Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая - Рахман Бадалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Включите воображение и представьте эту богиню-матрону висящую на небесном своде, в то время как все боги, включая самого Зевса, откровенно над ней смеются. Когда же её сын, Гефест, осмелился заступиться за мать, разъярённый Зевс просто сбросил Гефеста с Олимпа.
Так и остался Гефест калекой на всю свою бессмертную жизнь.
Гера не отстаёт от Зевса в коварстве. Будучи не в силах вмешаться в ход Троянской войны, она соблазнила и усыпила Зевса,
…с помощью собственных чар и с помощью Гипноса, греческого бога сна. Слепой Гомер («Илиада»), будто воочию, видит эту пикантную сцену…
и в его отсутствии сумела сильно потеснить ненавистных ей троянцев
…продолжение спора «прекраснейших», когда посмели ей, Гере, предпочесть Афродиту…
Проснувшись, Зевс догадался, чьи это проделки, пришлось Гере клясться, что она не имеет к этому никакого отношения. Зевс, конечно, не поверил, но на этот раз, почему-то, решил не наказывать жену.
Такие вот семейные склоки на Олимпе, где скандалы всех забавляют, поскольку никто не придаёт им серьёзного значения.
…Прометей: вызов всесильному Зевсу
И, как говорится в сказках, всё было бы прекрасно, Зевс, на все времена своего бессмертия, продолжал бы возвышаться над всеми в своей неотразимости и несокрушимости, если бы не Прометей.
Титан Прометей осмелился бросить вызов самому всесильному Зевсу, чтобы не позволить тому упиваться своим всесилием.
Нам остаётся только догадываться, то ли это и есть поступь самой Судьбы, как Рока, перед которым должны отступить любая «кладезь мудрости», все уловки и хитрости, все прорицания оракулов, все предсказания Ананке и мойр.
То ли, речь должна идти о преодолении Рока, о вызове Прометея, парадокс образа которого как раз заключается в том, что он навечно прикован к скале, а его дух постоянно разрывает любые оковы. Как вечный укор нам, смертным, которые часто преувеличивают тяжесть своих оков, и придумывают тысячи оправданий своему робкому духу.
Впрочем, это всё догадки без разгадок, поскольку любые разгадки зависят от того, как мы мыслим собственную судьбу, как предопределённость, или как результат того, что мы сами с судьбой сделали[419].
Так как же могло случиться, что столкнулись титан Прометей, представитель побеждённого «племени», и олимпийский Бог, предводитель победивших олимпийских богов?
В чём истинная причина противоборства?
Наиболее распространены две версии.
…две версии противоборства Прометея и Зевса
По одной версии, всё дело в «великой тайне», которую скрывает Прометей от Зевса.
По второй версии, Прометей, вопреки воле Зевса, похитил огонь и отдал его людям.
О первой версии говорилось выше. Речь идёт о том, что от брака Зевса и Фетиды должен был родиться бог, который свергнет Зевса с Олимпийского престола. Эту «великую тайну» Зевс пытался выведать у Прометея, но тот не выдал её, чем обрёк себя на страшные муки.
Согласно второй версии, разгневанный Зевс уничтожил человеческий род, послав на землю потоп. Выжила только оставленная Зевсом единственная пара, от которой начался новый человеческий род. Этому новому «роду человеческому», Прометей дал огонь и всяческие умения, в результате чего люди стали настолько сильными, что грозили Олимпийским богам неповиновением. Тогда Зевс решил вновь уничтожить человеческий род, но Прометей вновь защитил людей. Это взбесило Зевса, и он, жесточайшим образом, наказал Прометея.
На мой взгляд за этими двумя версиями скрывается два лика греческого мира весёлый и трагический, озорной и беспощадный, плюс неразрешимое греческое противоречие между аристократией и демосом, тиранией и демократией.
И никто так глубоко и мощно не постиг это противоречие как Эсхил, не только как великий художник, но и как великий мыслитель.
…Эсхил, «Прикованный Прометей»: пространство трагедии
Исследователи считают, что Эсхил написал четыре трагедии о Прометее, в том числе «Прометей-огневозжигатель» и «Прометей освобождаемый». До нас дошли фрагменты только одной из трагедий, «Прометей прикованный».
Будем считать, что подобно многим греческим скульптурам, сохранилось только то, что должно было сохраниться, сгорели только те рукописи, которые должные были сгореть, а нам следует по сохранившимся фрагментам додумывать, домысливать, не только смысл и дух трагедий Эсхила, но смысл и дух самого греческого мира.
На мой взгляд «Прометей прикованный», дошедший до нас во фрагментах, одна из вершин мировой культуры, равновеликая хоралам Баха[420] или скульптурам Микеланджело[421].
Точно также как аристократ Эсхил «чужой среди своих» аристократов, титан Прометей у Эсхила «чужой среди своих» титанов.
В этом их величие, в этом их трагизм.
Эсхил трезво, без капли раздражения воспринимает верховную власть Зевса в олимпийском пантеоне, но при этом изображает Зевса с явной, почти сатирической, усмешкой.
Как подлинный грек Эсхил не сомневается в божественном управлении миром, его не смущают проделки и проказы тех самых богов, которые олицетворяют «божественное управление миром».
Но, как художник, он не только разумом, кожей, нервами, понимает, чувствует, как трудно придётся тому человеку (богу, герою), кто поймёт, что и у «божественного управления миром» есть свои пределы, кто сознательно, во весь рост встанет на этом стыке схлестнувшихся времён, на чьи плечи ляжет вся тяжесть такого времени, старого, нового, уходящего, рождающегося, и эта тяжесть раздавит такого человека (бога, героя), если не хватит в нём выдержки и несокрушимости титана Атланта, и дерзости и воли титана Прометея.
Чтобы рассказать обо всём этом в пластически соразмерной форме Эсхил и придумывает пространство трагедии, в которой человеку (богу, герою) можно сочувствовать, можно плакать вместе с ним, но ничего изменить нельзя, потому что за «восстанием духа»,
…через много веков, по нисходящей, мы дойдём до «восстания масс», которое опошлит саму дерзость восстания духа…
должно последовать неизбежное отмщение.
Отмщение, которое не отменяет «восстание духа», а придаёт ему ещё большее величие.
…Зевс в интерпретации Эсхила: вечная иллюзия Силы
Трудно сказать был ли у Эсхила в трагедиях о Прометее, Зевс в качестве действующего лица. Но среди действующих лиц «Прикованного Прометея», есть «Власть и Насилие, демоны, слуги Зевса». Они и символизируют незримое присутствие Зевса.
Так или иначе, зримого или незримого, Зевса, на мой, пусть не беспристрастный, взгляд, невозможно назвать героем, тем более трагическим героем.
Зевс может быть снисходительным, не замечать обиды, прощать, даже веселится, играя со своими обидчиками, как кошка с мышкой. Зевса можно обмануть, обольстить, довести до ярости, но никто не заблуждается. Все знают, он, Зевс, владыка, и у него есть карающая молния. Он может просто испепелить того, кто посмеет выступить против него. Если не уничтожить, боги есть боги, они бессмертны, то
