В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег

Ушел я не прощаясь и, если честно, ожидая удара в спину от Курамы. Но тот как лежал, так и продолжил лежать. Что же, уже неплохо. Надеюсь, что к своим годам лис все-таки не остался подростком и хоть чему-то научился в жизни. В его положении мое предложение очень выгодно, хотя и не без нюансов. Есть моменты, которые еще нужно будет обсудить. От чисто практических, вроде места Кьюби в иерархии шиноби, до таких фундаментальных, как уровень взаимного доверия. Ему сложно довериться мне, а я, на самом-то деле, не сильно верю, что смогу добиться верности Курамы.

Эту проблему нужно будет решить как можно быстрее, несмотря ни на какие трудности. Иначе весь смысл затеи, предложенной Юко, теряется. Она даже становится опасной. Если в один не самый прекрасный момент Кьюби решит меня предать, то воплотить свои угрозы о скармливании его Шинигами я могу уже и не суметь. В этот раз мне удалось его победить больше за счет того, что я примерно представлял способности Курамы, а он мои нет. Умение пользоваться всеми пятью природными преобразованиями и накопленные мною техники позволяют мне использовать самые разные тактики, которые для противника становятся фатальными. Есть, конечно, шиноби, которые могут прекрасно прожить всю жизнь и добиться успехов, оттачивая какое-нибудь одно ниндзюцу, но это не мой путь. И он позволил мне победить Девятихвостого, который был объективно сильнее. Однако если он узнает все мои приемы, то результат нашей схватки уже может быть не в мою пользу. Биджу может банально победить меня за счет бесконечной чакры, дождавшись, пока я не истрачу все свои силы.

Ладно, будем надеяться на лучшее. Посмотрим уже в процессе, как получится сработаться с Курамой, если он все-таки согласится. В конце концов, если уж Учиха и Сенджу смогли договориться, то уж нам с Девятихвостым, вроде, тоже ничто не должно помешать.

— Рюджин-сама! — позвал меня появившийся неподалеку в облаке пыли и сорванных травинок шиноби. — Вы приказали сообщить вам, когда очнется джинчурики Кьюби.

— Девчонка уже очнулась? — удивленно произнес я.

— Да, Рюджин-сама!

Быстро она, однако. Даже для Узумаки быстро. Или ей повезло с генами, или ирьенины слишком серьезно подошли к работе. Я просил их, конечно, постараться подлатать Кушину побыстрее, но не нужно было ради этого рвать жилы.

Хорошо. У меня еще есть время, можно и с ней поговорить. Сейчас чакра Кушины заблокирована, но кто ее знает, что она сможет учудить? Я, например, даже не догадывался, что можно создать то фуиндзюцу, которое похитило Ключ от печати Кьюби. Лучше довести до нее информацию о положении дел и ее собственном актуальном статусе, чтобы она не терзалась в неизвестности. И лучше, чтобы это сделал я, как знакомый ей человек. Пусть у нас и есть кое-какие недопонимания, но я все-таки вызову больше доверия, чем незнакомые люди.

— А потом мне еще идти на переговоры с Конохой, — вслух посетовал я, уже переместившись к госпиталю и поднимаясь по ступеням ко входу в него. — Ну и денек.

Больница встретила приятным запахом дезинфицирующих веществ, ионизированного воздуха и спокойствием. И это хорошо, хотя для этого мира можно сказать, что необычно. После двух войн я привык, что в госпиталях после масштабных миссий почти всегда стоит плотный дух свежей и не очень крови, подвергшихся некрозу тканей и гноя. И бесконечный кипишь, когда ирьенины работают даже без перерывов.

Вспомнив про ирьенинов, сначала я все-таки зашел не к Кушине, а проведал Малис. Но женщина, успевшая во время моего отсутствия проснуться и перекусить, снова уснула. И, похоже, мне теперь ясно, благодаря кому Кушина так быстро пришла в себя. Ладно еще, что у нас не оказалось большого количества раненых после этой ночи, а то я бы высказал этой Ринха пару ласковых, если бы она растратила всю силу на джинчурики Листа и потому не смогла бы спасти кого-то из Ото.

