Аннотация - Николай Инодин

Прядива приносит новый кувшин хмельного мёда, и Обратня умолкает. Отхлебывает пару глотков - горло промочить, сам не замечает, как переходит на другую тему:

- Мы уже начали девок приглядывать, кому какая понравилась. Но Старох решил золото и серебро взять, сказал девиц тебе везти. Жалко, но вождь велел - мы сделали. Всё одно страшных почти половина - чёрные, как воронье перо. Так что больше железа брать не будем, сбродникам нечем платить. Назад налегке пойдём, завтра к вечеру будем на стройке.

- На какой стройке? - Роман задумался и чуть не пропустил важную информацию.

- Нешто то ты не знаешь? Сам Староху насоветовал Печкуров хутор укрепить, чтоб с наскоку не взяли. Уже седмицу люди землю копают.

Роман сдержался, не покрыл вождя при дружинниках крепким словом. А как хотелось!

***

Темнота похожа на содержимое закрытого горшка. Не видно, что внутри: пустота, тушёное мясо или распаренное в кашу зерно. Но если глаза не видят, помогают другие органы чувств. Принюхайся - и поймёшь, чем пахнет горшок. Темнота пахнет отчаяньем и горечью, потерей, злобой и желанием убивать. Дыхание темноты тяжело, будто она всё время забывает это делать, в последний момент заставляя себя вспомнить, как и для чего дышат. Иногда темнота сжимает кулаки и скрипит зубами.

- Кто? - спрашивает Роман у затаившейся в углу темноты.

- Мама, - хриплым голосом Акчея отвечает темнота. - И приёмный отец.

Роман шагает в темноту, и она смотрит на него парой горящих глаз, потом лижет руку влажным шершавым языком.

- Твоей сестре будет хорошо у нас.

- Я знаю, - темнота хочет о чём-то просить, но не решается. Что ж, и темноте нужно иногда помогать.

- Хочешь отомстить, но год ещё не прошёл.

- Да, - еле слышно соглашается темнота.

- Ты очень хорошо работал. Можешь уйти. СИДИ и слушай! СЕЙЧАС ты пойдёшь спать. Уснёшь и выспишься, иначе na hrena я тебя учил? Утром договорим. Пошли, Маха, Акчей без тебя справится, он сильный.

Темнота неоднородна. Здесь она пахнет чистотой, мятой и отваром ромашки. Совсем немного, на грани восприятия - полынью. Ласковая, тёплая и добрая темнота волнуется и переживает.

- Ты уверен, что войны не избежать? - шепчет темнота, уютно сворачиваясь под боком.

- Да.

- А может быть...

- Не нужно, ты ведь умница и всё сама понимаешь. Война подобна болезни, её нужно лечить, пока она ещё слаба, потому что сильная война остановится только тогда, когда умрёт большая часть людей, которых ты знаешь.

- Разве можно лечить войну войной? Болезнь не лечат болезнью.

- Лечат, ты просто не знаешь. Если впустить в человека маленькую, слабую болезнь, он легко победит её. Научится побеждать, тогда и сильная зараза с ним не справится.

Она вздохнула, обдумывая его слова. Роман уже решил, что жена засыпает, когда услышал ответ:

- Тогда лечи быстрее, пока война не стала сильнее твоего лекарства.

***

Если человек никогда в жизни не строил ничего кроме собачьей конуры, чтобы укрыть от непогоды лошадь он построит большую конуру. Сюда Шишагов однозначно опоздал. Набитые инструментами, скобами и даже железными гвоздями лодки, полтора десятка плотников, накопивших опыт на постоянной стройке, не понадобились. Вильцы заканчивают строить свой большой забор. Как всегда весело, с огоньком. Вырыть за неделю деревянными мотыгами и лопатами пятиметровый ров способны только очень трудолюбивые люди. Внутри кольцевого рва вал в два человеческих роста высотой, поверх которого толпа энтузиастов с песнями и шутками заканчивает установку бревенчатого частокола. Каждое бревно поверху аккуратно заточено - непреодолимая преграда получается.

- Да, - согласился с невысказанным мнением Азара Шишагов. - Бабушек и прабабушек тоже. В извращённой форме.

Радуют глаз двустворчатые ворота и полное отсутствие каких-либо башен. Навстречу озирающим стройку гостям выходит довольный Старох.

- Видели? Вот это махина! Всем племенем ставим, в два раза больше народу, чем к тебе ходили - пять раз по сто человек, и ещё немного!

- И не говори, вождь, великая стройка получилась. А как ты собираешься защищать этот забор?

- Помост с обратной стороны сделаем, поставим лестницы, чтобы быстро подниматься. Тут ещё работы на две седмицы, внутри жильё надо поставить, хлев для скота...

Старох рассказывает, размахивает руками, показывает, что и где собирается делать. Шишагов кивает, не слушая, - пытается придумать хоть что-нибудь, способное усилить оборонительные возможности этого чуда крепостного строительства.

- Не надо помост делать. Работников у тебя много, поставь внутри ещё один ряд частокола, ниже первого, такой высоты, как помост ставить собирался. Между ними земли и камней набить, а помост сверху настелите. Получится намного крепче, и можно заранее камней запасти, чтобы сверху на врага сбрасывать, выдержит. Скажи, а у Крумкача на заставе тоже уже всё построили?

- Нет, на заставу потом собираемся, когда крепость закончим.

-Тогда мы заставу сделаем, не зря же я людей с собой вёз?

- Не надо было везти, ещё бы пару колёс в речке намочил, больше сделал бы железа. Мы и сами управились. Если охота тебе, строй, Крумкач не обидится.

Кусты на том берегу ручья качнулись и скрыли обтянутую рыжей кожей спину. Акчей ушел мстить. Наутро после того, как в Романовку привезли его сестру, он пришёл, не дожидаясь завтрака, в старом доспехе из кожаных лоскутов, с луком и парой десятков стрел в колчане.

- Прощаться пришёл? Не спеши. Пойдём, поговорим сначала. Дорогая, скажи Прядиве, пусть нам завтрак сюда пришлёт, хорошо?

Прошёл за Романом в дом, сел на край скамьи, ёрзает - он не здесь, он в пути, мчится к цели через леса, реки и овраги.

- Я тебя для чего всё это время учил?

Опешил. Это хорошо, значит, способен слышать, что ему говорят.

- Где твой доспех? Поножи и наручи? Щит где? Ты собрался воевать, или пугать белок? Запомни, парень, ты - не раб, и не пленник. Ты вольный зверь из моей стаи. Можешь уходить и приходить, когда вздумаешь, это я тебе разрешил. Но если думаешь, что я столько времени тебя готовил для того, чтобы какой-нибудь вонючий сканд между делом всадил в тебя дротик, то думаешь ты неправильно. Если эти кожаные лохмотья дороги тебе как память, можешь забрать, но сейчас иди, пока я умоюсь и оденусь, чтобы собрался как надо - щит, шлем, доспех и всё оружие. Понял?

Надо же, какими большими могут становиться твои глаза! На девок так смотреть будешь.

- Ты ещё здесь?

Хороший парень - метнулся пулей, а дверь за собой закрыл аккуратно, без стука.

Вернулся. Ну вот, теперь и отпустить не стыдно.

- Снимай шлем.