Битвы, выигранные в постели - Коллектив авторов

И деньги не пропадали даром. Так, в одном из документов, подписанных тогдашним главой ВПК Леонидом Смирновым, отмечалось, что разведка помогла нейтрализовать новейшую натовскую противотанковую ракету «Тау»: «Мы можем определить уровень глушения, необходимый для борьбы против этого оружия».

На досье основывался и доклад правительства США 1985 года: «Советы считают, что, используя документацию по американскому истребителю Ф-18, их авиационная и радарная промышленность сэкономили около пяти лет разработок и 35 миллионов рублей». Документация по радару управления огнём Ф-18 послужила технической основой новых радаров нашлемной системы целеуказания для последнего поколения советских истребителей.

Многое из рассказанного выше почерпнуто из заслуживающих доверия, но всё же западных источников. Потому, чтобы узнать о советской научно-технической разведке (НТР), как говорится, из первых рук, специальный корреспондент известного всем журнала «Техника — молодёжи» Алексей Кузнецов отправился в тихий Колпачный переулок, расположенный в самом центре Москвы. В старинном особняке без вывески располагается пресс-служба внешней разведки России.

И вот что рассказал журналисту «неброский мужчина, в годах», который предложил называть его Юрием Фёдоровичем. По должности, как он представился, — руководитель научно-технической разведки Службы внешней разведки России. Он любезно согласился прокомментировать некоторые аспекты вышеизложенного.

— Была ли НТР важнейшей стороной деятельности КГБ с момента его выхода на международную арену?

— Ни в коей мере. НТР — лишь одно из направлений внешней разведки КГБ. Она работала по заданиям промышленности. Руководство КГБ отмечало важность НТР, помогало ей, но не относило её деятельность к приоритетной.

Организационно это подразделение оформилось во внешней разведке примерно в 1925 году. Одним из первых его руководителей был Леонид Романович Квасников.

Одна из задач НТР — отслеживание тенденций и достижений зарубежной науки и техники с точки зрения угрозы появления новейших средств вооружённой борьбы, прежде всего оружия массового поражения, и как следствие этого — нарушение сложившегося соотношения сил в мире. Сейчас НТР уделяет серьёзное внимание исследованиям и разработкам в области «критических технологий». Это наше направление созвучно с деятельностью Института критических технологий, организованного в 1991 году при Управлении научно-технической политики Белого дома США.

НТР анализирует завершённые зарубежные НИОКР военно-прикладного характера, выявляет конструктивные особенности перспективных образцов, беспристрастно оценивает сильные и слабые стороны иностранных систем оружия, отслеживает технические новинки, передовые инженерные решения и т.д. Особое внимание уделяется технологиям производств.

Важность этой работы, надеюсь, понятна. Создав новое оружие, наши конструкторы должны быть уверены, что оно в состоянии выполнить свои функции, окажется эффективнее зарубежного. В мирное время сопоставить качество отечественного и зарубежного вооружения можно лишь с помощью разведки.

Наконец, замечу, сейчас промышленным шпионажем занимаются около 75 крупнейших корпораций США. Очень активны в этой области французы и англичане.

— Можно ли привести примеры успешных или неуспешных операций советской НТР из опыта последних лет?

— Можно. Однако говорить о них пока рано. Таковы наши правила.

Вместе с тем есть примеры, которые не попадают под определение «разведывательные операции», но, на наш взгляд, заслуживают внимания печати. Так, мало кому известно, что НТР обеспечивала информацией работы по ликвидации последствий аварии в Чернобыле. Мы по своей инициативе уже 2 мая 1986 года направили своего представителя на место работы правительственной комиссии, поддерживали с ним прямую регулярную связь, получали вопросы научно-технического характера, относящиеся в основном к оценке происходящего в аварийном реакторе, прогнозам последствий, оперативно находили в своих информационных банках или за рубежом ответы на эти вопросы и сообщали их комиссии.

Добавлю, что в конце восьмидесятых годов НТР передала научным организациям Украины, Белоруссии и в Брянскую область России большой объём информации преимущественно по медико-биологическим аспектам последствий аварии, в частности, таким, как радиоактивное заражение территории, облучение людей и домашних животных.

