Все о жизни - Михаил Веллер

Тогда протест, отрицание уже имеющегося, носит характер чисто психологический, семейный, родовой. Подросток мыслит свою будущую жизнь в уже имеющихся рамках: он создаст свою семью, будет воспитывать своих детей по обычаям, построит дом, будет пахать свой участок, – а куда денешься, иного ничего нет. Он спорит по мелочам, в которых может и не разбираться, он критически воспринимает старших, их поучения и привычки, он жаждет самостоятельности.

Что мы слышим во все века? Что молодежь хуже, чем раньше. Еще бы. Мы своим умом и трудом плюс наследие предков дошли до того-то и того-то, и по опыту знаем, что лучше и правильнее всего думать и поступать так-то и так-то, это же для нас просто очевидно, а они несогласны! А раз лучше-то по жизни выйти не может, то иначе – значит хуже.

В общем – старшие всегда являют сохраняющее, консервативное начало, а молодые – новаторское, отрицающее и развивающее. И корни этого – не в правильном или неправильном устройстве общества, семьи, государства, не в уме-глупости или добродетели-порочности родителей, а в том, что повышенная энергетика юности требует самореализации, самоутверждения. А во взглядах и действиях это проявляется: я что-то значу, от меня должно что-то зависеть, я что-то должен изменить, благодаря самому моему существованию что-то должно быть не так, как есть, как было бы без меня. Только и всего.

Дай им волю – они тебе наворотят, сто лет не расхлебаешь! Пока сами не убедятся, что все в общем было верно, и не начнут делать то же самое.

А не давай – и вырастет со всем согласный тюфяк, который на истины твои не замахнется, пороха не выдумает, и станет благонравно таскать сучья в пещеру, где вы до сих пор живете всем племенем.

Но это – крайние, так сказать идеальные результаты «чистого опыта». В жизни это повсеместно принимает форму семейных драм разной степени накала и разного калибра летящих слез и искр. А когда непокорный сын, не уступив, грохает дверью и выскакивает в никуда, то остывший, успокоившийся и впавший в элегическую задумчивость об устройстве жизни отец с оттенком мазохистского удовлетворения и уважения произносит: «Характер!.. весь в меня».

Иметь собственную точку зрения и настоять на ней – вот вся суть конфликта. А об чем спич – дело десятое. Не стрижено, а брито! и плевать, кого бреем.

«Конфликт отцов и детей» – обязателен и закономерен, как прорезывание зубов. Дети – продолжение родителей, и детское отрицание – продолжение и развитие родительского утверждения. А поскольку хозяева жизни, родители, в основном занимают позицию утверждения, то детям остается в основном позиция отрицания.

Молодой делает свой шаг вперед. Где перед – черт его знает. Но явно не здесь, не на этом же месте. Шагаем!

Еще одна вещь. Старшие не идеальны, и жизнь их не идеальна. Улучшить!! Молодые судят старших с позиций идеальных возможностей, всех сложностей и трудностей на своей шкуре они еще не познали: совершенно естественно, что со многим они не согласны и желают сделать иначе.

Своя мода, свой жаргон, свои манеры. И – ниспровержение авторитетов, все истины пробуются на зуб. С замечательно наглой уверенностью молодость замахивается на все.

Но это все больше об инициативе детей; так ведь и отцы хороши! Вот делает молодой что-то, что к старшим не относится, сам делает, для себя, по своему разумению. А вот тебе совет, а вот тебе указание. Какое вам дело, оставьте меня в покое! Увы – старшее поколение тоже самоутверждается, ему тоже до всего есть дело, оно тоже хочет, чтоб все делалось по его представлениям. И ломаются копья дураков по поводу одежды или музыки.

В конкретных отношениях всегда ищется компромисс и взаимопонимание, лад в семье. Но в принципе это ничего не меняет: полное согласие принципиально недостижимо, каждый хлебнет из своей чаши радости и горя. Бывали века родительского диктата, когда супротив пикнуть не смей, ходи по струнке замуж за кого я укажу. В нынешней Америке – противоположность: «автономность» комнаты, максимум свободы, а в восемнадцать – вообще можешь сваливать и жить сам как хочешь. О результате «свободы» говорилось в начале главы, и масса родителей в 68 незабвенном году вздыхала о жестоком зажиме патриархата, видя буквально гибель повзрослевших детей…

Изменение характера с возрастом

Кто ж не знает, что характер с возрастом меняется. А прямее сказать – портится. А почему, собственно?..

