При дворе Вечного императора. Флот обреченных - Аллан Коул

В итоге ему потребовалась помощь.

Виктория в качестве учителя? Никаких проблем. Все ведь знали, что она единственный курсант, который с гарантией получит свои крылышки. Но Бишоп? Математическим гениям надлежит быть низенькими и тощими, говорить фальцетом и иметь хирургически исправленное зрение.

"На таком стереотипе далеко не уедешь",– думал Стэн, глядя, как толстые пальцы Бишопа уверено стучат по клавиатуре компьютера и мельтешат цифры на сенсорном экране. С точностью и терпением настоящего педанта Грант пытался объяснить ему, что математические формулы описывают мир куда точнее любых слов и картинок, каким бы воображением не обладали их создатели.

Стэн глядел на экран и не видел никакой связи. – Чертов псих, – сплюнул Бишоп и повернулся к Виктории. – Принеси пожарный топорик" Надо же как-то до него достучаться!

Но Виктория нашла менее болезненное решение" Они подсоединили голопроцессор Стэна к главному компьютеру. Теперь, когда он вводил координаты, перед ним зажигалась крошечная трехмерная звездная карта. В конце концов, после ряда проблем, Стэн начал кое-что понимать.

Оценка математического ощущения: требует доработки.

По никому не известной причине все школы, в каких только доводилось бывать Стэну, тестировали своих курсантов на устойчивость к перегрузкам.

Стэн понимал, зачем надо знать, сколько "G" выдерживает данный курсант и сколько раз надо поменять направление силы и как быстро, чтобы его потянуло блевать. Но когда все это уже известно, зачем проверять результаты снова и снова?

Стэн знал, что без гравикостюма он лично может действовать как солдат вплоть до 3, 6 Терра-гравов. Он может работать сидя при 11, 6 Т-гравах. Он теряет сознание под пиковой нагрузкой в 76, 1 Т-гравов или под мгновенным ударом в 103 Т-грава. Все это было записано в его медфайле.

Ну так и зачем тестировать по новой?

Стэн решил, что это все тот же прикладной садизм, с которым он сталкивался в каждой школе, начиная с родной фабричной планеты Вулкан.

Из всех ненавистных методов тестирования на перегрузки самым мерзким Стэн считал центрифугу. Умом-то он понимал, что организм не может догадаться, что его вертят по кругу. Да, умом он это понимал... но тело говорило "А спорим?", и Стэна начинало тошнить,

Ну и, разумеется, в летной школе при Отборе пользовались именно центрифугой.

Закусив губу, Стэн глядел на висящего над ним стального монстра.

– Вы, кажется, чем-то обеспокоены, курсант?

Это Масон.

Стэн застыл в позе, изображавшей в этой школе почтительное внимание.

– Никак нет, сэр. Не обеспокоен, сэр.

– Вам страшно, курсант?

Шикарный вопрос. Стэн жалел, что рядом нет Алекса. Его приятель, родившейся и выросший на планете с повышенной силой тяжести, наверняка нашел бы подходящий ответ. Вполне возможно, он сделал бы из Масона котлету.

Впрочем, Килгур уже побывал в этой школе. Стэн ничего от него не слышал и потому полагал, что Алекс все же получил крылышки... не убив при этом Масона.

Немного подумав, Стэн решил, что такое невозможно. Значит, Килгур проходил Первый этап на другой базе. Издав в ответ на вопрос Масона несколько ничего не значащих звуков, Стэн шагнул на стальную лесенку, ведущую в капсулу центрифуги.

Уже ночью желудок Стэна немного успокоился, и он даже почувствовал легкий голод. Оставив свою комнату, он спустился в комнату отдыха. Какой-нибудь из агрегатов наверняка готовит жидкую кашку.

Ш'аарл'т, Бишоп и Лотор в молчании сидели за игровым столом. Стэн со своей миской пристроился рядом с ними.

– Сегодня списали Викторию, – сообщил Лотор.

Стэн так и подскочил.

– Провалилась на G-тесте, – отвечая на невысказанный вопрос, сказал Бишоп.

– Чушь собачья, – не поверил Стэн. – Она же чертов гимнаст. Профессиональная танцовщица.

– Похоже, и у атлетов бывает головокружение, – отозвалась Ш'аарл'т.

– Сколько G?

– Двенадцать с мелочью.

– Черт! – выругался Стэн.

Даже не очень суровые боевые маневры в корабле с выключенными генераторами Мак-Лина давали ускорения покруче.

Первый этап отличался изощренным садизмом, но в одном курсантов оберегали – когда кого-то отчисляли, то больше его никто и никогда не видел. Стэн даже немного удивился, что они вообще узнали, на чем засыпалась Виктория.

