Любовь и слава - Патриция Хэган

Колтрейн говорил с легкой иронией, и Мэрили мгновенно рассердилась. Вырвав руку, она тихо сказала:

– Вас, шериф, это ничуть не касается. А теперь позвольте раскланяться, у меня много дел.

– Я полагаю, что самое важное из них – это занять гостя вашей сестры в ее отсутствие. Куда подевались ваши прекрасные манеры, Мэрили?

– Я вам уже сказала, что у меня много дел, – в ответ на его слова сверкнула глазами Мэрили. – Мне надо идти.

Колтрейн тихо засмеялся:

– Почему вы меня боитесь?

– Я… боюсь вас? – задохнувшись, переспросила Мэрили. – С чего вы это взяли? Какая ерунда!

– Вы вся дрожите.

– Я… я вовсе не дрожу, – соврала Мэрили, заставляя себя не отступать под его взглядом.

– Вам незачем меня бояться. Я не стану кусаться. По крайней мере здесь. Для всего есть свое место и свое время.

– Сэр! – искренне возмутилась Мэрили. Заметив, что в их сторону стали поворачивать головы остальные гости, она понизила голос и с нескрываемым укором сказала: – Вас, шериф, пригласила моя сестра. Она о вас очень высокого мнения. Я думаю, что ей вряд ли бы понравилось, что вы навязываете мне подобный разговор. Если вы сейчас же не дадите мне уйти, я закричу, а на этот крик прибежит мой отец. И пусть мне ужасно неприятно, что говорю вам об этом именно я, но вы должны знать: он очень рассердился, узнав, что Элейн пригласила вас сегодня в гости. Так что не будем осложнять и без того пренеприятную ситуацию.

И Мэрили смело посмотрела Колтрейну прямо в лицо. Ее карие глаза не скрывали ледяного презрения за его столь вопиющую наглость.

Колтрейн же даже бровью не повел, продолжая все так же улыбаться, чем вызвал у Мэрили дикую ярость.

– Я нахожу ваше поведение просто оскорбительным, шериф. А теперь прошу меня извинить. Оставляю вас дожидаться моей сестры.

Колтрейн взглянул на Мэрили с таким удивлением, что она не удержалась и спросила:

– Не могли бы вы мне сказать, почему это вы на меня так странно смотрите, шериф?

Тревис сложил на груди руки и склонил голову набок.

– Я считаю, что вы необыкновенная женщина, Мэрили.

– И что же из этого следует? – взорвалась она.

– Сегодня я вам этого не скажу. Если позволите, я пойду налью себе чего-нибудь выпить. И стану ждать вашу сестру.

Мэрили в недоумении покачала головой. Но времени на размышления у нее не было. Обменявшись на ходу любезностями с несколькими гостями, Мэрили поспешила в свое тайное укрытие, стараясь не привлекать к себе внимания. И с облегчением вздохнула, когда наконец-то вбежала в комнатку для шитья и сразу же захлопнула за собой дверь. Заняв свое привычное место, Мэрили стала прислушиваться. Наконец до нее донеслись голоса.

– Проклятие, Джордан! Мне совсем не нравится, что он ошивается возле Элейн.

В голосе отца было явное раздражение.

– Мне это не нравится ничуть не меньше, чем тебе. Но дело совсем не в этом. Я ведь тебе уже сказал, что все как есть выложил Элейн. Надо радоваться, что шериф бегает за ней, совсем забыв, зачем его сюда прислали. А теперь скажи-ка мне: ты уверен, что сумеешь собрать всех за такое короткое время?

Сердце у Мэрили екнуло. Значит, они хотят собраться сегодня же вечером. Что-то у них случилось… что-то очень важное.

– Конечно! – решительно ответил Мейсон. – Мне надо сделать только одно – поскакать к Турецкому кряжу и посвистеть. А там уж кто-нибудь подхватит мой свист и передаст его дальше, пока не соберутся все, кому надо. Для этого понадобится не больше получаса.

– Тогда тебе, пожалуй, лучше отправиться сейчас же.

Мэрили услышала, как они выходят из кабинета, и сразу же поспешила в обратный путь. Ее трясло. Пусть банкет идет своим чередом. Ей же необходимо попасть на это куклукс-клановское сборище.

Когда Мэрили снова оказалась в холле, ей пришлось остановиться, чтобы поприветствовать вновь прибывших гостей. А у нее все время вертелось в голове лишь одно – как уйти, чтобы ни у кого не вызвать подозрения. На глаза Мэрили попался Уиллис, один из их слуг-негров. Ему она полностью доверяла. Сделав Уиллису знак, она подозвала его к себе, словно хотела отведать крохотных тарталеток с подноса у него в руках, и рассказала о последних новостях.

– Проследи, чтобы через четверть часа меня у дома на ручье ждали с лошадью. Я притворюсь, что у меня разболелась голова, и уйду с банкета.

Уиллис кивнул. На лице его отразился страх.

– Так проследи же, – прошептала Мэрили и отошла.

На лестнице ей встретилась Элейн, спускающаяся вниз.

– Пожалуйста, извинись за меня, – быстро сказала Мэрили, прикладывая руку к голове. – Ужасно разболелась голова. Я иду спать.

Элейн встревожилась:

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Да нет! Я просто хочу побыть одна. Это пройдет.

Она пошла было дальше, но Элейн взяла ее за плечо:

– Где Тревис?

– Вон там. – И тут Мэрили остановилась в полном изумлении: Тревиса внизу не было.

– Возможно, он отошел выпить еще чего-нибудь, – предположила Мэрили. В этот момент к ним из толпы стал пробираться Уиллис.

– Мисси Элейн, – произнес он, – шериф просил меня вам передать, что очень сожалеет, но у него внезапно возникло очень важное дело. Мисси Мэрили вам все объяснит.

– Я? – поразилась Мэрили. – Да я ничего не знаю, зачем ему понадобилось уехать!

– О, Мэрили! – Глаза Элейн наполнились слезами. – Что такого ты ему сказала? Ведь не могла же ты ему передать слова отца? Или же ты так все ему и сказала?

Мэрили молча прокляла Колтрейна за то, что из-за него попала в такое идиотское положение. Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Я действительно сказала Колтрейну, что папа расстроился, но он никак на это не прореагировал. И ни словом не обмолвился, что собирается уходить. Сказал мне, что хочет взять для себя чего-нибудь выпить и будет ждать тебя.

– О Боже, просто ужасно! – закачала головой Элейн. – Что же мне делать?

Мэрили сочувственно погладила сестру по плечу:

– Пойдешь к гостям и прекрасно проведешь время. А о Колтрейне не беспокойся!

– Ох, но я очень беспокоюсь! Ты, Мэрили, ничего не понимаешь. Я… мне кажется, я его люблю.

У Мэрили округлились глаза.

– Ты и раньше, бывало, думала, что влюблена.

– Сейчас все совсем по-другому! – топнула ногой Элейн и сжала кулаки.

– Что тут происходит? – внезапно появился на площадке лестницы Джордан Барбоу, с удивлением переводя взгляд с одной дочери на другую. – Почему вы стоите здесь? А ты, Элейн, почему плачешь?

Та ничего не ответила. Тогда Мэрили сказала:

– Шериф уехал. Элейн считает, это связано с нашим предыдущим разговором.

– Ну, это ерунда, – усмехнулся Барбоу. – А ты, Элейн, приведи себя в порядок. Я не допущу, чтобы моя родная дочь так по-глупому вела себя из-за какого-то развратного бездельника.