Хрустальная удача - Питер Марвел

Кроуфорд отбросил бесполезную в таких условиях саблю и схватился за кинжал. Кошка прыгнула, Кроуфорд присел и, когда животное было над ним, резко ударил его в пах и рванул клинок на себя. Раздирающий вопль, в котором боль и страх небытия слились воедино, вырвался из груди смертельно раненого животного, и оно рухнуло на камни.

В ту же секунду еще несколько мощных подземных толчков подряд сотрясли землю, и пирамида зашаталась. Кроуфорд, с трудом удерживая равновесие, бросился к застывшей с мертвым французом на коленях Лукреции. Но внезапно со страшным треском лопнул каменный саркофаг, и из него вырвалась тугая струя черной жидкости. В воздухе запахло серой. Кроуфорд отпрянул. Еще один толчок — и черные фонтаны ударили из нескольких трещин сразу.

Спасаясь от землетрясения, индейцы и монахи бросились вниз по лестнице, падая и давя друг друга. Сверху им на головы сыпались камни.

Пирамида ходила ходуном, падали, ломаясь, вырванные с корнем деревья, с окружающих скал-тепуи срывались гигантские обломки и с грохотом, круша все на своем пути, валились в долину. То тут, то там из-под земли вырывались черные фонтаны.

Кроуфорд упорно пробирался к застывшей в оцепенении женщине. Схватив за плечи, он с силой поднял ее.

— Бежим, Лу!

— Я не могу бросить здесь Франсуа, — ответила леди Бертрам, упираясь. — Мне надо его похоронить!

Тогда Кроуфорд размахнулся и влепил ей пощечину, потом еще одну. Из носа миледи хлынула кровь, и, закричав от боли, она прижала руку к лицу.

— Идем же! — заорал Кроуфорд и рванул женщину на себя.

Пирамида вздрогнула, камни ушли у них из под ног, и оба кубарем покатились вниз по заросшему ступенчатому склону.

В эту минуту один из масляных светильников, оставленных у саркофага, опрокинулся прямо в черную жидкось, разлитую на камнях. Громадный столб огня взметнулся к самому небу, и объятая пламенем пирамида вдруг начала медленно складываться внутрь, как карточный домик.

Лукреция, которую очередной подземный толчок отшвырнул в сторону от Кроуфорда, скатилась к подножию пирамиды и упала, потеряв сознание.

К ней сразу же бросились спустившийся со скалы Харт, Потрошитель и голландцы.

Первым до женщины добежал Уильям. Подняв ее на руки, он понес ее на открытое место, подальше от пирамиды, где в компании скулящей собаки их ожидали остальные.

— Где Кроуфорд? — крикнул Харт, осторожно опуская Лукрецию на расстеленный кем-то из солдат плащ.

— Он шлепнулся вон туда! — показал, один из пиратов.

— Я должен найти его! — вскричал Харт и бросился в указанную сторону.

— Уильям! — вскричала Элейна. — Не уходи!

Абрабанель поднял глаза и с укоризной взглянул на девушку.

— Дочь моя, будь скромнее, тем более твой жених рядом!

— Я вернусь! — крикнул Харт. — Позаботься о Лукреции!

Вслед за ним, лая и скуля, бросился Харон.

— Хорошая собака! — обрадовался Уильям. — Ну-ка, ищи. Ищи хозяина!

Собачонка взвизгнула и кинулась в сторону зарослей.

Задыхаясь от дыма и быстрой ходьбы — ибо щенок развивал фантастическую для его кривых маленьких лапок скорость, а земля продолжала качаться под ногами как корабль на волнах, — Уильям перелез через несколько поваленных деревьев и, едва не угодив в трещину, оказался с другой стороны пирамиды, оседающей все ниже и ниже. Пахло сероводородом, окрестные деревья горели. Ярдах в пяти от Уильяма дрались два человека.

Первый, одетый в рясу, повалив второго, придавил его коленом к земле, собираясь вонзить ему в грудь кинжал. Собака с лаем бросилась на людей.

Подбежав, Харт схватил нападавшего за плечо и рванул на себя, но, увидев лицо мужчины, от неожиданности ослабил хватку. Робер д’Амбулен — а это был он — воспользовался оплошностью и, вырвавшись, отпрянул в сторону. Быстро оглядевшись, он торопливо нагнулся, ища что-то в траве.

— Харт, останови его! Забери у него!.. — прохрипел Фрэнсис, пытаясь подняться.

— Найти что?! — крикнул Уильям и, не дожидаясь ответа, прыгнул на спину Робера, сшибив того с ног. В траве что-то сверкнуло. Д’Амбулен, брыкаясь, попытался дотянуться до светящегося предмета, но Харт навалился всем телом, пытаясь скрутить ему руки. Это почти удалось англичанину, но следующий подземный толчок помешал. Доктор извернулся и, сбросив с себя бывшего приятеля, вскочил, схватил сверкающий предмет и побежал. Харт бросился вслед, но его и тут опередил пес, который с лаем ринулся на француза, и, подпрыгнув изо всех сил, вцепился тому зубами во внутреннюю сторону бедра. Робер заорал от боли и попытался оторвать от себя мерзкую собачонку. Сверкающий предмет выскочил из его рук и покатился по траве прямо к трещине в земле. Забыв про француза, Харт бросился за ним и успел поймать у самого края впадины. Только тут он разглядел, что в руках у него хрустальный череп.

В ту же секунду сильный удар свалил его с ног.

— Харт, сзади! — крикнул Кроуфорд, и Уильям со всего размаху ударил черепом д’Амбулена в висок.

Оглушенный д’Амбулен рухнул на землю.

— Чтоб ты сдох… Нет, это не по-христиански, — оборвал себя юноша. — Чтоб тебе шляться по земле как Вечному Жиду! — в сердцах выкрикнул Уильям, все еще крепко сжимая череп. Удивительно, но горный хрусталь не только не раскололся от сильного удара, но даже нижняя челюсть черепа, закрепленная на шарнире, не пострадала.

— Смотрю, будущий тесть не выходит у тебя из головы! — хохотнул Кроуфорд, пытаясь подняться. Но смех его перешел в кашель и, прижимая руки к груди, он снова упал на колени.

Уильям подбежал к нему и помог встать.

Сплюнув сгустки крови, Кроуфорд протянул руку Уильяму:

— Давай сюда игрушку, — приказал он и, забрав у Харта череп, спрятал за пазуху. — Хочешь жить долго и счастливо — забудь, что видел, — добавил он.

— Понял, — с готовностью отозвался Харт. — Что делать с этим… доктором?

— Ничего, пусть… О! Проклятье! — стихнувшее было землетрясение вдруг дало о себе знать новым толчком, от которого Кроуфорд припал на правую ногу и судорожно схватился за плечо друга.

— Ты ранен, Фрэнсис?

— Похоже на то… Тысяча чертей, Уильям, скорее! — вдруг рявкнул он.

Страшный взрыв сотряс долину, в воздух взметнулись камни, и на глазах потрясенных и напуганных людей в клубах черного дыма и столбах пламени пирамида, наконец, исчезла в провале — таком глубоком, как будто сама преисподняя поглотила ее. А на этом месте, пенясь и бурля, появилось черное маслянистое озеро, по поверхности которого носились обломки деревьев и трупы людей, вспухали и лопались большие черные пузыри.