Именем Корпорации! - Марк Романов

– Жрать хочу, – лучезарно улыбаясь, как маньяк, произнёс Спенсер, наблюдая за реакцией пиджачной мыши. Тот дёрнулся было записать стандартный ответ агента, который должен был выглядеть гораздо менее экспрессивно, но в последний момент передумал, нахмурившись.

– Почему вы считаете, что запрошенное количество препаратов соответствует вашему заданию? – продолжил ползти по заученной схеме клерк, оставив предыдущее поле в бланке пустым.

– А почему вы так не считаете? – с той же улыбочкой спросил агент. Тут клерку пришлось напрячься всерьёз. Он потёр лоб, искоса глянул на Спенсера, нервно дёрнув тонкими костлявыми пальцами, словно хотел вбить ответ агента в поле бланка.

– Вы можете гарантировать, что полученное вами количество нанов не приведёт к непоправимым разрушениям, нарушению хода истории в параллелях, не послужит во вред Корпорации? – уже как-то неуверенно и с опаской спросил клерк.

– Совершенно точно могу гарантировать обратное, – состроив серьёзную мину, ответил Спенсер. Тут нервы работника центра снабжения сдали окончательно. Он поднял взгляд на стоящего перед ним агента, очень внимательно и придирчиво изучая его через прозрачное стекло, как энтомолог неизвестную букашку.

– Справка о стабильности психики? – применил последний аргумент клерк. Спенсер с мстительным удовлетворением протянул ему пластиковую карту агента, полученную на входе в центр, куда были скопированы из базы данных все его документы и подтверждающие полномочия справки о здоровье.

Выражение лица работника сферы снабжения приобрело плаксивый вид.

– Действующий полевой агент, – потерянно произнёс он, приложив карточку к считывающему устройству по правую руку от себя. – Высший приоритет, количество материала до оранжевого уровня доступа, две специальные модификации под мультинаны, – с каждым предложением, зачитываемым клерком, голос у того становился всё более глухим и потерянным, будто он смирялся с неизбежностью. Спенсер подавил острое, словно корень мани-мани в горчице, желание мстительно захохотать на весь зал. За все пять часов унижений, походов и допросов о цели, месте и цвете его внутреннего мирка ему ни разу не удалось дойти до стадии просмотра личных документов. А пока клерк не принял для считывания карту агента, рассчитывать на контакт и положительный исход было невозможно. Лишь прямое воздействие на мозг работника сферы снабжения путём неминуемого осознания важности и заслуг перед Корпорацией агента могли сдвинуть дело с мёртвой точки.

Но по правилам той же Корпорации агент совершенно не имел права таскать с собой идентификационные документы во избежание потери, кражи или попадания их в чужие руки после смерти или пленения агента. Для удобства и во имя святой веры, фанатики бумажно-пластикового культа придумали аппараты, выплёвывающие одноразовые карты с полным досье, номером агента и всяческими пометками о разрешённых уровнях допуска для забора материалов. Клерки, исходя уже из паранойи внутренней службы контроля, не имели допуска к досье агентов, предпочитая получать в руки одноразовые карты, выдающиеся после идентификации отпечатка пальца и генной пробы.

– Я хочу завоевать этот мир целиком, – доверительно сообщил Спенсер клерку, – а для этого, как вы понимаете, мне нужны достаточные уровни допуска, работа в опасных точках параллелей и просто сногсшибательная порция различных нанов. Много, очень много нанов, – экстатически прошептал он.

Потерянный в сломанном мире своих представлений о том, как должен протекать разговор между ним и агентом, клерк согласно кивнул, дёрнув глазом от беспрецедентного усилия сдержать внутри разрывающие его противоречия.

Привычная схема, шаблоны и упоительная власть над высшими мира Корпорации, имеющими возможность шастать по другим мирам на халяву, окончательно сломались внутри крысоподобного адепта бюрократии. Он нехотя, словно борясь с собой, протянул ладонь к пластине идентификатора, чтобы войти в базу и отметить там для выдачи агенту необходимые ему препараты, наны и прочие полезные в работе причиндалы.

– Ты можешь, я в тебя верю, – едва слышно шепнул Спенсер, вплотную подойдя к окошечку стойки. Выражение лица агента при этом сменилось с уверенно-самодовольного на сочувствующе-печальное. Спенсер всем своим видом будто показывал, что понимает всю боль и тяжесть выпавшей на долю клерка обязанности просто и без привычных проволочек взять и отдать со склада запрошенное добро. Но сделать ничего для бедняги не может, осознавая тяжесть непростой работы клерка, попавшегося на уловку и принявшего карту агента до того, как успел придумать достойную причину послать его на шестой круг ада.