В начале восьмидесятых годов НТР обратила внимание на развитие за рубежом СПИДа. Понимая, что болезни не признают государственных границ, мы информировали руководство СССР. К сожалению, столкнулись с определённым непониманием, поскольку тогда бытовало мнение, что у нас нет социальных условий для такого заболевания и проблема якобы неактуальна. Правда, через несколько лет правительство приняло соответствующие решения по этому вопросу.

— Не рассказали бы вы об агенте Прощай? Какое у него настоящее имя?

— Агент французских спецслужб Прощай был раскрыт в западной печати в 1990 году. Его настоящую фамилию, имя и отчество приводить в средствах массовой информации, по нашему мнению, нежелательно с этической точки зрения — ведь в Москве живут вдова, взрослый сын и другие родственники, носящие ту же фамилию.

Данные о том, что стали известны совершенно секретные документы о деятельности Первого Главного управления КГБ, мы получили в 1983 году, как ни странно, из публикаций в зарубежных научно-технических изданиях. Получается, спецслужбы Франции фактически сами вывели нас на своего агента. Контрразведывательными подразделениями КГБ и разведки был проведён сложный комплекс аналитических и оперативных мероприятий. В результате установили: сведения переданы французской контрразведке конкретным сотрудником ПГУ — агентом Фарвеллом. По данному факту в августе 1983 года возбудили уголовное дело по статье 64 «Измена Родине в форме шпионажа».

С 1959 по 1982 год он служил в органах госбезопасности, был сотрудником одного из подразделений научно-технической разведки. Дважды выезжал в длительные загранкомандировки, в том числе во Францию.

Я знал его. Он казался компанейским, всегда приветлив, общителен. Но потом в нём появилась какая-то меркантильность, стремление что-то выгодно достать, продать. Из-за таких махинаций его и отозвали из второй командировки.

Страсть к наживе, преувеличенное мнение о своих способностях и неудовлетворённое чрезмерное честолюбие, пристрастие к спиртным напиткам и женщинам, а также неустойчивость толкнули его на предательство.

В ход расследования вмешался случай. В феврале 1982 года он совершил известное вам тяжкое уголовное преступление. В ноябре того же года военный трибунал Московского военного округа лишил его воинского звания и приговорил к пятнадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. А затем он признал себя виновным и в шпионаже.

Конкретные факты его шпионской деятельности были подтверждены показаниями свидетелей, заключениями экспертов, вещественными доказательствами. 14 декабря 1984 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к исключительной мере наказания — расстрелу. Приговор приведён в исполнение.

— Какие изменения произошли в НТР с распадом Варшавского Договора?

— Прекращение сотрудничества не оказало серьёзного влияния на российскую НТР, которая сейчас, как и прежде, руководствуется интересами своей страны.

— В западной печати появлялись сообщения, что с приходом к власти Горбачёва советская НТР усилила свою деятельность. В частности, агентам разрешили идти на большой риск, и именно этим объясняются участившиеся провалы. Так ли это?

— Не разделяю этот тезис, сравнивая, что было до Горбачёва и при нём. Какой-то смены установок не произошло. С другой стороны, меняются задания, методы. И периоды бывают разные — больше провалов, меньше… Но конечно, коллизии последних лет затруднили нашу работу, а чем она сложнее, тем меньше шансов на успех. Примерно с 1987 года у нас начались трудности с валютой. Произошли большие изменения в структурах, на которых мы базируемся. Поэтому можно сказать так: в настоящий период НТР усиливает свою деятельность по анализу перспективности тех или иных технологий для промышленности России в свете её реструктуризации. По ряду направлений мы снижаем активность, прежде всего по добыче образцов новой техники. Связано это с финансовыми проблемами и отсутствием у части отраслей конкретных программ развития.

Такой вот скучноватый разговор получается, когда с разведчиком сходишься лоб в лоб. Но какое отношение и сам разговор, и упоминающийся в нём агент имеют к главной теме нашей книги? Оказывается, самое непосредственное. Хотя бывшие коллеги Фарвелла не хотят об этом говорить.