Дневник призывателя - Юлия Ставицкая

– Ты о ком? – нахмурился я, оглядев его.

– Обо всех, – отрезал Ларс. – Покой мне только снится.

В этом я его понимаю. Хочется уже простого и человеческого – отдохнуть без всяких происшествий и непонятных гостей.

– Ашраи? – Тоша подался вперед.

Соха тут же скривился, окончательно скинув всю свою непоколебимость. Последние дни выдались для этого любителя уединения крайне напряженными.

– Она самая. Поет, не пойми о чем, а я вижу то, что думал, уже забыл. Неприятно, – поднял взгляд к небу и потянулся всем телом, точно кот. Какой он тут Сохатый? Волосы отросли до плеч, на щеках проступили веснушки. Совсем скоро лето.

– Поскорее бы разобрать, что она говорит, – Тоша тоже посмотрел наверх. Небо сегодня ясное. Облачка плывут вдалеке, почти касаясь горизонта. Идиллия, как на картинке.

– Было бы хорошо, – согласился я. – Как там успехи у девочек?

Может, они уже что-то узнали и у нас есть нечто большее, чем надежда на сумасшедшего? Кристал же вроде учила кельтский. Вопрос только в том, действительно ли Ашраи поет на нем, или мы опять в тупике.

А вообще… Не доверяю я этой девушке, если честно. Слишком мутная история получается. С множеством нестыковок. И ее глаза. Фиолетовые. Ведьма, да?

– Они крайне обижены, – пожал плечами Соха. – Но пытаются хоть что-то перевести. Пока поняли только что-то о луне, влюбленной девушке и цветах.

Ну, и на том спасибо. Хоть что-то делают, а не просто дуются, как дети, которых не позвали на взрослый праздник.

– Полагаю это не то, что расскажет нам о ее мучителе, – покачал я головой. – Луна… Это же то, о чем говорила Кристал, – осенило меня. – О том, что они поют для Луны, которая влюбилась в человека.

Романтичная легенда с грустным финалом. Но она и не могла быть другой. Русалочка и принц, да? Она обращается морской пеной, он женится на другой. Таков удел созданий, принадлежащим разным мирам.

И это только подтверждает то, что видел я, когда играла фейри. Был другим, тем, кто носит цветы. Обреченный на несчастную любовь.

– Да и я о том же, – махнул Соха. – А вы что? Нашли хоть что-то новое?

– По дневникам ничего, – поморщился Тоша. – Но вот…

Он рассказал о фотографиях и странном поведении деда. О том, «о ком лучше не знать». Я же дополнил про старика с неподходящим его облику взглядом.

Он вздымает руки вверх и смеется.

– Непонятно, – кивнул в такт каким-то своим мыслям Ларс. – Совершенно непонятно. Никогда не встречал подобного. Может демон? Подселение? Одержимость? Замещение?

– Не похоже. К тому же для подобного нужно приглашение, – покачал головой я и замер перед входом в лечебницу. Здание довольно старое. Вроде построено на месте бывшей усадьбы, если я точно помню.

Друзья тоже остановились, обдумывая сказанное. По крайне мере я на это надеюсь.

Оглядел кирпичное двухэтажное здание, к которому примыкала церковь. Интересно. Поверь и избавься от всех бед. Так вроде, да? Если бы только это всегда работало. Хотя может все дело в убеждении. В том, что человек вкладывает в свои слова и действия. Эффект Пигмалиона с его ожившей Галатеей. Он настолько сильно верил, что она живая, что камень стал плотью.

– Старое, – приложил палец к губам Соха. – Века девятнадцатого. Но я почему-то ничего не чувствую, точно оно стерильно от всех сущностей.

Я согласно кивнул. Мне тоже было совершенно спокойно. Намного спокойнее, чем дома.

– Ну, значит, не настолько и старое, – хмыкнул Тоша.

– Это как посмотреть…

Я не стал ничего говорить и направился внутрь, чтобы столкнуться нос к носу с сухопарым мужчиной в белом халате. Он был на две головы выше меня, но сутулился, от чего казался меньше, чем есть. На его тонком носу сидели круглые очки с цепочкой, ведущей к нагрудному карману. Под чуть раскосыми глазами залегли настолько черные тени, что они кажутся подведенными. В каштановых волосах проглядывала седина, блестящая серебром на солнце.

Мужчина взглянул на меня так, что я вздрогнул. Глаза… янтарные с красным обручем.

Мое отражение…

Бах.

Он моргнул и отрешенно посмотрел куда-то сквозь меня. Туда, где небо заворачивало за горизонт, растворяясь в кромке леса. Его глаза постепенно стали самыми обычными, бледно-голубыми, как стекляшки.

Мужчина кашлянул и, наконец, сфокусировался на нас, мимоходом поправив прическу, из которой выбились несколько прядей. Тонкие ладони с длинными пальцами были обтянуты плотными медицинскими перчатками. Хотя, будь они черными, ему бы больше пошло. Было бы эстетично.

– Александр, – утвердительно сказал он и выдохнул. Тот самый коньячный голос, разбавленный водой. – Я вас уже ждал, – добавил с нотками упрека, словно мы опоздали на пару часов. В самом же деле мы приехали даже чуть раньше.

– Доброе утро, Игорь Алексеевич, – приветственно кивнул я, не став протягивать руки. Все же свои он почти сразу спрятал за спину, явно намекая, что против подобного контакта. Никаких прикосновений и теплых разговоров. Даже не стоит рассчитывать.

Впрочем, я и не ожидал радушного приема, чай не в гости пришли. Да и он нас не особо хотел здесь видеть, просто решил вернуть должок.

– Пойдемте, – неопределенно махнул он и скрылся внутри. Мы нерешительно переглянулись и последовали за ним.

Странный он, этот Игорь Константинович, в чем-то даже неприятный. Напоминающий мне египетского Анубиса. Точно такой, какие нравятся моей тете. Она всегда водила знакомства с теми, кто во мне вызывал если не чувство дискомфорта, то неприязнь.

В голове кольнуло.

Тот незнакомец… Он говорил, что встречался с ней, как человек.

Она ничего не чувствовала даже тогда, когда он был рядом. Касался ее и спал подле нее точно верный пес.

Ей бы пошла изящная маска. Он же дал ей больше, а она отказалась. Он был с ней, как человек, а она все забыла. Люди всегда забывают.

Дед тоже считал, что тетя не может спокойно жить. «Наша Агата любит сложности. Без них ей становится скучно. Ей жизненно необходимо лечить, перевоспитывать и быть если не серьезным врачом, то доброй учительницей или заботливой матерью для уже взрослых людей», – вздыхал он.

Она же рано ушла из дома. По словам деда в молодости была еще той оторвой. Жаль, что изменилась. Я застал ее уже той самой классической тётушкой, которая не способна на бездумные выходки. Хотя…

Я снова с сомнением покосился на врача. Отношения с таким типом стали бы самым безрассудным действом. Конечно, может оказаться, что я слишком предвзят, но мне кажется, что подобные люди не умеют делиться теплом, только принимать.

Все же если человек не любит,