Не герои - Виктор Алексеевич Козырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ой, какая уверенность, если ты сам не знаешь, что будешь делать завтра?
– Почему? Знаю. Отсыпаться до вечера, а потом ритуал зомбирования.
– Поспорим? – скептически вопросила моя жена.
Я протянул руку, заключая пари. Я же уже говорил, что действую необдуманно, так?
Post Scriptum
Казалось бы всё. История закончена, но не совсем. Беру пример с создателей сериалов. Арнольд не пойман, это раз. Ловить его будем в следующей книге, и там вы узнаете, словим мы его окончательно и бесповоротно или он опять как-то выкрутится и от нас уйдёт на своих двоих. И не только про это там можно будет прочитать, там у меня появится пара добровольных помощников из числа гражданских, все бабы, что самое интересное. Ну это ладно, не буду рекламой себя самого любимого заниматься. Может тогда поговорим про другое – например про морально-этические проблемы, такие как убийство Полиной собственного отца. Второй раз замечу. И в обоих случаях наше добропорядочное общество будет это порицать. Нет, если первый раз, ещё понять можно (хотя какого хрена!), то второй вообще без вариантов, папашка-то её упырём стал, в прямом смысле. В переносном-то он и так им был раньше. И вот с моей точки зрения, нет в этом никакой проблемы. Стал кровососом, кол в сердце, и давай до свидания! Похер, папа не папа. Но внезапно, наткнулся на моралиста, который завёл песню в стиле «но это же отец». Каюсь. Дал консерватору в рыло, а потом душу выдернул и… не стал возвращать. Поправить, подредактировать там уже ничего нельзя было. Только в расход, настолько гнилая. А всё туда же лез – учить молодёжь морали и нравственности. И духовности, что самое главное. Я именно поэтому моралистов и не люблю… Я же их души видел. Там у них такое, что Олька анальной девственницей покажется. Сцену на кладбище, на похоронах Лерочки помните. Хотя мне за неё немного стыдно. Совсем чуть-чуть. Пока эти постные рожи не вспомню…
Эпилог второй части
Мы отсыпались после вчерашней бурной ночи, когда в дверь раздался звонок. Такой же, как и пару месяцев назад, когда припёрся Архимаг. И опять никто, кроме меня, был не в состоянии открыть. Зомби Юлю мы вчера на исходе празднования отправили в Староуральск за каким-то особым сортом пива, которое Стас видел в тамошнем магазине. Ну, логично рассудив, что как раз к открытию-то и дойдёт.
В общем, я шёл к двери, матерясь и обещая превратить в зомби того, кто стоял там. Хотя если это Юлька, то можно сказать, что ей повезло. Просто Марселлинн меня вытолкнула с кровати, сказав, чтобы я заткнул мудозвона, припёршегося к некроманту так рано. Девчонки спали в гостиной, обнявшись, никак не реагируя на звонки, впрочем, Олька проснулся, но поскольку его использовали вместо подушки, то ничем помочь не мог. Гарри, походу, так зажёг со своим любовником, что его никакая сила поднять не могла, а Стас мог уйти на утреннюю пробежку.
– Какого хера надо? – спросил я открывая дверь и замер от неожиданности. Потом закрыл дверь. Громко выматерился. Снова открыл. Нет. Всё на месте, ничего никуда не исчезло. Я выматерился снова. Девчонки кажется, проснулись.
– Какого хрена? – обратился я стоящему на пороге человеку.
Это была та самая рыжая ведьмочка из Академии, чью подругу я сделал материалом для демонстрации во время лекции.
– Меня к вам Ректор и Архимаг направили на стажировку, – улыбнулась девчонка и протянула руку.
Я ещё тогда заметил, что она какая-то слишком позитивная.
– Минуточку, – ответил я ей и, закрыв дверь, позвонил Извекову— тот взял трубку почти сразу, походу, не спал, хотя в Гросс-Норденбурге ещё шесть утра.
– Ты чего, мудак старый, совсем окосел? – начал я. – Какого хрена ты прислал ко мне, во-первых, бабу – ты знаешь, что с них Марселлинн бесится, а у нас их и так перебор, если учесть, что телепортист у нас в плане гендера недоукомплектованный. Нет, не физически, так там всё на месте, просто дурь в башке! Во-вторых! Тебе не кажется, что это девица слишком уж позитивная для нашей компании? Не по этим критериям? А по каким? Общей ёбнутости? Ну, сука, блядь, охуеть теперь! И в-третьих! Мы с Марселлинн собирались в отпуск во Францию! Что значит : «Съездите, и ты поможешь»? Мы через неделю хотели, а эта чудила рыжая здесь… кстати, на сколько ты её прислал? Что, блядь? На полгода? Ты, пень с глазами, окосел, что ли, окончательно? Да чтобы у тебя бородавки на жопе выросли! Что значит у тебя щит от проклятий? Да мне насрать! Я твои щиты на хую вертел!
– Хорош орать, – раздался недовольный голос Марселлинн. – Что случилось?
– Минуточку, – сказал я в трубку и обратившись к жене. – Архимаг стажёра прислал.
– И что, вроде давно договорились же?
– Ты посмотри кого! – с этими словами я открыл дверь.
Там стоял Наёмник. Наверное с пробежки вернулся и тоже охуевал. Присутствующие опять же окосели с такой заявки.
– Бля, Стас, отойди, – он зашёл внутрь и, кажется, что-то хотел спросить, но не успел, потому что жена увидела стажёрку.
– Привёт, Алиска! – сказала она ведьмочке. – Как добралась?
– Чё за нахер? – спросил я.
– Это Алиса, выпускница факультета Ведьм в Академии Тайной Магии! – отрапортовала моя жена. – Она мне помогала в работе с архивами.
– Я, кстати, Арину предупредил, – раздался из трубки голос Архимага. – Потому что опасался вот того, что ты перечислил, но она должна же была сообщить тебе?
Я посмотрел на Марселлинн. Та пожала плечами и подмигнула. Люблю эту заразку всё-таки. Выиграла спор, чё уж там. Хотя и нечестно.
– А, ну тогда ладно. И да, насчёт того, что поможете с отпуском,– это я запомнил. Только девку куда девать?
– Да пускай просто по городу погуляет, потусуется. Молодая ещё кобылица.
– Ага, блядища она ещё та, – подтвердила жена. – И в отношении пола неразборчива.
Я положил трубку, и повернувшись к девчонке, которую, как выяснил, звали Алисой, и которая была, судя по всему, вообще невосприимчива к оскорблениям, потому что стояла и радостно улыбалась, улыбнулся ей в ответ и широко распахнув дверь произнёс:
– Добро пожаловать в ад! Сегодня вечером будем делать зомби.
Алиса прошла внутрь. Гостиная после вчерашней пьянки напоминала действительно что-то такое адское. Стол, с остатками еды и алкоголя перевёрнут, и всё, что мы недоели и недопили, валяется на полу. Ещё почему—то одна стена была вся в копоти, а
