Коты туманного города - Ата Мёдик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сделать что-то стоящее хоть раз в своей жизни. Хоть раз понять, что и я, простая девчонка из Омеллоу, что-то могу.
Преподавателя Драккари видело много людей, но каждый указывал на разное его местоположение. После очередного «перевода стрелок» я почувствовала, что потихоньку зверею. Как один приметный преподаватель может быть таким неуловимым (и «неудавимым»)? Словно ищешь призрака в тумане.
Только благодаря Орни я выполнила свою миссию – лэр Драккари нашёлся у себя в кабинете. А ведь я заходила туда уже три раза.
– Лэр Драккари, добрый день. – Я почти смирилась с тем, что каждый раз читаю в бледно-серых глазах насмешку. Почти умудрилась не покраснеть под пристальным взглядом.
– Добрый-добрый, с чем пожаловали?
Да он издевается или шутит?
– Учтите, с зачётами и экзаменом по боевому искусству помочь не могу. Правило «каждый делает в меру своих сил» работает и здесь.
– Н-нет, что вы. Я справлюсь. Я хотела узнать по поводу…
– М-м? Темы научного изыскания? Раз вы так интересуетесь артефактами, то советую написать исследование по теме, – он ненадолго задумался, внимательно изучая документы перед собой, – например, методики развития Дара Артефактора в случае частичной потери силы.
На такое предложение я в изумлении подняла брови. Серьёзно? Если бы не очевиднейший факт, что это мой научный руководитель и он никакими волями судьбы не мог встретиться, а тем более пообщаться с бакэнэко, то посчитала бы, что Кот всё разболтал.
– Это очень перспективное направление, – пояснил лэр Драккари, – многие бьются над вопросом получения допрезерва даже в случае, когда, казалось, всё потеряно. Вам же тоже знакома подобная постановка вопроса?
Я опешила. Как же так? Почему, почему он знает?
– Я… э-э-эм…
– Сложная тема? Не волнуйтесь, у вас достаточно времени, чтобы разобраться. К тому же что-то мне подсказывает, что вы не понаслышке знакомы с этой техникой?
Серые глаза пристально осмотрели меня с ног до головы. Рик обаятельно улыбнулся, на миг выпадая из образа строгого препода.
«Человек чудовищного обаяния», – вспомнила я и скопировала его улыбку, ощущая себя кем-то особенным. Для него. И тут же устыдилась своих мыслей: у меня же… Но у Кота – другая, так стоит ли?…
«Бред, определённо бред и провокация! Не буду думать об этом».
Орни мысленно хихикнула. Конечно, не всё ей грустить, когда тут такой повод для веселья.
– Ой, да, точно-точно, – потоки извинений лились из меня как из рога изобилия, хотя, думаю, он и так сообразил, что я не сразу поняла.
Тема изыскания звучала очень заманчиво, более того, мы так увлеклись разбором концепции и обсуждением сути теории о перерождении Дара, что не сразу услышали стук в дверь. Тот прозвучал особенно громко, как и последующая за ним фраза:
– Где, нэко тебя дери, тебя носит?
Человек с очень знакомыми мне чертами лица неожиданно громко выругался на непонятном плавном языке. Из всей птичьей какофонии я разобрала лишь «Рик».
– Я, пожалуй, зайду чуть позже, – и, не дожидаясь особого приглашения, поспешила выйти за дверь, но при этом озаботилась встать так, чтобы слышать всё происходящее в комнате. Могла и не стараться – орали они друг на друга знатно. Знакомый незнакомец очень громко ругался, перемежая свою речь оскорблениями, правда, чувствовалось, что это его типичная манера общения.
– Ты… Как ты мог?… Впервые отец дал тебе ответственное задание, а ты… – Обвинительные фразы сопровождались таким количеством нецензурной брани, что у меня уши сворачивались трубочкой. Но отойти я была не в состоянии. Ноги приросли к полу, и я слышала почти каждое слово.
– Прочь, – только и сказал Рик Драккари, и вдруг стало оглушительно тихо. Казалось, даже мысли в голове замерли, трепеща от страха. Ой, что будет!
– Что ты сказал?! Как ты, проклятый предатель, можешь что-то тут говорить?!
Ответа не последовало, только дверь рывком открылась, и злой гость, красный, как лесная ягода, был выметен за дверь порывом ветра чудовищной силы. Всё это происходило без единого звука, но казалось, будто пульс отбивает в ушах тревожный ритм.
Всё стихло.
– Пожалуй, я пойду. – Мне было очень неловко, что я стала невольным свидетелем разборок с кем бы то ни было, однако лэр Драккари решил иначе.
– Госпожа Бриар, стойте, – сказал он, вероятно, резче, чем того хотелось бы ему. – Мы можем продолжить разговор с вами.
– Наверное, – смяла листок в руках, – но мне всё-таки пора домой.
Лэр Драккари колебался. Но какая-то неудержимая сила всё ещё кипела в его глазах, и потому он произнёс:
– Но не могу же я не загладить вину перед такой хорошей девушкой.
Мне кажется, где-то я это уже слышала? Точно, от него самого, только роль девушки-в-беде принадлежала не мне, а Леди Ро.
– Я приглашаю вас посидеть со мной в кафе неподалёку, – и торопливо добавил: – Не пропадать же дискуссии после небольшой помехи?
И обезоруживающе улыбнулся.
Я же поразилась, насколько тактично он выразился по поводу инцидента: если бы лично не видела препода в ярости, то решила бы, что показалось. Но колебалась недолго: всё же изыскание могло спасти меня от горы долгов и помочь хоть на пару месяцев удержать оборону.
Конечно, я не стала отказываться.
Говорят, что самые романтичные места – это кафе, ресторанчики и тому подобные заведения, зарабатывающие на любви так, как только могут.
Немудрено, что в кафешке было полно влюблённых парочек и всяких личностей, чья цель лишь продать букет втридорога или же искусно предложить услуги музыканта, дабы тот фальшивенько сыграл что-то романтичное.
Атмосфера там, прямо скажем, угнетала. Весь этот флёр романтики сидел у меня где-то в печёнках! Перед глазами стояли обнимающиеся Кот с Лисой, и становилось так противно.
– Да уж, попали так попали! Ничего, справимся. Вы сегодня ели? Выглядите крайне бледной.
Я покраснела от такого вопроса со стороны преподавателя. Не ожидала я, что хоть кто-то, кроме отца, будет считаться с моим мнением. Это было так неожиданно. И очень приятно. Лэр Драккари позвал официанта.
– М-мне, пожалуйста, чай и блинчики с мёдом.
– Две порции макарон и три чашки чая, спасибо.
Ещё про себя подумала: «Вот это ест! Неужто так пережитый скандал заедает? Вот бы мне такое титаническое спокойствие».
Разговор с преподавателем в отличие от бакэнэко складывался трудно. Мы оба ощущали неловкость, но всеми силами старались отвлечься. Ощущал ли вину препод? Кто знает. А вот мне было
