Фараон - Уилбур Смит

‘Я воздаю вечную благодарность всем богам и богиням в доспехах небес за то, что это действительно так, - признал Гуротас. - Однако во всех странах мира найдутся те, кто бросит поклеп и клевету на мою дочь. Есть только один способ, которым мы можем от них избавиться.’

‘Для меня будет честью взять Серрену в жены, как только это станет возможным. Тебе не нужно больше ничего говорить, могущественный король Гуротас. Рамзес не смотрел в мою сторону, но я понимал, что бракосочетание, которое я устроил для них раньше, навсегда останется тайной между нами троими.

- Я рад, что мы полностью согласны. Я буду считать большой честью, что ты мой единственный сын. Гуротас встал и посмотрел на меня. - Добрый Таита, может быть, нам стоит посмотреть, не оклеветал ли я двух моих любимых, предложив тебе, что им потребуется несколько дней, чтобы сменить промокшую одежду.’

Рамзес моргнул, а затем бросил вопрос своему будущему тестю: "Когда вы впервые сделали это предложение Таите, Ваше Величество?’

‘Совсем недавно, когда вы двое впервые вошли в мою палатку.’

‘Я не слышал, как вы это сказали.- Он выглядел озадаченным. - Там было так много шума.’

‘Тогда ты должен попросить Таиту научить тебя слышать глазами. Он единственный из всех, кого я знаю, кто умеет это делать.’

Рамзес уставился на меня, и выражение его лица медленно сменилось с озадаченного на обвиняющее. Я знал, что скоро нас будет двое, способных читать по губам; Рамзес позаботится об этом. Я пожал плечами, извиняясь за то, что обманул его. Может быть, это и к лучшему, что он научится этому искусству, потому что я не мог вечно держать его при себе. В предстоящие годы это обязательно должно было оказаться чрезвычайно полезным для нас обоих. Теперь мне стало ясно, что наше будущее неразрывно связано.

Даже в нашем стремлении показать всему миру, что Рамзес и Серрена - муж и жена, будущий Фараон и царица Египта, мы все должны были вести себя достойно и соблюдать установленный протокол.

Задача отнюдь не облегчалась тем, что мы одновременно вели войну, которая обещала стать самой жестокой и беспощадной в истории Египта или любого другого народа на земле.

С присущим мне здравым смыслом и пониманием я решил не впадать в чисто женскую сферу брака и супружества и полностью посвятить себя мужскому аспекту войны и господства. В этом отношении у меня было самое лучшее общество в лице моих старых и верных товарищей Зараса и Хуэя, а также моих более поздних соратников Рамзеса и других царей, как больших, так и малых.

Как всегда, я руководствовался старой поговоркой любого превосходящего воина - Знай своего врага.

Моим врагом был Аттерик Бубастис, но я его не знал. Он был вымыслом, который, казалось, менял форму и профиль с каждым вдохом. Я даже не был уверен, что он все еще был единым существом. В течение следующих двух дней после того, как мы с Рамзесом прибыли в лагерь Гуротаса, мы наблюдали за зубчатыми стенами крепости на дальнем берегу Нила, и я видел многих, кто мог бы быть Аттериком, иногда даже двоих или троих вместе взятых. Некоторые из них напоминали мне Аттерика, который разражался слезами, когда ему угрожали, или был способен довести себя до крика, истерики с пеной у рта.

Однако мы не спешили начинать военные действия. Это был период консолидации и подготовки. Гуротас закончил разбивать лагерь всего за пять дней до того, как мы спустились вниз по реке из Луксора, чтобы присоединиться к нему. Пока еще не все мелкие цари прибыли с севера. Каждый день новые флотилии плыли на юг вниз по Нилу, чтобы присоединиться к нам. Было бы опрометчиво с нашей стороны начать наступление до того, как наши силы будут полностью собраны. Это было сложное передвижение войск, не облегченное внезапным решением Бекаты принять командование.

К счастью, это случилось на частном семейном обеде, устроенном королем Гуротасом, чтобы отпраздновать побег его единственной дочери Серрены от ее похитителей у Ворот мучений и горя. Кроме того, он был задуман как сосредоточение всех воинственных инстинктов семьи на унижении и страданиях, причиненных им беспричинно похищением и пытками Серрены.

Вечер начался с воинственных речей Гуротаса и Хуэя. Затем к ним присоединились трое оставшихся сыновей Бекаты. К этому времени Техути и Беката уже выпили изрядную долю превосходного Лаконианского вина. Беката слушала кровожадные похвальбы своих сыновей и вдруг неожиданно разразилась потоком слез. Настроение гуляк мгновенно изменилось.

Все присутствующие женщины вскочили на ноги и сгрудились вокруг Бекаты, изрекая нежности и соболезнования, в то время как мужчины с недоумением смотрели друг на друга. Затем все мы дружно повернулись к Хуэю. Мы ничего не сказали, но смысл был ясен: это не имеет к нам никакого отношения. Она - твоя жена. Ты должен все исправить!

Хуэй неохотно поднялся на ноги, но ему повезло. Прежде чем он успел подойти к жене, она вскрикнула от ужаса: "Почему я должна посылать всех своих детей на заклание?’

В это мгновение преданная и сплоченная семья разделилась на секты и сегменты.

Рядом с младшей сестрой тут же появилась Техути. - Беката абсолютно права. Мы получили Серрену обратно. Теперь нам не придется вести бессмысленную маленькую войну.’

- Бессмысленную?- крикнул Гуротас. ‘Разве я не слышал, как ты сказала "бессмысленную", моя дорогая жена? Я также слышал, как ты произнесла слово "маленькую"? Ты хоть представляешь, чего мне стоило собрать армию и привести ее сюда, в Египет? Кто-то должен заплатить за это, и этим кем-то не буду я.’

- Будь справедлива к нам, мама, - воскликнул Сострат, второй по старшинству сын Бекаты. ‘Мы только начинаем свою карьеру. Не отсылай нас домой с позором. Весь мир скажет, что мы были слишком трусливы, чтобы остаться и сразиться с самозванцем Аттериком.’

Я смотрел на Серрену. Я знал, что исход зависит только от нее одной. Гуротас сделает именно то, что она хочет, и Техути тоже. Они могли бы оказать сопротивление, но именно Серрена должна была принять окончательное решение. Я заметил, как она взглянула на отца, и тень сомнения омрачила ее взгляд. Потом она посмотрела на свою мать и тетю Бекату, и я увидел, что она приняла решение. Я понимал, что должен действовать