Приговор Бешеного - Виктор Доценко

Жарковский, всю жизнь усердно лизавший начальственные задницы, панически боялся, что снова окажется у разбитого корыта, и потому, будучи маниакально подозрительным, не только поощрял ее наблюдения за людьми и сбор информации о них с обязательными докладами ему, но и достал по случаю миниатюрный магнитофончик, вмонтированный в пудреницу, которым рекомендовал пользоваться по ходу важных встреч. Эта пудреница всегда находилась в ее сумочке, там она была и во время памятного ужина с Беликовым. Однако почему-то она, записав «разговор банкира с Григорием Ефимовичем, не стала докладывать не только о сделанной записи, но и о самой встрече с банкиром.

Когда же она поняла, что Велихов интересуется ее любовником и по совместительству шефом, она задумалась: не пора ли менять «лошадку»? Такие люди, как банкир Велихов, никогда ничего просто так не делают. Когда он пригласил ее в ресторан, Надежде стало любопытно, чем это может завершиться. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она как таковая, к ее огромному огорчению, нисколько не интересует богатого банкира.

Выждав несколько дней, Надежда как бы дала ему еще один шанс, но банкир не позвонил. Это разозлило ее настолько, что ей захотелось отомстить ему, а заодно и обеспечить себе безбедное будущее. У нее хватило мозгов, чтобы понять, что в ее руках настоящая бомба, за которую она может запросить целое состояние. Но эти же самые мозги подсказали ей, что она затеяла слишком серьезную и опасную игру, в которой, если она допустит малейший промах, не только ничего не получит, но и потеряет все.

После мучительных раздумий она позвонила Велихову и многозначительно сказала, что ей нужно срочно поговорить с ним. Не сомневаясь в том, что речь пойдет о Жарковском, Велихов туг же послал за ней машину, которая подхватила ее за пару кварталов от департамента. Сказав Жарковскому, что ей необходимо пойти к врачу, Надежда отправилась на встречу.

Она с огромным трудом подавляла дрожь в ногах: настолько ей было страшно, но цель, согласитесь, стоила разумного риска.

Машина доставила ее к ресторану «Маяковский». Велихов сидел у самого окна, и Надежда заметила его, едва выйдя из автомобиля. Ее волнение вполне оправдывалось той информацией, которую она хотела передать банкиру.

Как только Велихов увидел ее, он заметил страх в глазах девушки и своим звериным нюхом почуял опасность, однако не подал виду. Он встал, галантно чмокнул ее в щечку, пододвинул стул.

— Садись, моя девочка. — Велихов присел напротив, открыл меню. — Что тебе заказать?

— Двойной мартини!

Не моргнув глазом, он согласно кивнул, несмотря на то что в прошлый раз она категорически заявила, что ничего из спиртного, кроме шампанского, не пьет. Велев официанту принести даме двойной мартини, а ему виски с содовой, он внимательно посмотрел на девушку, потом мягко накрыл рукой ее почти детскую ручку:

— Ну, девочка, рассказывай, что случилось?

— Даже и не знаю, с чего начать…

— Начни с самого начала, и все будет нормально. — Он выдавил из себя улыбку, но она получилась страшноватой.

— Хорошо. Сижу, значит, я, набираю текст, вдруг звонок, я поднимаю трубку и говорю как обычно: «приемная Жарковского, добрый день». А сиплый такой голос бормочет: «Послушай, деваха, ты путаешься с этим денежным дерьмом Велиховым…» Извините, это он так сказал, — поспешила уточнить она.

— Ничего, продолжай, — нетерпеливо разрешил банкир.

— «Так вот, — говорит он, — передай ему, чтобы готовил мешок денег, сколько, скажу потом…» — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание и глотнуть воды, чтобы смочить пересохшее горло.

В этот момент официант как раз и принес их заказ. Дождавшись, когда тот удалится, Велихов нетерпеливо спросил:

— И это все?

— Нет-нет, сейчас. — Она сделала огромный глоток, потом еще один.

— Извините, в горле пересохло.

— Ну-ну, говори же! — уже раздраженно потребовал банкир.

— А дальше я толком не поняла: «Скажи, — говорит, — ему только два слова: мертвец и „афганец“! «

— «Мертвец и „афганец“? — нахмурился Велихов.

— Господи, — Надя всплеснула руками, — не так! «Покойник и „афганец“! „, а потом добавил: «Он поймет!“ То есть вы поймете.

— И больше ничего?

— Сказал, что свяжется со мной.

— Когда?

— Я спросила, но уже были короткие гудки. Я правильно сделала, что сразу позвонила вам? — Наивно улыбнулась она.