По достижении некоего пика зрелости – лет 37-40 – в человеке вдруг начинают нарастать негативные эмоции. Все более он начинает переходить от оптимизма к пессимизму: не то чтобы менялось мировоззрение, но любое событие все больше является поводом для отрицательных эмоций, нежели положительных. То, что в молодости явилось бы поводом для радости и ничего больше – с возрастом может вызывать вздохи и печаль, под разными соусами: поздно произошло, мало платят, недостаточно уважают, и вообще включаются ассоциации на тему: жизнь горька и несправедлива и люди сволочи. Что немало отравляет жизнь себе и окружающим.

Окружающие говорят: да у тебя все хорошо, да ты и сам еще ничего, да чего ты кривишься – ведь произошло хорошее. Да, кисло отвечает убеждаемый, действительно хорошее… но немножко не так, и немножко не тогда, и вообще все это немножко не то. Жизнь может быть той же самой или даже идти на подъем – а вот отношение к жизни меняется, «идет на спад».

Молодости не нужны причины для радости – в том смысле, что радость – ее дежурное состояние, и поводов всегда будет полно. Выспавшийся человек открывает глаза с хорошим настроением. И даже если груз на душе лежит – он еще сначала должен вспомнить, проснувшись, про этот груз, а пока не вспомнит – настроение хорошее.

Старость спит плохо. Она ворочается в постели и припоминает былые несправедливости и обиды. Боже! – вдруг вылезает из памяти то, что казалось давно забытым. Вдруг бешеное раздражение вызывают сущие мелочи давно прошедших лет. А через неделю они сменяются другими древними мелочами. Таки у вас невроз?

Можно сказать про перспективу молодости и близость смерти в старости, силу молодости и слабость старости, про износ нервных клеток, которые не восстанавливаются, – это не ново, но ничего по сути не объясняет.

Правильнее говорить даже не о старости – под старостью обычно представляют седину, немощность, смирение, покой, воспоминания и какой-то уровень стабильности жизни: уже ничего нового не будет, можно на солнышке тихо радоваться бытию. Правильнее говорить о пути с вершины: жизнь вполне продолжается и внешне даже может идти на подъем по «закону эскалатора» в карьере, но силы и личные возможности идут на спад; а это процесс постоянный и непрерывный.

Молодость активна, и активно ее отношение к жизни. Ее желания могут реализовываться в большой мере. Ее жизнь в своей будущей покуда несовершенности и неопределенности огромна и прекрасна. Ее самоутверждение тяготеет к экстенсивности: совершать, изменять, реализовывать. Она рвется вперед и вверх, ища и торя пути, и любое событие склонна рассматривать с точки зрения победы – этапа на пути к главным победам. Поэтому она не мелочна, не злопамятна, не мстительна.

Каждое событие может иметь для нее положительный смысл – даже как приобретение отрицательного опыта, полезного на будущее. Цель высока и далека, жизнь впереди длинная, и смысл событию придает именно разворачивающаяся великость всей системы и структуры на стоящих и будущих поступков. Любое событие работает на более общее пространство жизни и усилий.

Старость слабеет. Меньше сил, желаний, возможностей, меньше интереса к жизни. А жить надо! Хочется. Инстинкт, потребность. По-прежнему необходимо самореализовываться и самоутверждаться в максимально возможной степени.

А теперь припомним, что нормальное соотношение потерь наступающих и обороняющихся – три к одному. Обороняющемуся легче, он врылся в укрепленную заранее местность, и тем как бы равен по силе действия (противодействия) трем наступающим.

Отсюда консерватизм старости. Не могу уже открыть новое – но тебе, щенку-новооткрывателю, еще могу свернуть шею. Как бы по индивидуальной силе, по величине отдельно взятого поступка – я еще значительнее тебя. Нет, это, конечно, не рассудочное стремление – это инстинктивное, безусловное стремление индивида делать тот максимум, который он может. Ведь на весах – взять город и отстоять город есть равновеликий поступок с разными знаками.

А силенок-то где взять для действий? Где нервная энергия, где побудительный мотив, где ощущение, которое требует реализации в действии? А активное негативное отношение ко всему, чему можно противодействовать, сидя в своем окопе. Раздражение, неприятие, стремление к противодействию.

Дежурное отношение молодости: все не так, я это переделаю!

Дежурное отношение старости: все не так, но я не могу это переделать (опыт, забота о детях, малость сил, плетью обуха не перешибешь, мир все равно не переделаешь).