Черный человек. Книга 2 - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Еще раз предлагаю перейти на работу в отдел, не нужна будет конспирация и особые методы связи. К тому же, уверяю вас, работать у нас не менее интересно, чем в ксеноцентре ИВК, проблем хватает.
— Не хочу, — сказал склонный к прямоте Железовский, не чувствуя смущения. — Не люблю формальных структур, узаконенной системы методов, процедур, работы и деловых отношений. Лучше работать на контракте: вам важен результат, мои личные соображения вас не должны волновать, как и нормы поведения.
— Что ж, ultima ratio[57]. — Голос комиссара похолодел. — Как дела с заданием? Завершаете?
— В стадии… э-э… предварительного… м-м… поиска, — промямлил Железовский.
Боянова молча смотрела на него, не выказывая эмоций, но математик видел, о чем она думает.
— Впрочем, извините, мне было просто некогда, — сказал он, опуская голову.
— Вы меня удивляете, Аристарх, — спокойно, с ноткой грусти проговорила Власта. Она чувствовала, что математик знает, о чем идет речь. — Вы сами предложили нам помощь, и вдруг оказывается, что вам некогда! Как это понимать? Мне казалось, что вы уже достигли age of descretioin[58] и способны отвечать за свои решения, теперь же убеждаюсь, что поторопилась с предложением работать у нас.
Комиссар повернулась к двери.
— Завтра будет готов анализ и расчет, — проговорил красный от стыда Железовский ей в спину. — Я набрел на интересное явление: многие высокотехнологические заводы-автоматы делают детали, которые потом не поступают к потребителю продукции. Когда удастся проследить каналы их вывода, можно ждать открытий.
— Каких? — Боянова оглянулась через плечо.
— Ваши подопечные «эскадроны жизни» делают себе таким образом какую-то сложную технику. Оружие. Транспорт. Разведсистемы. И все это — против нас, интрасенсов.
— «Эскадроны» здесь ни при чем, — вздохнула женщина, глядя на математика с неопределенным интересом. — С ними еще как-то можно мириться, но они связаны с экстремистами разных мастей, от нацистов до «непримиримых» — фанатиков пострелигиозного толка, а это уже другая компания, требующая постоянного внимания. Плюс Орден.
— Ничего, я доберусь и до них.
Боянова улыбнулась.
— Нашему б теляти вовка зъисты! Все-таки вы пока больше мальчишка, Аристарх, а не мужчина-интрасенс. От вас требуется только расчет центра, прогноз готовящейся потасовки, остальным займутся криминальные подразделения. Не вмешивайтесь не в свои дела. Почему бы для ускорения расчета вам не воспользоваться эм-синхро? У безопасности есть своя, и довольно обширная, система банков данных, не хватит — включим европейскую, азиатскую или американскую компьютерную сеть…
— Нет. — Железовский бросил взгляд исподлобья. — У наших противников тоже есть системы защиты информации, и если начать работать в открытую…
Боянова кивнула и вышла, услышав последнюю фразу математика уже из коридора:
— И вся любовь…
Фраза вызвала невольную усмешку, но Боянова тут же забыла о ней, увидев возле дома Шевчука. Заместитель молча посторонился, пропуская ее в салон пинасса, и аппарат взмыл в небо.
— Что ты тут делал?
— Проходил мимо, — серьезно сказал Шевчук, успевший дать отбой оперативникам подстраховки. — Не успела?
— Сними прикрытие.
— Снял. Шаламова четверть часа назад засекли в Хатанге. Взял курьерский когг и отбыл куда-то в неизвестном направлении. Служба пространства работает, скоро узнаем, куда он направился. И еще любопытная деталь: вместе с фигурантом розыска наблюдался странный объект — в форме полупрозрачного облака с глазами.
— Тысячеглазый орилоунский автомат. Или как там его?… «Аргус-3».
— По-видимому, он.
Пинасс достиг транспортного узла метро, лихо воткнулся в финиш-поле машин малого класса. Шевчук вылез первым, подал руку Бояновой, зашагал рядом, чуть косолапя.
— Куда теперь? В отдел? Я только что с Меркурия, работал с пограничниками по сетке защитных станций. «Сфера Сабатини» мигает, то начинает светиться, то «проваливается» в черную яму, как бы исчезает. Но впечатление… — Шевчук пригладил усы, подумал и коротко добавил: — Абу-ль-Хавл!
— Что? — не поняла Власта, входя в кабину метро.
— Отец страха, — перевел заместитель, — арабское имя Сфинкса. Подсознание реагирует на «сферу Сабатини» как на жуткую тайну, явление с непредсказуемыми последствиями.
— Так оно и есть на самом деле. «Призраки» оттуда все еще вылетают?
— Реже, но интереснее. Это уже не маатанские проникатели, а что-то другое, сказочно красивых геометрических форм. Можешь посмотреть записи.
В управлении они разделились: Боянова направилась в столовую, а Шевчук в погрансектор.
Сообщение от дежурного по отделу пришло в тот момент, когда Власта заказывала обед.
— Звонил Лондон, — сказал инк. — Посоветовал немедленно вернуть кокон «эскалатора» — бывший «объект 141» — Шаламову. Раздраженный, он способен причинить много бед.
— Откуда он звонил?
— Включение в сеть связи не локализуется, вероятно, снова «блуждающая программа». Можно попробовать поговорить с ним?
— С тем, кто вернулся? Вряд ли он имеет какое-то отношение к предсказаниям, он и провидец — два разных Лондона. — Боянова вспомнила, что хотела сделать в первую очередь. — Включите в сферу действия «Дхияны» Железовского, ему требуется подстраховка.
Пообедав, комиссар позволила себе расслабиться на полчаса, побродив по парковой зоне управления, затем посетила научный сектор, а когда вошла в кабинет, там ждал ее чуть улыбающийся Джума Хан.
Глава 9
Ультраррибл…
Океан золотого желе, пронизанного прожилками голубого света… блеск… отражение пластов друг в друге… зеркальные плоскости, игра пламени в золоте, пересечение теней и волн, интерференция, дифракционные решетки, неистовое сотрясение всего океана — и пронзительный гул, пролетающий, как снаряд, где-то рядом, вовне, и в то же время внутри естества… колонна черного дыма, быстро растущая ввысь, увенчанная драгоценным камнем старинного звездолета… Догнать?! Нет, не удастся, внезапность — на стороне стартующего…
Снова гул и свист, другая колонна дыма начинает свой полет, сквозь бульканье и гул раздается отчетливое шипение, золотой зеркальный объем пронизывают сотни черных паутинок, охватывают колонну дыма, и ее вершина — сияющий кристалл звездолета — оказывается в ажурной сетке. Рывок — и волшебный камень в сетке уносится вниз, в мерцающие багровым и малиновым светом недра океана, будто проглоченный акулой моллюск…
Чужие формы, чужие чувства, чужой смысл…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});