Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

— И взнос был передан?

— Да. Я убежден, сделка состоялась. Я даже беседовал с некоторыми знакомыми нам людьми в Нью-Джерси. — Нери покачал футляром от черных очков, намекая на Черного Тони Страччи. — Дело пошло. Выборы в Сенат 1966 года.

— Забудь о Нью-Джерси. С кем ты связался в Майами из своих людей?

Нери безнадежно пожал плечами.

— Что это значит?

— А кто там ведет дела помимо Тома? Риччи Нобилио по уши занят в Нью-Йорке, а люди в Форт-Лодердейле — второсортные дилетанты. Никого важного.

— Ты уверен? — спросил Майкл. — Никого?

Несколько мучительных секунд ушло, пока Нери догадался, что речь идет о Нике Джерачи. Может, он просто был поглощен последним кусочком сосиски.

— Не думаю, — наконец произнес Аль. — Нельзя полностью исключить этот вариант, но даже если он находится там, не представляю, как он смог бы добраться до Тома. ФБР ведь постоянно на хвосте.

— А мы не можем получить информацию от ФБР?

— Ты плохо выспался. Каким образом?

Майкл вздохнул.

— Это сложно, но возможно.

— Что ж, если хочешь поручить это мне, придумай как. А пока нужно позвонить друзьям друзей в Майами, — сказал Аль и махнул официантке принести еще кофе. — Надежным людям, не беспокойся, никто ничего не вычислит. Кстати, Томми на всякий случай сейчас едет из Панамы. Будет нашим человеком на месте, если возникнет что-нибудь непредвиденное.

— Томми? — переспросил Майкл. — Ты послал Томми?

— Он и так был во Флориде.

— Ты хоть представляешь, какая она большая? Ехать придется десять, а то и двенадцать часов. Из Нью-Йорка можно долететь быстрее.

— Если хочешь, чтобы я послал туда кого-нибудь еще, босс, просто скажи. Ведь это не из-за того, что ты недостаточно доверяешь Томми?

— Я ему вообще не доверяю. Насколько я знаю, он предатель. Это объясняет, отчего стукач, за которым он гоняется, ни разу не напал на него.

— Томми не предатель. Если это и так, я первый позабочусь о нем.

— Можно подумать, у тебя есть выбор.

— В таком деле мне не хотелось бы иметь выбор.

Майкл кивнул. Старый добрый Альберт. В горе и в радости они всегда будут вместе.

— Против Томми ничего не имею, — уверил Майкл. — Пока.

Он отставил тарелку, съев половину. Нери поднял бровь и посоветовал доесть.

— Мне интересно вот что, — сказал Корлеоне. — Гиэри — человек проверенный, но почему мы должны доверять Бену Тамаркину?

— Пойми меня правильно, однако я начинаю беспокоиться за тебя. Нельзя же жить с таким цинизмом по отношению ко всему и всем. Какой смысл Бену Тамаркину вредить Тому?

Майкл глотнул кофе.

— Не знаю. Однако сейчас мы не можем принимать что-либо как само собой разумеющееся.

— А когда я это делал?

Корлеоне похлопал старого друга по плечу.

В свете ситуации с Хейгеном Альберт и его водитель — Донни Бэгс, доказавший свою надежность за несколько месяцев в подчинении Томми, — решили остаться в Мэне с Майклом. За детьми поехали в машине Альберта, так как она была больше. Донни Бэгс остался в гостинице. Аль сел за руль. Рита лепетала о том, что не знает, как вести себя с детьми. Майкл раньше успокаивал ее, советовал просто вспомнить, как сама была ребенком, а теперь не стал перебивать. В общении с женщинами нужно чувствовать момент, когда следует просто позволить им выговориться.

Вскоре они выехали на извилистую дорогу с деревьями по обе стороны, ведущую в частную школу «Траск». За ними катили автофургон и два пикапа — один с лодкой, другой с трейлером. Кей преподавала в средней школе, жила с детьми у озера, в одном из старых каменных домов, выделенных учительскому составу. Каждый раз, посещая это место, Майкл не мог отделаться от чувства, будто едет домой. Кей и дети жили именно так, как хотел Майкл, не хватало только его самого. Он мог проследить события, которые привели к такому положению вещей. Но зачем?

Учась в колледже, он мечтал в будущем преподавать математику в университете или подготовительной школе. Когда Майкл работал в Гражданском корпусе охраны природных ресурсов — и позже, когда жил в сицилийской глуши неподалеку от родного города Корлеоне, — он поклялся, что будет воспитывать детей на свежем воздухе, вдалеке от буквальной и метафорической грязи крупного города. Кей была из Нью-Гемпшира, и после первоначального восторга от Нью-Йорка она пресытилась им и разделяла желание Майкла. Они пытались. Купили дом у озера Тахо. Были времена, когда он окидывал взглядом озеро и думал — несмотря на все трудности! — что мечта воплотилась. Может, так оно и было, но недолго.