Клерк едва сдерживал горькие слёзы, Спенсер всем видом выражал сочувствие, стоически подбадривая своим видом бедолагу за стеклом стойки, а Гриффин из последних сил старался не смеяться слишком громко, ожидая друга чуть в стороне.

– Это тебя Барт научил? – спросил совершенно счастливый Спенсер, когда они оба вышли из ЦС, полной грудью вдыхая запахи цветов с клумб неподалёку. Агент походил на ребёнка, которому подарили-таки целый игрушечный магазин, шоколадную фабрику и щенка в придачу.

– Барт рассказывал об этом тому, другому Льюису, – вяло махнул рукой Гриффин, скептически наблюдая за счастливым Спенсером, прижимающим к груди небольшой кейс с выданным барахлом. – Он всё же его друг… Сам принцип заключается именно в том, чтобы любым способом заставить клерка взять твою временную карту и приложить к идентификатору. После того, как на экраны вываливается полный список заслуг и регалий, тем более сдобренный парой подписей и допусков, у пиджачной мыши уже не остаётся поводов послать тебя на анализ козявки из носа.

– Понял уже, – отмахнулся агент. – Ну, порадуем инквизитора новыми игрушками? – с упоением спросил он. Гриффин предпочёл не развивать мысль, как именно его друг собрался радовать Вуниша, флегматично наблюдая за тем, как рядом с ним медленно тащится миниатюрный сервисный погрузчик, прикреплённый к Льюису с целью доставить некоторые части оборудования для обновления автохирурга до места выгрузки, указанной в ведомости.

Кловис заподозрил неладное, когда в дверь постучали так, что лимонная вода на столике рядом заплескалась в стакане. Инульгем обманчиво лениво поднялся на ноги, скосив взгляд на Патрика, продолжавшего заниматься своими проводами, скручивая их, казалось, в совершенно диком порядке.

– Стучат, – сказал койот, подкрепляя слова кивком на дверь. – У нас гости?

– Угу, – увлечённо ответил Патрик, продолжая что-то сплетать воедино. – Откроешь?

Кловис моргнул от наглости инквизитора, совершенно неуместно представив себя в роли заботливого отца семейства, чей сын сейчас доделывал лабораторную работу по электродинамике. Стук повторился, такой же «вежливый», но уже с характерными нотками нетерпения.

– Гражданин, называющий себя Кловисом Инульгемом, именем Корпорации, вы арестованы! – раздался зубодробительный по громкости сигнал из усиленных передатчиков бронекостюмов полицейских с той стороны двери. – Немедленно откройте дверь и сдайтесь!

Кловис опешил, переводя взгляд с запертой, судя по всему временно, двери на невозмутимого в своём занятии Патрика.

– Они это серьёзно? – сощурившись, спросил Кловис, когда первый удар буквально снёс дверь с петель. Времени выяснять подробности больше не осталось, и Койот мигом отскочил в сторону, избегая выстрела парализатора. Синеватые искры от заряда, угодившие совсем рядом с ним, вспороли плетёное кресло и опрокинули графин с водой на пол.

– Мы все тут не шутим, – с какой-то мрачной удовлетворённостью высказался Вуниш, выхватывая из сплетения проводов небольшой трехзарядный станнер. Со стороны окон и с чердака послышались те же предупреждения, что только что доносились от двери:

– Именем Корпорации, гражданин, называющий себя Кловисом Инульгемом, вам приказано сдаться…

– Да что вы знаете об этом, щенки? – зло просипел Койот, когда один из зарядов разнёс часть стены домика, обрушив на голову Инульгема град штукатурки и кусочков пластикового покрытия, смешанного с осколками и оплавленными кусками декоративной отделки. – Именем Корпорации, мать вашу… Да вы про это имя и не знаете ни хрена…

Он продолжал попытки выбраться из дома, отовсюду слыша предупреждения и призывы сдаться, к которым уже присоединилась сигнализация, вот-вот должная стянуть в этот сектор все силы правопорядка, включая и воздушную поддержку.

Когда Кловис почти уже выскользнул в широкую щель в стене, оставленную взрывом, намереваясь если уж и не тихо, то максимально эффективно прорваться из оцепления вокруг участка, прямо перед ним возник Патрик, тут же вдавивший спусковую скобу станнера. Нечеловеческая реакция Кловиса увела его с линии удара, но заряд всё же зацепил его по плечу, заставив нешуточно разозлиться. Издав воинственный вой, он оскалил острые белые клыки, бросаясь на инквизитора. Патрик не стал дожидаться разъярённого койота, предпочтя исчезнуть в облаке штукатурки и пыли, всё ещё висящих после обрушения части стены дома. Удар когтей преобразившегося койота пришёлся по декоративной панели на стене, разрывая в клочья толстую и прочную внутреннюю облицовку.