Все о жизни - Михаил Веллер

Он более соотносится с идеалом поведения – потому что избыток энергии определяет для него большую значимость идеала, чем для человека вялого: он более в состоянии стремиться к чему-то, а идеал как раз ориентир стремления.

Он более самолюбив, для него больше значит публичное поражение, публичное свидетельство его несостоятельности: самоутверждение!

Почему так силен и всеобщей пресловутый подростково-юношеский конформизм – одеваться как все, разговаривать, вести себя, проявлять и культивировать те качества, которые ценятся в его среде, группе, команде? Взрослые кривятся: вы инкубаторские, никакой индивидуальности, и т.п. Глупости!

Во-первых, относительно сверстников оценивает свою значимость молодой – а ценности и условные критерии задает не он.

Во-вторых, самый сильный или богатый и так утвержден. А слабый, некрасивый, бедный? Он утверждается через свою принадлежность к стае, утверждается в силе через то, что имеет часть ее большой силы – и старательнее других блюдет ее законы: моду, словечки, обычай; он рьян и ревностен в этом «Шестерка», шелупонь, но по всем приметам – такой же крутой, как вожак, имеет право на защиту своих, на страх врагов.

В-третьих, идеалы общества вообще – размыты и весьма абстрактны, да и видишь постоянно, как сами взрослые носители и насаждатели этих идеалов их не соблюдают. А идеалы своей стаи – просты и конкретны! А без идеалов – никак: идеал – это то, что нужно внутренней энергии, чтоб переделывать, это свидетельство того, что нет равновесия, нет неживого покоя между тем, что есть – и тем что должно быть.

В-четвертых, молодежная мода противопоставляет себя взрослой: мы – есть! другие, значительные, заметные, и делаем не то, что уже сделали вы.

У молодости есть еще одна характернейшая особенность. Многое, что она видела, испытала, знает, она не понимает. Картины конкретной несправедливости, скажем, не складываются в картину общей несправедливости страны или системы: молодость обычно полагает, что в целом все неплохо, если ее так учили. Молодость может совершить жестокий и несправедливый поступок, не отдавая себе отчета в сути своих действий: высмеять кого-то, сурово решить чью-то судьбу, и вообще рубить сплеча.

Если эгоизм зрелости сознателен, зрелость обычно отдает себе отчет в своих поступках, то эгоизм молодости часто бессознателен: она уверена в своей правоте просто потому, что ей некогда задумываться. Потребно скорей лететь дальше и познавать все.

Жадная до прямых ощущений молодость из нескольких решений обычно принимает то, которое позволяет ей более самоутвердиться непосредственно здесь и сейчас, через само принятие вот такого именно решения. (Отсюда благородство, болезненное самолюбие, обостренная соревновательность.) Не потому, что хочет сделать себе лучше, а кому-то хуже – а потому, что именно вот такое решение позволяет ей сейчас чувствовать себя человеком, значительной по сравнению с другими личностью.

Не-ет, молодость не бездумна, она постоянно занята самоанализом и ее ощущения настолько сильны и многочисленны, что чуть не полностью занимают ее сознание, и другие люди ей уже менее интересны, и потому менее понятны. И то сказать – созревающий или только что созревший человек познает себя, разбирается в себе, своих реакциях, своих чувствах и сознании, – и только потом все больше начинает разбираться в окружающем мире, в других людях.

Молодость неизбежно субъективнее зрелости или старости. Именно поэтому со своим мощным и свежим интеллектом, созревшим полностью к шестнадцати годам, она может совершать гениальные вещи в точных науках или искусстве в двадцать с небольшим лет, как только наберется какая-то необходимая информация и станет возможной постановка задачи, – но быть девственно глупой в понимании важнейших жизненных проблем. Это называется: «Жизни ты еще не знаешь…»

Споря с тем порядком вещей, который навязан ей старшим поколением, она спорит по частностям, – но в целом картина мира, вложенная в нее при воспитании и образовании в детстве и ранней юности, остается прежней: для самостоятельного пересмотра не было еще времени, нет знаний, а главное – нет еще возможности к анализу окружающей жизни: она занята анализом своего сугубо внутреннего "я", а надо еще скорее выпить, покуролесить, купить модную тряпку и потанцевать.

Если молодость даже бунтует «против всего», бунт ее все равно базируется на вложенных с детства вещах: счастье, справедливость, удальство – т.е. ей может категорически не нравиться этот мир, но она придерживается одной из трафаретных, заемных, готовых схем его устройства.

