Своенравная наследница - Бертрис Смолл

Хозяин Грейхейвена прочитал брачный контракт, который предстояло подписать его сыну. Ему не понравились условия, поставленные Элизабет Мередит. Если она умрет родами, поместье возвращается ее матери. Если же она благополучно родит наследника или наследницу, но сама скончается, поместье будет принадлежать ребенку, а Розамунда назначается его официальной опекуншей. Если же ребенок тоже умрет, Фрайарсгейт опять-таки возвращается Розамунде Болтон. Элизабет назначает Бэна своим управляющим, он получает завидную должность и небольшое жалованье. Но это все.

— Слишком уж сурово, — пожаловался Колин Хей. — Джентльмены, вы это читали? С таким смириться нелегко любому мужчине.

— Женщины Фрайарсгейта очень рьяно охраняют свои права на землю, — пояснил Логан.

— Она любит его, — вмешался лорд Кембридж. — Поверьте мне, дорогой сэр, рано или поздно она оттает, и контракт будет переписан.

— Но почему она так зла на него? — удивился Колин.

— Скорее — на себя, — вздохнул Томас. — Видите ли, Элизабет гордится своим хладнокровием и рассудительностью. Она никогда не принимала необдуманных решений. Но потом полюбила и сделала фатальную ошибку, что часто присуще влюбленным, даже мужчинам: потребовала от любовника сделать выбор между ней и другим человеком, которого тот любил. В данном случае речь шла о вас. Конечно, это было глупостью, а потом, когда Бэн бросил ее, и она поняла, что не права, было уже поздно. Я до сих пор убежден, и Логан это подтвердит, если бы моя кузина Розамунда поговорила с вами, вы, несомненно, согласились бы отпустить Бэна. Но с того времени, как старшая дочь Розамунды отказалась от Фрайарсгейта и Элизабет заявила матери, что хочет получить поместье, моя племянница слушала только себя. Тогда ей было двенадцать лет.

А когда Элизабет исполнилось четырнадцать, мать официально передала ей Фрайарсгейт. С тех пор, и даже еще раньше, она неустанно заботилась о процветании поместья. Прежде ей помогал управляющий Эдмунд Болтон, но он уже состарился и к тому же заболел. Элизабет попросила Бэна занять место Эдмунда, пока тот не поправится, хотя все знали, что бедняга больше никогда не сможет выполнять свои обязанности. Когда ваш сын покинул поместье, вся тяжесть работы свалилась на плечи Элизабет.

— Говорите, ее мать одобрила бы их брак? — переспросил Колин. — Но почему тогда она до сих пор не замужем? Что с ней не так?

— Абсолютно ничего, — заверил Бэн.

— В таком случае почему ни один мужчина ее не захотел?

— Элизабет так же упряма, как ваш сын, — объяснил Логан. — И не хотела иметь мужа, который бы попытался отнять у нее власть. Ее сестры нашли мужей при дворе, куда мы в прошлом году послали и ее. Но ей никто не подошел. Она хотела человека, который любил бы Фрайарсгейт и работал бы бок о бок с ней, но все же не пытался бы отобрать у нее поместье. И этим человеком оказался Бэн.

— И ты готов подписать брачный контракт? — спросил Колин сына. — Его условия для тебя невыгодны.

— Я подпишу, — ответил Бэн. — Я люблю Элизабет и всегда буду любить. С благословения Господа, Элизабет когда-нибудь простит мне побег из Фрайарсгейта.

— Я хочу, чтобы перед вашим отъездом был заключен брак по доверенности, — объявил Колин. — Тогда я буду знать, что мой сын до какой-то степени защищен.

— Согласен! — воскликнул Логан. — Значит, нам остается получить только благословение отца Маты, чтобы брак стал действительным.

— А я буду невестой! — лукаво усмехнулся лорд Кембридж. — Всегда мечтал быть невестой!

Колин Хей мрачно нахмурился. Но Логан, привыкший к повадкам Томаса, громко рассмеялся:

— Верно, Том, и какая же прелестная невеста из тебя выйдет! Лично я в этом не сомневаюсь! Когда Элизабет перестанет сердиться, она будет польщена и благодарна тебе.

— Элизабет не должна знать об этом, — тихо сказал Бэн.

— Что?! — хором спросили отец и Логан.

Но Томас Болтон одобрительно кивнул.

— Как же хорошо ты изучил ее, дорогой мальчик! — заметил он. — Ну конечно! Мои уста будут запечатаны, пока мне не разрешат говорить.

— Ничего не понимаю, — покачал головой Колин.

— Я тоже, — подтвердил Логан. — Что за чушь ты несешь, Бэн?

— Элизабет должна верить, что сама приняла решение выйти за меня. Я с радостью соглашусь на свадьбу по доверенности, чтобы мой отец и братья тоже смогли в ней участвовать. Но пока что Элизабет не должна ничего знать. Не сейчас, а возможно, никогда. Не хочу, чтобы она рассердилась еще больше. И не хочу, чтобы она считала, будто ее заставили выйти замуж. Она хозяйка Фрайарсгейта и всегда держалась с холодным достоинством. Она согласится выйти за меня, но должна сама прийти к этому решению.

— Девушку нужно немедленно усмирить, Бэн, иначе в твоем доме не будет мира, — объявил Логан. Колин согласно кивнул.

— А вы когда-нибудь пытались усмирить Розамунду? — ехидно осведомился Бэн.

— Это дело другое, — отмахнулся Логан.

— Вовсе нет, а кроме того, Элизабет — дочь Розамунды, — усмехнулся Бэн. — Вы всячески стараетесь умаслить жену, точно так же как я буду стараться умаслить мою дорогую Элизабет. И в моем доме, как и в вашем, будут царить мир и покой.

— Ты, разумеется, прав, — ухмыльнулся лэрд.

— Знаю, — согласился Бэн и, повернувшись к отцу, добавил: — Ты пошлешь за священником, па? Если он сейчас же приедет, мы сможем отправиться в путь через два дня. Я хочу поскорее вернуться во Фрайарсгейт. Поездка будет нелегкой.

Священник появился на следующий день. Ему объяснили ситуацию. Отец Эндрю стал свидетелем подписания брачного контракта, а потом провел церемонию с поистине великолепным в своем алом наряде лордом Кембриджем, исполнявшим роль невесты. После этого Колин устроил небольшой пир в честь заключенного брака. Томас сидел за столом по правую его руку, Логан и священник — по левую. Они смотрели, как трое сыновей хозяина танцевали под веселую мелодию волынщика.

Когда настала ночь и зал опустел, Колин и Бэн уселись у огня с почти опустошенными кубками.

— Ты не вернешься, — вздохнул Колин.

— Знаю, — кивнул Бэн.

— Я горжусь тобой, хотя ты упрямый дурень. Ты мог быть счастлив со своей девушкой, а вместо этого вернулся домой. И ради кого? Ради меня? Отца, не знавшего о твоем существовании целых двенадцать лет? До сих пор удивляюсь, почему твоя мать ничего мне не сказала! Почему позволила выдать себя замуж за этого гнусного Парлана Ганна, который даже не соизволил дать тебе свое имя? Ты был бы ему хорошим сыном!

— Думаю, этот брак устроили ее родители. Парлан взял ее почти без приданого. А она притворилась, будто знает только твое имя — хотела тебя защитить. Знай Парлан о тебе, наверняка стал бы вытягивать у тебя деньги. Он ведь был не только жесток, но и жаден. И лишь перед смертью она открыла мне эту тайну…