— Конечно, девочка моя! Ты сделала все правильно, — машинально ответил он, погруженный в свои мысли, потом взглянул на нее, натянуто улыбнулся и повторил: — Ты все сделала правильно и заслужила премиальные! — Он вытащил пухлое портмоне, достал пять бумажек по сто долларов и протянул ей.

— Я как-то… не знаю, — засмущалась она.

— Бери-бери, заслужила!

— Ладно, раз вы так считаете. — Она взяла деньги, сунула их в сумочку, достала из нее пудреницу и стала припудривать носик. — Скажите, вы что, тоже были в Афганистане? — глуповато улыбаясь, спросила она.

— В Афганистане? Только этого мне не хватало! — зло ухмыльнулся он, но взял себя в руки и смягчил интонацию. — Мне хватило и Чечни, девочка моя.

— Там жутко было? — захлопнув пудреницу, она сунула ее в сумочку.

— Там было по-всякому. Скажи, а как настроение у твоего шефа?

— Нормальное. Сегодня даже ни разу ни к чему не придрался, даже анекдотом поделился, рассказать?

— Не стоит.

— У вас какие-то неприятности? — заботливо поинтересовалась Надежда.

— А, пустяки, — ответил банкир. — Вот что, если он еще раз позвонит, сразу свяжись со мной.

— Конечно, Аркадий Романович! — взглянув на часы, ответила она. — Ой, мне пора бежать, я же отпросилась только на полчаса.

— Хорошо, иди в машину, тебя отвезут. — Он подумал, что не нужно им выходить вдвоем.

— Хорошо, Аркадий Романович, я пошла. — Она встала, взяла сумочку со стола. — Спасибо вам за премию. — Надя наклонилась, чмокнула его в щеку и пошла к выходу.

В ту же секунду телохранитель Велихова, сидевший за соседним столиком, встал и вполголоса спросил банкира:

— Может, присмотреть за ней?

— Зачем?

— Не нравится мне эта вертихвостка…

— Помолчи, Коля, — с досадой оборвал его хозяин.

Весть, сообщенная девчонкой, одним махом выбила Велихова из душевного равновесия. Он был уверен, что держит ситуацию под контролем. По его мнению, угроза ему лично могла возникнуть не ранее, чем они доберутся до Жарковского. Однако, судя по всему, они пока даже не вычислили.

«Покойник и „афганец“.

Каким образом кто-то мог связать смерть Вишневецкого с его именем, если правду знают на земле только три человека: он сам, Жарковский и Гриша? Жарковский исключается, вряд ли он бы вел себя так беспечно, если бы сдал его. Гриша? Вообще полный абсурд! Это все равно что предположить, что он сам на себя решил донести. Нет, здесь что-то не так. Во всяком случае, горячку пороть пока не стоит. Нужно подождать очередного сообщения: может быть, тогда все и прояснится…

«А почему неизвестный шантажист выбрал для контакта со мной эту девчонку? — осенило Велихова. — Откуда он знает, что я имею с ней какие-то отношения, если мы и виделись-то один раз? Господи! Именно в тот раз и звонил ему Лаврентьев! Неужели в ресторане кто-то подслушал его разговор? «

Велихов резко встал из-за стола, бросил пятьдесят баксов в чистую тарелку и быстро пошел к выходу. За ним тенью двинулся телохранитель.

Изо всех сил банкир пытался восстановить в памяти тот вечер, желая вспомнить все мелочи: кто сидел за ближайшими столиками, не громко ли он разговаривал, не было ли чего странного, на что он тогда не обратил внимания? Однако ничего путного вспомнить не удалось; всю память отбил тот чертов звонок, заставивший его прервать ужин и бежать, как собачка, по первому свисту своего хозяина.

Чертова страна, в которой ты, один из самых богатейших людей, зависишь от какого-то, — пусть и приближенного к Президенту, чиновника!

Он раздраженно приказал своему водителю:

— Нет, не в банк, Веня, поехали в Кремль!

— Так вы еще мне пропуск не оформили, — напомнил сидевший рядом с водителем телохранитель.

— У ворот подождешь, ничего с тобой не случится, — тон Велихова исключал любые возражения.

Водитель резко притормозил, и следующая за ними черная «Волга» с большим трудом избежала столкновения. Водитель высунулся из окна, чтобы извиниться, но «Волга» не остановилась.

— Мне кажется, шеф, что этот кузов мне знаком, — разворачиваясь, сказал водитель.

— И что?

— Не уверен на все сто процентов, но думаю, что эта тачка из конюшни ФСБ, и я на ней тоже ездил.

Дело в том, что Вениамин Соколов, в прошлом классный гонщик, работал в гараже ФСБ. В период крупной чиновничьей деятельности Велихова он и возил Аркадия Романовича на «вольво». Парень так понравился банкиру, что, когда его отправили в отставку, он пригласил Соколова стать его персональным шофером.