Были и другие времена. Самые страшные. Война семей. Произошедшее с Фредо. Все это долго снилось Майклу в кровавых кошмарах.

А здесь рай. Обычно Майкл ненавидел предвосхищать свои решения, деловые или личные. В его мире подобная тактика могла свести в могилу. Однако школа, перефразируя строчку из рассказа, часто тут преподаваемого, была магнитом притяжения его вздорной сущности, раскинувшимся на широком покатом холме в окружении роскошных лесов Мэна и всего в часе от пляжа. Местом, богатым такими жемчужинами, как лучшие спортивные команды, и давшим детям возможность расти вместе с девочками и мальчиками из семей правящей элиты Америки.

Теперь Майкл приехал сюда гостем, повидаться с детьми и познакомить их с женщиной, которая вбила себе в голову, будто в один прекрасный день он решит на ней жениться. Несмотря на корни, уходящие глубоко в шоу-бизнес, Рита была во всех отношениях милым человеком. Майкл питал к ней нежные чувства. Он привык к ней. Ему было легко с ней. Возможно, он любил ее.

Однако, едва завидев Кей на белом крыльце каменного дома, Майкл понял, что никогда не женится на другой.

Как большинство интеллигентных женщин, Кей с возрастом хорошела. Волосы убраны назад, слегка растрепались от летнего бриза с озера. Обнаженные руки украшал ровный загар, на тон светлей блузки. Кремовые брюки были сшиты из ткани, модной в сороковые годы, и Майкл тотчас вспомнил о временах, когда они только познакомились, хотя Кей изменилась, раздалась в бедрах, окрепла в руках от плавания и тенниса, ее юношеская резвость сменилась безмятежностью.

И самое главное, по обе стороны стояли дети, и она обнимала их, но не властно, а словно подталкивала навстречу к отцу. Мэри, одиннадцатилетняя девочка в летнем платьице, излучала игривость. Темные волосы безупречно уложены. Она едва сдерживалась. Угловатый Энтони выглядел угрюмым и дерзким, как и подобает тринадцатилетнему подростку. Хотя игра начиналась через несколько часов, он уже надел бейсбольную форму, на крепкой груди было написано «Вулфе».

На одно сумасшедшее мгновение Майкл задумался, как ему вернуть Кей, как воссоединить распавшуюся семью. Возможно ли такое?

— О чем задумался? — спросила Рита, тронув его за колено. Майкл вздрогнул, он почти забыл о ее присутствии.

— Ни о чем. Готова?

— Да.

Рита на фоне Кей казалась истощенной и излишне красивой. Фламинго рядом с львицей.

— У тебя получится, — подбодрил ее Майкл.

Они вышли из машины. Мэри побежала через лужайку обнять отца. Энтони, с чемоданами, степенно подошел и тоже обнял.

Майкл представил их. Никто не удивился. Они слышали друг о друге и видели фотографии. Все было весьма сердечно. Кей пыталась держаться в стороне, но Майкл подозвал ее. Его обеспокоило тревожное выражение ее лица.

— Хорошо выглядишь, Майкл, — сказала она без доли сарказма. — Сбросил вес?

— Кей, это Маргарита Дюваль.

— Большая честь для нас. Мы видели вас на Бродвее.

— Называйте меня Рита.

В рукопожатии женщин не было и доли неловкости.

— Да, — подтвердил Энтони. — Потрясающая пьеса. Мне понравилась сцена, когда горел публичный дом, и песня о Далласе. Мы хотели поставить ее в театральном кружке, но возникли проблемы с авторскими правами.

Рита поблагодарила его.

Майкл ущипнул Энтони, одергивая форму. Мальчик слегка вздрогнул.

— Я думал, мы пойдем обедать перед игрой, — сказал Корлеоне.

— Я так волнуюсь, что не могу есть, пока все не закончится.

— Ничего страшного. Купим хот-доги.

— Тебе не обязательно идти на матч, пап, — уверил Энтони.

— Шутишь? Я не пропущу его ни за что на свете.

Энтони скептически покачал головой.

— Вам с Мэри и госпожой Дюваль лучше пойти куда-ни-будь отдохнуть. Меня, возможно, даже не выведут сегодня на поле.

Майкл взглянул на Кей и по выражению лица понял, что мальчик говорит серьезно.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я присутствовал.

— Именно так, сэр.

Корлеоне понравилось, как он произнес «сэр». В тоне были и уважение, и резкость. Майкл сам вел себя так в его возрасте, пока не вырос и не осознал величие отца.

В этот момент подкатили автофургон и два пикапа. Аль вышел из машины помочь. К ним подъехал тягач.