Он также понял, что теперь, с потерей талисмана, ни у кого из них не осталось ни малейшего шанса добраться до Второго этапа.

Глава 10

Экран информации в холле казармы курсанты не без основания называли "Доской приговоров". На нем Стэн и прочитал последние указания: в 16.00 все курсанты должны собраться на центральном плацу.

"Интересно, – подумал он, – какую еще коллективную пытку придумали наши инструкторы." В конце концов, до окончания Первого этапа осталось всего несколько дней, а кое-кто все еще не был отчислен. В том числе Ш'аарл'т, Лотор и Бишоп.

И тут он добрался до, собственно, "приговора".

Форма одежды – парадная.

Стэн понял, что лафа кончилась. Он совсем не зря прятал в ящике свои орденские планки, еще давным-давно заметив, что чем больше наград у курсанта, тем больше сержанты стараются "поставить его на место". Пока что, несмотря на откровенную ненависть Масона, Стэну удавалось держаться в тени.

Но все хорошее рано или поздно кончается.

– Ну не красавчиком ли вы выглядите, курсант, – приветствовал его Масон. – Так много ленточек и бантиков!

Стэн подумывал даже не надевать планок. Но он знал, что в данной ситуации это было бы грубым нарушением устава. С этих гадов вполне может статься взять личные дела и сверить планки и рукавные нашивки. Малейшее несоответствие – и прости-прощай крылышки.

Стэн вытянулся перед Масоном, но его мысли были заняты другим. Он не уставал поражаться главному пилоту-инструктору Феррари.

Можно забыть о популярной в казарме теории, будто толстякам никогда не дают звания выше старшины. Не исключено, что Феррари и занимал эту должность, но сейчас на плечах его красовались звезды адмирала флота, а ряды орденских планок упорно старались переползти на спину.

Не без восхищения Стэн заметил, что чуть повыше пояса на форме Феррари темнело жирное пятно от пролитого супа.

– Если бы я знал, что вы у нас такой герой, – между тем продолжал Масон, – я уделял бы вам побольше внимания... Ну ничего, у нас еще есть время.

Отлично. Стэн почувствовал, что тонет. Интересно, как Масон собирается пустить его ко дну?

Несколько минут спустя он уже знал это совершенно точно.

Построив курсантов, Феррари поздравил их с окончанием официальных испытаний. Все, кто вышли сегодня на этот плац, прошли Отбор. Остался всего один, самый последний тест.

– Можете не дергаться, – сказал Феррари, – Не ройтесь в ваших конспектах, не пытайтесь что-то доучить. Все это вам не потребуется. Мы очень гордимся нашим последним тестом и не в последнюю очередь потому, что он не имеет ничего общего со всем, чем вы тут у нас занимались. У вас есть двадцать четыре часа. Можете на досуге подумать, что бы это могло быть за испытание. Мы уверены, что подобное раздумье пойдет вам на пользу. Тест, между прочим, будете проходить поодиночке. Каждый инструктор выберет себе курсантов, и с этого момента они поступят в полное его распоряжение.

Теперь Стэн знал, как Масон с ним разделается.

Глава 11

Летательный аппарат – по крайней мере Стэн полагал, что это устройство способно летать – был самой невероятной кучей металлолома, какую ему когда-либо доводилось видеть. Он состоял из плоской металлической платформы диаметром около двух метров с двумя сиденьями и двумя штуками, напоминавшими Стэну панели управления. Впереди находилось ветровое стекло. За сиденьями располагался какой-то двигатель, от которого тянулся ажурный, словно металлическая паутина, хвост с маленьким винтом на конце. Над платформой, параллельно земле, висел еще один винт с лопастями длиной около шести метров. Все это устройство стояло на широких металлических полозьях посреди пустого поля. Лишь в двухстах метрах впереди из земли торчали какие-то столбы.

На всем поле было только два живых существа: Стэн и Масон.

– У нас в школе, – говорил Масон, – есть одна теория. Мы знаем, что существуют пилоты от Бога – к вам, дуракам, это, разумеется, не относится. А еще нам известно, что многим из вас доводилось управлять самыми разными аппаратами.

Что толку проверять на талант, если испытуемого сажают на его любимую игрушку? Правильно я говорю, курсант? Вот потому-то мы и выбрали то, на чем, насколько нам известно, никто не летал уже добрую тысячу лет. Эта куча дерьма называется геликоптер. Или вертолет. В свое время он прикончил столько пилотов, что ты и не поверишь. Когда появился антиграв, эту штуку списали быстрее поросячьего визга.