года, “соображая впрочем свой перевод и с известным стереотипным изданием, в котором и к мыслям Паскаля о Религии присоединено все, что в оставшихся записках писано было в физическом и математическом отношении и которые передал русским читателям Г. Бутовский”.
Об избирательности внимания переводчика к определенной проблематике “Мыслей” и о построении рукописи можно судить по ее оглавлению:
1. Против равнодушия неверующих.
2. Признаки истинной религии.
3. Истинная религия доказывается первородным грехом.
4. Возможность соединения нашего с Богом.
5. Покорность и употребление разума.
6. Вера без рассуждения.
7. Выгоды верить нежели не верить.
8. Человек утомленный умственными исканиями о Боге.
9. Моисей.
10. Иудеи в отношении к нашей Религии.
11. Прообразование.
12. Закон Моисеев был прообразователен.
13. Иисус Христос.
14. И.Х. доказывается пророчествами.
15. Разумные доказательства веры в И.Х.
16. Против Магометан.
17. Бог скрывается от одних и открывает себя другим.
18. Религиозная история Христианства и История Иудейства одна и та же.
19. Познание Бога тогда только спасительно и пр.
20. Размышление о чудесах.
21. Христианские размышления.
22. Изумительные противоречия человеческой природы.
23. Несправедливость о повреждения человека.
24. Общие понятия о человеке.
25. Величие человека.
26. Суетность человека.
27. Слабость человека.
28. Нравственные размышления.
29. Нищета человека.
30. Размышления о смерти, извлеченные из письма писанного Паскалем по случаю кончины отца его.
31. Молитва.
Исходя из вышеизложенного, а также из упоминавшейся в предисловии даты окончания работы (1841 год) есть определенные основания предположить, что мы имеем все-таки дело в данном случае с “затерявшимся” переводом П.С. Бобрищева-Пушки-на, который в написанном позднее (после публикации в 1843 году “Мыслей” в переводе И.Г. Бутовского) предуведомлении разъясняет особенности своей работы.
Бутовский – сотрудник газеты “Русский инвалид”, двоюродный брат Надежды Дуровой, знаменитой “кавалерист-девицы”, принимал участие в издании ее “Записок”, переводил с французского “Историю крестовых походов” Ж.Ф. Мишо и взялся за перевод “Мыслей” в, так сказать, сокращенном, избранном виде.
Прежде чем говорить о первом опубликованном переводе “Мыслей”, необходимо коротко охарактеризовать их издательскую судьбу. “Смешение” и “беспорядок” в оставленных после кончины Паскаля в 1662 году бумагах, а также обстоятельства религиозных споров между янсенистами и иезуитами во многом обусловили своеобразие первого, “пор-рояльского”, издания в 1670 году “Мыслей о религии и некоторых других предметах” – для него были отобраны друзьями и родственниками автора лишь самые ясные и стройные фрагменты, не содержавшие поводов для полемики. В 1776 году под патронажем Вольтера появилось так называемое “философское издание” Кондорсе, в котором Паскаль был препарирован согласно духу времени и выдан, по выражению одного из исследователей, за “отважного апостола просветительского рационализма”. В 1779 году аббат Боссю предпринял очередное издание “Мыслей”, принципиально не отличавшееся от пор-рояльского.
В 1842 году в стенах Французской Академии прозвучал знаменитый доклад философа Кузена “О необходимости нового издания “Мыслей”. Он призвал исследователей к изучению оставленной без внимания авторской рукописи, хранившейся в Национальной библиотеке, не удержавшись при этом от соблазна, в соответствии с собственным эклектическим мировоззрением, охарактеризовать Паскаля как терзаемого сомнениями скептика. Призыв был услышан. Последующие затем и основанные на рукописях издания Фожера (1844), Аве (1852) и другие составили качественно новый этап публикаций, завершившийся в 1897 году выходом в свет ставшего классическим издания Брюнсвика. Последний разделил все рукописные фрагменты исходя из требований рационалистической логики, не учитывая при этом плана самого автора.
Между тем наличие именно такого плана было установлено рядом исследователей в 30-х годах уже нынешнего века, что внесло существенные коррективы в публикации “Мыслей”. Наиболее полным и авторитетным на сегодняшний день является издание Лафюмы (1951), которое учитывает одновременно первоначальное состояние рукописи и частичный план Паскаля, поделившего значительную часть материала на двадцать семь глав. Произведенная автором классификация, отразившаяся и в изложенном в 1858 году перед насельниками Пор-Рояля плане “Апологии…”, ставится во главу угла в изданиях Шевалье (1954), Селье (1976) и в последующих.
Что же касается русских дореволюционных переводов “Мыслей” (И.Г. Бутовский, 1843; П.Д. Первов, 1888, 1899, 1905; С. Долгов, 1892, 1902), то они по понятным причинам не могли учитывать принципиальные изменения в издательских подходах. В послеоктябрьский период идеологические обстоятельства длительное время не позволяли печатать французского мыслителя (лишь однажды в очень сокращенном виде его тексты появились в сборнике “Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. Жан де Лабрюйер. Характеры”. М., 1974). В последние годы ситуация заметно изменилась. Друг за другом появляются сразу три издания: Блез Паскаль “Мысли”. М., “Profl-book”; Блез
Паскаль “Мысли”. Спб., “Северо-Запад”, 1995; Блез Паскаль “Мысли”. М., “Издательство имени Сабашниковых” 1995. Если самое первое из них придерживается устаревшей классификации Брюнсвика, то второе основывается на публикации Шевалье, а третье пользует издание Лафюмы.
Возвращаясь к переводу И.Г. Бутовского, необходимо подчеркнуть, что он, естественно, опирался на фрагментарные издания “Апологии христианской религии”, которая с легкой руки публикаторов стала называться “Мыслями о религии”, а затем и просто “Мыслями”. И в первом издании “Мыслей” на русском языке Паскаль представлен скорее как оригинальный философ, нежели религиозный мыслитель. Книга делилась на двенадцать “статей”, каждая из которых затрагивала ту или иную философскую проблему. Таким образом, читатель имел перед собой избранные философские извлечения из целостного корпуса “Апологии…”, к которым Бутовский добавил еще перевод так называемых “малых сочинений”: “Введение к Трактату о пустоте”, “Разговор с де Саси от Эпиктете и Монтене”, “О геометрическом уме и об искусстве убеждать”, “Три рассуждения о положении знати”.
В большом вступительном очерке переводчик рассказывал о творческом пути французского ученого и мыслителя, подводя следующий итог: “Сколько надежд унесла в могилу эта рановременная кончина! Сколько благодеяний мог бы еще оказать свету деятельный и многосторонний гений Паскаля! Оплакивая неумолимую жестокость рока, мы должны, однако, утешиться мыслию, что эта краткая, но полная жизнь оставила след самый светлый…”. При этом Бутовский вступает в дискуссию с Вольтером и Кондорсе, с теми скептиками и вольнодумцами, которые пытались превратно истолковывать христианское умонастроение автора “Мыслей”: “…перед ними часто являлась грозная тень Паскаля. Тщетно силились они ослабить его изобличительное слово, беспокоившее их из-за пределов жизни. Нередко, в бессильной досаде, они прибегали к жалкому орудию клеветы. Так, старались они распространить мнение, что в последние годы, в которые Паскаль преимущественно открывал свету свои религиозные правила, голова его была расстроена… Одно только небольшое затруднение представляется в этой лжи: этот
