Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1 - Ник Перумов

Сперва стихли его шаги. Песок перестал скрипеть и шуршать под каблуками старых сапог. Потом замолчал ветер, и воздух мгновенно стал липким, вязким, покрывающим лицо, словно раскалённое масло. Если бы не незримое касание холодной ладошки, Фессу пришлось бы совсем плохо.

Но пока – ничего. Погост – а это действительно был погост, древний и странный, – хранил молчание. Ни тебе привычного шевелениянеупокоенных, ни возни костяных гончих, ни холодного присутствия коконов костяных драконов. Ни даже того, что творилось на погосте Дренданна.

Фесс нарочно ткнул посохом в песок – остриё погрузилось беззвучно. Отвратительная, тупая, давящая тишина. Не слышно даже шума крови в ушах.

Мало-помалу стало пропадать ощущение земли под ногами. Фесс опустил глаза – песок как песок, крошечные песчинки скатываются по коже сапог, а кажется – ты не идёшь, летишь.

Возле первой пирамиды стало совсем плохо. Мир плыл и двоился в глазах, над разломами в древних стенах что-то дрожало, серые тени судорожно изламывались в пляске...

Пришлось остановиться. Рука тряслась, когда Фесс сорвал с пояса флягу, припал к горлышку. Тёплая вода показалась ему в тот миг напитком богов. Дурнота отступила, голова перестала кружиться.

Его взору открылся настоящий город мёртвых. Тут, похоже, их хоронили поколение за поколением, тщательно отражая вечный натиск пустыни. Нескончаемые шеренги песчаных воинов докатывались до очерченного круга – и бессильно опадали недвижными барханами. За прошедшие годы пески должны были бы поглотить всё это без остатка. Пирамиды приняли на себя первый удар, но часть вражьего песчаного войска всё-таки прорвалась за заслон.

За пирамидами тянулись ряды гробниц и склепов. Слепленные из красноватой или серой глины, выложенные из кирпичей, узкие щели входов щурились от болезненно яркого солнца. Фесс не сомневался, что это – именно гробницы. Их строили тут поколение за поколением, сковывая охранными чарами, и они явно расходились концентрическими кругами от какого-то центра. А потом тут непонятно почему перестали хоронить. Построили кольцо пирамид и покинули многовековое кладбище. Непонятно. Салладорцы не из тех, что бросают своих мёртвых. Они никогда не покинули бы в таком небрежении погост, где лежат, наверное, несколько десятков поколений. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, что заставило бы их уйти отсюда – и поставить те чёрные обелиски.

Статуи вперили в дерзкого чужака взоры пустых глазниц – у кого ещё оставались в целости головы. Их было много, они высились на каждом пересечении «улиц» в этом городе мёртвых; изваяния большей частью представляли собой людей с головами каких-то чудовищ. Все статуи застыли в одной позе – руки прижаты к бокам, колени сведены, мёртвыми глазами неотрывно глядят на пересечения проходов меж гробницами, словно напряжённо и постоянно ожидают появления незваных гостей.

Похоже, дождались, подумал некромант.

На первый взгляд город мёртвых не таил в себе никакой опасности. Неупокоенностью в классическом смысле тут даже и не пахло.

Пахло кое-чем иным, чему Фесс никак не мог подыскать определения. И не знал пока, как этому противостоять.

Затылком он по-прежнему чувствовал неотрывный взгляд эльфийки. И лицо Рыси вновь вставало перед глазами – такое, каким он запомнил его в последние мгновения отчаянного боя там, в Эгесте. На нём ни осуждения, ни укора, а только надежда на него, «рыцаря Храма», приведшего безоглядно верившего в него стража к месту последней схватки.

Глаза некроманта сузились. «Ты права, эльфийка. Чтобы вырвать Рысь из Серых Пределов, я пойду на всё. И если для этого надо будет поставить на дыбы всю салладорскую пустыню, клянусь Великой Тьмой, я сделаю это!»

Неуверенность таяла, словно снег под солнцем. Стоя на месте, не выиграешь сражения. Таков уж удел некромантов – принимать удар на себя, вызывать его на себя. Мёртвый враг может ждать в засаде бесконечно – ему спешить некуда, у него впереди вечность.

Посох медленно поднимается, выдёргивается из сыпучего, шуршащего песка – точно меняющая кожу змея. Тёмное дерево горячо – и не только от палящего солнца над головой.

Фесс идёт неторопливо, чуть вразвалку – мимо пирамид, стараясь не смотреть в чёрные дыры провалов, мимо первых изваяний, мимо тёмных щелей склепов...

Мёртвая тишина. И по-прежнему чуть касается лба холодная эльфья ладошка.

Фесс миновал первые гробницы. Потрескавшаяся красноватая глина, стены покрыты полустёртыми рисунками, какими-то письменами. Линии кривые, изломанные, острые, точно когти, углы пересечены блёкло-алыми линиями – легко представить, сколь красны они были, когда над этой стеной работал художник много-много лет назад...

Почему скамары так боялись идти сюда? Смелые и решительные люди – вдруг оробели? Понятно, это место недобро, но... пока что он, Фесс, идёт свободно. Никаких тебе костяков, ничего. Тишина, жара – конечно, неприятно, всякое может примерещиться, но... Ради золота скамары способны схватиться и с самим Сфайратом, прознай они только о нём.

Шорох за спиной. В тупой тишине он прозвучал громче грома, первым разорвав зловещее молчание. Фесс резко повернулся – ничего. Никого. Мёртвые могилы недвижны. Ни звука больше, ветра нет. Статуи на постаментах пялятся в песок. Город мёртвых мёртв, это точно.

И тем не менее Фесс ощущал чужое присутствие. Салладорцы не зря пытались подобрать ключи к этому месту. Оно таило Силу, вот только он, Фесс, постарался бы, будь его воля, не приближаться к ней на тысячу поприщ.

Рука сама собой поползла к сумке. Там, в накрепко затянутом ремнями кармане, он всё это время носил чёрный томик рокового сочинения Салладорца, полученный от гномьей волшебницы. И что-то подсказывало Фессу, что пришло время если не пустить это в ход, то по крайней мере заглянуть в эти страницы. Уж слишком необычно всё тут.

Погоди, – остановил он себя. – Всегда успеешь. Пока что с тобой не случилось ничего страшного. Идёшь себе – вот и иди. Во всяком случае, доберись до центра.

Он оставил за спиной уже два или три «квартала». Шорох повторился несколько раз, но, как Фесс ни старался, никакой «слежки» он не обнаружил, и все навыки воина Серой Лиги были здесь бессильны.

Мало-помалу склепы вокруг него становились древнее, поверхность была так иссечена трещинами, что разобрать изображённое на них стало практически невозможно.

Фесс как раз задумался, не пора ли заглянуть в один из склепов, когда его взгляд упал на странным образом совершенно целый, сохранившийся в неприкосновенности кусок стены. Его явно защищало какое-то заклятье, наложенное во времена более древние, чем возник сам царственный Эбин. Некромант уже успел углубиться в лабиринт склепов, здешним постройкам было не меньше тысячи лет, а то и поболее.