Корабль невест - Джоджо Мойес

— Послушайте, миссис Маккензи, я…

— Я понимаю. Вы хотите, чтобы я покинула корабль.

Он мучительно искал нужные слова — слова, говорившие о том, что он сожалеет, но долг превыше всего.

И вот уже у самой двери она внезапно повернулась и спросила:

— А вы не хотите, чтобы я осмотрела вашу ногу? — (Капитан поперхнулся и удивленно заморгал.) — Я заметила, что вы хромаете. Когда вам казалось, что вас никто не видит. Возможно, вы также в курсе, что ночью я обычно сидела на полетной палубе.

Теперь Хайфилд был окончательно сбит с толку. Он даже машинально выдвинул вперед здоровую ногу.

— Не уверен, что…

— Если вы стесняетесь, я даже не буду до вас дотрагиваться.

— У меня все в порядке с ногой.

— Тогда вам не будет больно.

Они стояли напротив друг друга. Абсолютно неподвижно. В ее взгляде даже не было намека на приглашение.

— Я никому… Я никому об этом не говорил, — неожиданно для себя произнес капитан.

— Что ж, я умею хранить секреты, — не сводя с него глаз, сказала она.

Капитан тяжело опустился на стул и задрал штанину. Последние несколько дней он старался не смотреть на свою ногу.

Ее враждебность сразу пропала. Она отступила назад, затем подошла поближе и осмотрела рану.

— Рана определенно инфицирована. — Она показала на его ногу, словно спрашивая, не возражает ли он, а затем осторожно пощупала покрасневшую кожу вокруг. — И как насчет температуры? По-моему, она повышенная.

— Раньше я чувствовал себя лучше, — признался он.

Она еще несколько минут изучала пораженную поверхность. И он заметил — испытывая при этом нечто похожее на стыд, — что даже не вздрогнул при ее прикосновении.

— По-моему, у вас остеомиелит. Инфекция проникла в кость. Необходимо откачать из раны жидкость и провести курс пенициллина.

— А у вас он есть?

— Нет, но у доктора Даксбери должен быть.

— Не хочу впутывать его в это дело.

Она не выказала ни капли удивления. И он подумал о том, что есть в этой ситуации нечто сюрреалистическое. Более того, он не мог забыть ошеломленное выражение, появившееся на ее лице, когда она увидела его ногу. И то, как она тут же постаралась скрыть свои чувства.

— Вам необходима медицинская помощь, — заявила она.

— Не хочу ставить в известность доктора Даксбери, — повторил он.

— Что ж, капитан, я высказала вам мнение специалиста, но считаю, что вы имеете полное право проигнорировать его.

Она встала и вытерла руки о брюки. Попросив ее обождать, он открыл дверь и пригласил дежурного матроса.

Парень вошел в офис, его глаза метались между капитаном и стоявшей рядом женщиной.

— Отведите миссис Маккензи в амбулаторию, ей надо взять кое-какие принадлежности, — сказал Хайфилд.

Она колебалась, явно ожидая, что он поставит ей какие-то условия. Но нет, он промолчал.

Он протянул ей руку с ключом, она взяла ключ, постаравшись избежать прямого контакта.

Игла вошла в его ногу, она двигалась туда и обратно, откачивая образовавшуюся жидкость. Несмотря на болезненность процедуры, Хайфилд почувствовал, что мучавшее его так долго беспокойство постепенно исчезает.

— Примерно через шесть часов вам надо будет сделать еще один укол пенициллина. Затем следует делать укол раз в день. Для начала введем двойную дозу, чтобы подавить инфекцию. Но когда вы прибудете в Англию, вам следует немедленно показаться врачу. Возможно, он будет настаивать на срочной госпитализации. — Она снова осмотрела рану. — Но вам повезло. Не думаю, что у вас гангрена.

Она говорила тихим, размеренным голосом, избегая смотреть ему в лицо. Наконец она наложила на рану марлевую салфетку и откинулась назад, чтобы дать ему возможность опустить штанину. На ней были те же самые брюки цвета хаки и белая блузка, что и в тот день, когда она приходила в его офис в качестве сопровождающей своей непутевой подружки.

Он вздохнул с облегчением, надеясь, что ночью уже не будет так мучиться от боли. Она собирала медицинские принадлежности, которые принесла из амбулатории.

— Кое-что из этого вам придется держать здесь, — не отрывая глаз от пола, произнесла она. — А завтра надо будет сменить повязку. — Она накорябала инструкции на листке бумаги. — При каждом удобном случае старайтесь держать ногу кверху. И следите за тем, чтобы она не намокала. Особенно в условиях повышенной влажности. Можете принимать по две болеутоляющие таблетки зараз. — Она положила ему на стол марлевые салфетки и клейкую ленту, а затем закрыла колпачок его ручки. — При первых признаках ухудшения покажитесь хирургу. На сей раз промедление смерти подобно.