После Ринха мне встретился Акай Куроба, который умудрился получить ранение во время стычки со взводом Сакумо. По понятной, вообще-то, причине. Можно сказать, я в его ранении и виноват. Куроба — клан мечников Страны Звука, их техники чем-то напоминают тайдзюцу Майто или Третьего Райкаге и кендзюцу самураев. Концентрация чакры в теле, выпускают они ее лишь, чтобы создать легкий защитный покров или в меч. Нинкендзюцу, имеющее большое количество стилей. Это были, наверное, лучшие мечники в моей деревне, у которых я сам многому научился. Не удивительно, что пять комплектов мечей из Тумана оказались переданы им. Я б им и Кабутовари, и Самехаду отдал, но после разделения первого оружия — починить его не удалось, а второе — слишком капризно и в руки дается не всем.

В общем, я к тому, что Акай Куроба уже несколько лет пользовался Кубикирибочо, и сегодня ему пришлось сменить ставшее привычным оружие на ничем не примечательный меч. Я посчитал, что пока рано кому-то, и в первую очередь Киригакуре, знать, что артефакты Семерки Мечников у меня. Из-за чего Акай и получил ранение. Травма не серьезная, но все равно нехорошо получилось. В качестве извинений подлатал его, и только потом очередь дошла до цели моего посещения больницы.

Кушину поместили в отделение интенсивной терапии, и сделали это даже не из-за ее состояния здоровья, а из-за имеющихся здесь усиленных стен и защитных барьеров. Иногда реанимация тяжелых больных требовала значительных усилий и трат чакры, которые могли привести к незапланированным разрушениям, так что помещения под их лечение строились основательно. И использовать одно из них в качестве места заключения потенциально недоброжелательно настроенного шиноби было просто удобнее. Здесь и Райкаге когда-то лежал.

Кивком поприветствовав пару шиноби, караулящих опасную пациентку, я аккуратно откатил крепкую бронзовую дверь в ее палату в сторону. За створкой мне открылся типовой больничный покой: ровное электрическое освещение, покрытые зеленой плиткой стены и пол, несколько готовых печатей, кое-какое не особо ценное медицинское оборудование и кровать.

Несмотря на то, что тяжелая металлическая створка благодаря подшипникам открылась почти бесшумно, лежащая на этой кровати девушка мгновенно повернула в ее сторону голову. Может, она и раньше глаз с дверей не сводила. В палате просто больше нечем любоваться. Мы сейчас находились под землей, никаких окон здесь не было в принципе, и посмотреть особо не на что. Из любопытного здесь только женщина-ирьенин, сидящая в углу помещения. И то на первый взгляд могло показаться, что она дремала. Вряд ли Кушина смогла с ней хотя бы поговорить. Правда, при моем появлении медик быстренько очнулась, подскочив со стула и склонившись в поклоне.

Жестом я попросил ее оставить меня с джинчурики наедине.

— Доброе утро, Гурен, — когда с тихим щелчком за вышедшим ирьенином закрылась дверь, я постарался поприветствовать девушку с дружелюбной улыбкой, но, кажется, вышло не очень. — Как самочувствие?

— Утро сейчас или нет, я не знаю, но что бы то ни было, оно явно не доброе, знаешь ли, — недовольно ответила Кушина, без сил откинувшись на подушку.

Узумаки давно переодели в медицинскую робу, лишив всего снаряжения. Из пленницы не стали насильно выкачивать чакру, как из Третьего Райкаге, но все равно обезопасили ее максимально возможным способом. При ней остались только Шишо Фуин и дзюцушики Минато. И то, и другое запечатано, плюс сама чакра Кушины была заблокирована для использования с помощью джуиндзюцу. Конечно, все было сделано ради собственной безопасности больной, но вряд ли она оценила усилия медиков.

— Цунаде не научила тебя вежливости — это ладно, это на нее похоже. Но думать рационально она должна была тебя научить, — подхватив освободившийся стул, высказался я, подходя к кровати болезной и присаживаясь возле нее. — Вопреки всем твоим стараниям ты жива и почти здорова, а это большой повод для радости. И благодарности.

— У Цунаде сейчас нет времени на меня, — фыркнув, заявила девушка и, подумав, негромко добавила: — Спасибо.

— Сейчас ты уже вышла из того возраста, когда воспитание имело бы смысл, — не удержался я от подколки. — Столь великовозрастных детей нужно не воспитывать, а дрессировать.