Озорство и безоглядность молодости – это примат ощущения над анализом.

Романтика

Романтика – это вариант желания жить не так, как ты живешь. По сути – это аспект сенсорного голода, потребность в новых и более сильных ощущениях, которые всегда сильнее в молодости. Что безусловно полагается достижимым через внешние впечатления и собственные поступки.

Романтика – это не здесь и не так. Обычно это – далеко, непривычно, ново, очень часто – трудно и рискованно, опасно. Это преодоление трудностей и испытание себя в них.

Романтика – это стремление к свободе, осуществление свободного выбора.

Романтика – до крайности показательный случай того, что все дело не в вещах, а в нашем отношении к ним. Для благополучного горожанина в столице жизнь лесоруба в далекой тайге весьма романтична. Да еще если палатка, костер и так далее. Для профессионального лесоруба же, который вынужденно довольствуется палаткой вместо дома и костром вместо газовой плиты, ничего романтичного в этом нет, есть только привычные и обыденные неудобства. Работа трудная, комары жрут, развлечений никаких, стирка и готовка – трудоемки. Постоянный груз житейских проблем. А главное – все кругом всю жизнь так живут, нормальной жизнью, и другой не знают. И сказочной романтикой ему представляется жизнь в большом далеком городе, где он никогда не был: огни, бары, метро, чистота и люди со всего мира.

А пальмы, а берег южного океана?.. о!.. Влажная духота, царапины гниют, москиты как шилами тычут. И та же жизнь, как везде, те же проблемы, грязь, труд, деньги, болезни, склоки. Романтика папуасов и эскимосов – жизнь друг друга. Там хорошо, где нас нет.

А если где есть, то это ненадолго: попервоначалу, пока не обвыклись, пока экзотика в новинку и в охотку, свежие впечатления захватывают и достижение мечты сердце греет.

Уж верх романтики – белый парусный корабль в синей дали. Ну, влазь на борт, ступай в кубрик. Черт… Паруса вообще-то не совсем белые, они серовато-желтоватые, грубая вылинявшая холстина. Смолой и дегтем пахнет. В кубрике темновато и тесно, пахнет несвеж им бельем и потным телом. Все отсырело, преет, просушки требует. Краска облуплена, под ватерлинией осклизлые водоросли наросли, тянутся. Теснота, жратва однообразная, народ хамоват, офицеры звери, отношения напряженные, несправедливые, устают все сильно.

Тяжелая жизнь, и все как везде.

Романтика – жажда иной, лучшей доли. Там – это как бы антиздесь: все, что здесь не устраивает, там воображается не таким. Но понимание этого ничего не меняет. Все равно хочется. Почему?

Романтика – это идеал существования: борьба, свершения, открытия, приключения. А наличие идеала означает, что человек не удовлетворен нынешним существованием, что есть разрыв между тем, что он есть и имеет – и тем, что он хотел бы мочь. Это следствие и свидетельство избытка сил и возможностей. Это энергетический потенциал человека.

Маяк возникает только там, где есть импульс к движению. Отсутствие романтики в молодости говорит только о незначительности личности. Вялости, неэнергичности, лени, низкой потенции. О малой жажде жизни, о неинтересности. Здравое благоразумие молодости – это природное убожество.

Если умелый, сильный, предприимчивый человек в юности мечтает только о личном благополучии, делает деньги, покупает машину, строит дом и основывает банк, а мечтатель-романтик остается в результате у разбитого корыта – это не означает преимущества первого.

Кто-то первым кидает мысль, намечает направление, глупо прет в неведомую даль, надеется сначала и плачет потом – и мостит собою дорогу к тому, чего раньше не было. Он наивен и нерасчетлив, но ловит несравненный кайф, ставя на карту свою жизнь в вере на огромный выигрыш! Вот с романтиков и авантюристов любое движение и начинается. Это аристократы духа.

Но чаще отчаянные романтики в свой срок становятся отчаянными прагматиками и, направляя энергию в деловое русло, оставляют позади тех, кто раньше начал.

Зрелость

Возраст с 30 до 45 лет. Уже все знаешь, еще все можешь и всего хочешь.

Если в наше время низкой рождаемости и высокой продолжительности жизни пятидесятипятилетнего человека могут назвать «находящимся в расцвете сил» – это смесь комплимента, утешения, лицемерия и глупости.