— Я хочу сказать, что произошло недоразумение. — (Она подняла голову.) — Ошибочная идентификация. Если вы сможете найти время, чтобы до конца плавания провести мне курс пенициллина, я буду вам чрезвычайно признателен.

Она пристально посмотрела на него, затем поднялась на ноги. Впервые за время разговора она выглядела слегка ошарашенной.

— Я сделала это вовсе не потому, — тяжело сглотнув, сказала она.

— Ну да, я знаю. — Он тоже поднялся, осторожно перенеся вес тела на больную ногу, и протянул ей руку. — Спасибо, миссис Маккензи… Сестра Маккензи.

Она не меньше минуты недоуменно смотрела на его руку. И когда она все-таки ответила на его рукопожатие, он был потрясен стоявшими в ее глазах слезами — ведь до сих пор она умудрялась проявлять завидную выдержку.

Глава 19

У других это суровое испытание оставило незаживающие шрамы — ледяной холод, постоянный страх и ощущение неизбежности безвременной и бессмысленной смерти наряду со стремительным ухудшением условий жизни на потрепанном непогодой небольшом военном корабле, — тем самым породив в их душах жгучую ненависть к войне.

Ричард Вудмен. Арктические конвои 1941–1945

Тридцать пятый день плавания

(за неделю до прибытия в Плимут)

В задней части лекционной комнаты Джо-младший беспокойно ворочался в своем убежище, возможно протестуя против столь несправедливого ограничения свободы. И Маргарет, которая смотрела на свой похожий на купол живот и видела, как, подобно плоту в океане, подпрыгивает ее затрепанная тетрадь на исходящих изнутри сейсмических волнах, считала, что она понимает, о чем сейчас думает младенец в ее утробе. В эти последние недели время на корабле, казалось, замерло. Маргарет уже не могла дождаться встречи с Джо и была страшно разочарована тем, как медленно тянутся дни. Но теперь, когда они наконец вошли в европейские воды, время вдруг полетело стрелой, вызвав в ее душе самое настоящее смятение чувств.

Ну и уродина, думала она. Живот буквально лезет на нос, бледная кожа вся в красных прожилках. Ноги настолько распухли, что она могла втиснуться только в старые разношенные босоножки. Из зеркала в душевой на нее теперь смотрело какое-то лунообразное лицо, лишь отдаленно напоминающее ее собственное, которое, впрочем, никогда не было особо худым. Маргарет постоянно мучил вопрос: как сможет Джо захотеть такую женщину? Он женился на гибкой, подвижной девчонке, что бегала с ним наперегонки, катала его на своей лошади по бескрайним зеленым лугам и полям. Девчонке, чье обнаженное тело — налитое и сбитое — сводило его с ума.

И вот теперь получается, что он навеки связан с жирной, неповоротливой свиноматкой, которая пыхтит как паровоз, поднявшись на пару ступенек. Со свиноматкой, у которой обвисла и покрылась прожилками вен когда-то упругая грудь. Со свиноматкой, которая сама себе отвратительна. Теперь ее даже не успокаивало то, что всего пару недель назад муж во время сеанса радиосвязи подтвердил ей свою нежную привязанность. Да и как она могла быть спокойной? Он ведь не видел, во что она превратилась.

Беспокойно поерзав на узком деревянном сиденье, она грустно вздохнула. Сегодняшняя лекция носила название «То, что, вероятно, пришлось повидать вашим мужьям». Несмотря на название, лекция содержала лишь постоянные ссылки на «всякие ужасы, о которых не говорят» и о которых лектор — офицер по бытовому обслуживанию — действительно предпочитал не говорить. Самое главное, сказал он, не пытаться расспрашивать мужа о том, что с ним произошло. История учит, что большинство мужчин предпочитают не останавливаться на неприятных моментах, а Жить с Этим Дальше. И они не любят, когда женщины пристают к ним с ножом к горлу, требуя рассказать, как все было. Мужчинам, наоборот, необходимо, чтобы рядом был кто-то веселый, напоминающий им о радостях жизни, за которые они сражались.

Прослушав его выступление, Маргарет впервые за все это время поняла, что они с Джо вовсе не партнеры, как ей казалось, и более того, поскольку она женщина, к тому же не имеющая за плечами его опыта, между ними лежит огромная пропасть. Джо только однажды намекнул о своих критериях ужасов войны: его друг Эди был убит в Тихом океане, когда стоял на палубе всего в футе от Джо, и она увидела, что Джо отчаянно моргает, чтобы смахнуть непрошеную слезу. Она не стала выпытывать у него подробности не потому, что это все очень личное и он должен переживать в одиночестве, а потому, что она была австралийкой. Хорошей фермерской закваски. И ей было немножко странно видеть слезы на глазах у мужчины, даже если мужчина этот и ирландец, а ирландцы славятся своей сентиментальностью.